Гранит науки и немного любви - Романовская Ольга - Страница 76

Я отчаянно пыталась удержаться на плаву, мечтая оказаться по ту сторону двери с любой отметкой. Признаться, впервые задумалась о том, что стать магом не так уж легко. И что шансы невелики. Если сейчас так плохо, то что я на практикумах делать буду? Может, лучше учительницей в богатую семью? Или к книгам в библиотеке? А что, тоже деньги.

Героическим усилием наболтала что-то о магии крови, взяла мелок и с видом мученика за Бархуса отправилась решать пример. Пребывала я в состоянии, именуемом: «Всё пофигу». Нарисую от балды, получу свою «пару» и избавлюсь от необходимости становиться некроматкой.

Вот уж увольте, с трупами копаться! Я чистые ногти хочу и кожу без трупных пятен. И есть нормально, а не: «Угу, положи на стул, я сейчас вскрытие закончу и возьму». Как Ксержик до сих пор не отравился! И ведь ест! Вчера после ногтей тарелку каши навернул, аж за ушами трещало.

После, на всякий случай, я всё, чего он касался, трижды кипятком обдала и отваром ромашки протёрла.

Так, значит, тридцать маэргов в песке? Не вопрос, нарисую цветочек, и разойдёмся. Нет, лучше змейку: на график похоже.

Пока скрипели мозги, а руки мешали рисовать, как всякому художнику от слова «худо», сто раз пожалела, что родилась не во времена какой-нибудь Ядвиги Прыщавой. Не смейтесь, была такая магичка.

Почему-то все магички в Златории носили такие оскорбительные прозвища – видимо, давали их обиженные мужчины. А что, на кривой козе не объедешь, баба сильная, умная, на кухне не сидит, детей не рожает, поэтому надо на место поставить. Что там у нас? Прыщ вскочил на подбородке? Всё, вписан в историю. Даже вбит гвоздями.

К чему я Ядвигу помянула? Да к тому, что её-то так не мучили. Наколдовала что-то – и всё, принята в Академию. Флюгер превратился в петуха, закукарекал и прицельно обгадил злостного врага ректора? Всё, дипломированный специалист широкого профиля.

За размышлениями о прелестях учёбы прежних времён не заметила, как начертила нечто, напоминающее траекторию. Преподаватель уже придирчиво её рассматривал, спросил, где какая-то точка. Я наугад ткнула пальцем. Странно, попала. И вопросы кончились. Вдвойне странно. Бесплатный балаган в лице нерадивого ученика – лучшее развлечение учителя.

– Что же вам поставить, госпожа Выжга? – преподаватель потёр переносицу и задумался. – Что такое скорость, знаете?

– Знаю. – Чистая правда, между прочим. – Сказать?

– Нет, спасибо, по глазам вижу. Шесть или семь, вот в чём вопрос? Эх вы, некромантка, и о магии крови ничего не знающая! Из Академии, да?

Оказалось, что к Академии все местные питают слабость, только разного характера. Наш преподаватель полагал, что к вышградским студентам следует проявлять снисхождение. Разубеждать не стала, радостно забрала свою «семёрку» и поспешила уйти, чтобы не передумал.

Подумать только, я сдала! Светана от зависти лопнет.

С успешной сдачей экзамена меня поздравил только Магнус. Он искренне обрадовался, обнял и предложил отпраздновать столь радостное событие. Пришлось охладить его пыл, напомнив о существовании Марицы и грядущем последнем экзамене.

– Агния, у тебя вечно отговорки! – нахмурился некромант. – Можно подумать, дочь не с кем оставить! Да даже если не с кем, то попроси магистра Ксержика силовую сеть раскинуть – и всё, ноль проблем.

– Марица – живое существо, между прочим, – опёрлась рукой ему в грудь и восстановила дистанцию между нами. – Она есть, пить хочет, штанишки ей менять нужно, да и страшно одной. И так дочь вечно с чужими сидит…

– А ты сюда её принеси, – подмигнул Магнус. – И она на виду, и ты со мной.

Стоп, это что ещё за «ты со мной»? Мы же, кажется, выяснили, что за ручку при луне с ним ходить не буду, никаких отношений, кроме дружбы. А некромант, видимо, решил, что сумеет обаять. Настырный!

Напомнила, что у него ещё экзамены – Магнус отмахнулся. Самоуверенный некромант полагал, что легко сдаст практику.

Не удержавшись, хихикнув, поинтересовалась, не отправит ли Ксержик рыть могилку, на что получила обескураживающий ответ:

– Он сам её разрыл, а я ассистировал.

Т-а-а-ак, значит пальчики свежие?! Мама родная, какую же дрянь Алоис таскает в дом? В жизни больше в кабинет его не сунусь пыль протереть! Я и так осторожно, по верхам, а теперь…

– А зачем ему могила? – задала резонный вопрос.

– Придёшь ко мне – узнаешь, – подмигнул Магнус. – Давай, устраивай дочурку, а я за выпивкой сгоняю. Тут ребята эльфийский самогон достали.

Вздохнув, приняла визит к некроманту как неизбежную данность. Только Марицу в Студенческий дом взять не решусь: напугают всякими привидениями, зомби и прочей гадостью. Так что опять нам к ведьмам…

Дочка пока у Маргариты сидела: та обращаться с детьми тренировалась и попутно проверяла экзаменационные ведомости. Нянька из ректора была как из Алоиса, но тот и вовсе ругался, когда я пыталась оставить ему внучку. На руки ни разу не взял, вся забота ограничивалась заклинаниями, чтобы не уползла, не взяла. Маргарита, конечно, тоже не сюсюкалась, но хотя бы разговаривала с ребёнком, чем-то поиграть давала. Но у неё через полчаса четверогодники, так что пора забирать Марицу.

Дочку застала посреди маргариток: она жевала лепестки. Ректора это ничуть не волновало: поставила сеть, и довольно.

Маргарита, хмурясь, сидела за столом и что-то яростно чиркала.

– Агния, окно открой: мне душно, – не поднимая головы, с порога попросила она.

Я проигнорировала просьбу: простудится. И Марицу застудит. А духота мнимая, из-за беременности.

Животик, небольшой ещё, Маргарита прятала под платьями и юбками с завышенной талией, передвигалась так же быстро, порывисто и решительно, как раньше.

– Теперь все меня игнорируют? – она вопросительно подняла брови. – Хорошо, до паралича мне ещё полгода, сама сделаю.

– А почему паралича? – осторожно поинтересовалась я, забирая Марицу. Хотя, признаться, последние недели беременности сама провалялась в лазарете. Параличом бы я это не назвала, хотя без посторонней помощи в некоторых случаях было не обойтись.

– А как ещё назвать огроменный живот с двойней, с которым из дома не высунешься? Прощай, подвижность, колдовство, прощай, Школа, верховая езда. И, здравствуй, неуклюжесть, зависимость от Алоиса, садик, вечерние прогулки, вышивание и сидение на кухне. Ужас! – передёрнула плечами Маргарита. – Тебе-то что, ты и до этого тем же занималась, а мне-то каково? Совсем беспомощной и ненужной стану.

Я улыбнулась и промолчала. Уверена, найдёт Ксержик, чем занять неуёмную энергию жены. Сдаётся мне, и родит она не дома, а в ректорском кабинете. И преподавать будет. Не магию, конечно, а что-то из теории. И возражений Алоиса слушать не станет. Да и сам он не дурак, чтобы отправить супругу за вышивание на кухне: самому же хуже будет.

Так что таких паралитиков, как Маргарита, на девятом месяце будет ещё поискать!

– Ладно, пока я ещё не бурдюк с вином, пойду экзамен принимать, – посидев ещё минут пять, ректор убрала бумаги и заторопилась к выходу. – Буду поздно, мне ещё по делам нужно смотаться.

Кивнула и поспешила за дверь. Вслед за мной падучей звездой вылетела в коридор ректор, заперла кабинет и скрылась из виду. А мы с Марицей потопали на кухню: дочка проголодалась.

В итоге в Студенческий дом Марицу я не взяла, а отнесла Шаолене Гвитт. Та уложила её спать и обещала присмотреть, пока Ксержик или Маргарита не засобираются домой. Догадываюсь, что не обрадуются перспективе нянчиться с ребёнком весь вечер, но должна же и я отдыхать?

На четвёртый этаж развесёлого Студенческого дома Школы иных поднялась сама, но дальше стеночки с Уставом и жизнеубивающей надписью идти не решилась: ученики праздновали сессию. Кто-то уже сдал все экзамены, кому-то оставался один, но будущих некромантов, алхимиков, предсказателей и метаформологов это не волновало.

По воздуху летали подушки, оборачивавшиеся петухами и кукарекавшие. По полу растеклась жидкость странного вида и запаха, напоминавшая кровь. Но я-то знала, что это проделки алхимиков, так что не визжала, а гадала, из чего они её сотворили.