Суровые времена - Кук Глен Чарльз - Страница 1

Равнину метет неутихающий ветер. Метет, шурша по серым камням мостовых, простертых от горизонта к горизонту. Поет хором призраков вкруг беспорядочно вздымающихся к небу черных столпов. Играет принесенными издалека листьями, взвихряет пыль. Рвет волосы иссохшего мертвеца, лежащего здесь уж целое поколение. Проказливо бросает листья в разинутый в беззвучном крике рот трупа – и снова уносит их прочь. Ветер несет дыханье зимы…

Молния прыгает с одного черного столпа к другому, точно ребенок, несущийся за товарищем по игре, дабы запятнать того. И тогда равнина на миг обретает призрачный цвет…

Столпы сии можно принять за останки во прах поверженного города. Но – нет. Слишком мало их, и слишком беспорядочно расставлены они по равнине. И ни единый не рухнул еще, хоть многие жестоко источены клыками голодных ветров…

…обрывки…

…лишь потемневшие обрывки, крошащиеся в пальцах.

Побуревшие уголки страниц с полудюжиною начертанных неверной рукой слов, контекст коих более неизвестен…

Все, что осталось от двух томов Анналов. Тысяча часов труда. Четыре года истории. Все это пропало навсегда.

Или – как?

Я не хочу возвращаться вспять. Не желаю вызывать к жизни тот ужас. Не хочу пробуждать ту боль. Боль та слишком сильна, чтобы вынести ее теперь. Все равно – нет способа снова пересилить тот ужас во всей его полноте. Сердце и разум, переправившись невредимыми на дальний берег, просто отказываются рисовать на карте безумие своего маршрута.

К тому ж и времени нет. Война.

Дядюшке Дою что-то требуется. И хорошо – самое время остановиться. Чернила от слез расплываются.

Хочет напоить меня каким-то странным зельем нюень бао.

Обрывки…

…повсюду вокруг – обрывки моей работы, жизни моей, и любви, и боли, разметанные суровым временем…

Тьма. И лишь черепки времени во тьме…

Добро пожаловать в город мертвых! Не смущайся, что эти типы пялятся. Нечасто призракам доводится видеть чужих, да еще и дружественно настроенных. Да, это тебе верно кажется. Они действительно голодны. Когда сидишь в осаде, такое случается.

Ты уж постарайся не очень смахивать на жареного барашка.

Думаешь, шучу? Держись подальше от наров.

Добро пожаловать в Деджагор, как таглиосцы зовут эту дыру. Вон те тщедушные и смугловатые, у которых Черный Отряд отобрал этот город, называют его Штормгардом. Для коренных жителей он всегда был Джайкуром – даже в те времена, когда это считалось за преступление. А как его зовут нюень бао – никто, кроме них, не знает. Да и какая разница? Все равно они неразговорчивы и в расчет не принимаются.

Вон один из них. Вон тот – жилистый, скуластый. Здесь все более-менее смуглы, но не они. Они – мертвенно-сероватые. Глаза их – словно отполированный уголь, что никогда не знал огня. Словом, нюень бао ни с кем не спутаешь.

Шум?

Похоже, Могаба, нар, со своим первым легионом снова режут людей Страны Теней. Они почти каждую ночь пробираются сюда.

Наверное, нашли таких, что прятались с того дня, как Отряд взял город.

А как насчет запаха? Пока эти, из Страны Теней, не начали хоронить покойных, было еще хуже.

Длинные насыпи лучами расходятся от города – в них трупы, сложенные как бы в поленницу. Порой их не глубоко закапывают, и тогда от души надеешься, что ветер повернет в их сторону.

Они, сам видишь, оптимисты – вон сколько траншей впрок накопали.

Хуже всего – это слоны. Пока такая громада сгниет… Пробовали жечь, но толку с этого… Только канюков дразнить. Так что они, когда могут, тоже отволакивают туши в эти насыпи.

Который? Вон тот уродец в безобразной шляпе? Это Одноглазый. Тебя на его счет наверняка предупреждали.

Почему «Одноглазый»? Повязку на глазу видишь? Яснее некуда.

Другой коротышка – это Гоблин. Насчет него тебя тоже наверняка предупреждали. Нет? Ну так держись от них подальше. Особенно если они спорят. А уж если при этом и пьют… Конечно, они в своей волшбе звезд с неба не хватают, но уж на тебя-то их сноровки хватит за глаза.

Как бы они ни были жалки, это из-за них главным образом тенеземцы сюда не слишком-то суются, а грабят окрестные деревни, оставив помойные роскошества этого города таглиосским войскам да Черному Отряду.

Нет, вот теперь гляди в оба. Гоблин – тот, что светлее. И похож на жабу. А Одноглазый – который в шляпе и с повязкой через лоб.

Те ребята в мундирах, что в незапамятные времена были белыми, – таглиосские солдаты. Теперь каждый из них ежедневно задается вопросом: чего ради ему, дурню треклятому, взбрело в голову записываться в эти легионы?

А те, с унылыми лицами, в разноцветных простынях, местные, – джайкури.

Вот что забавно: когда Отряд с легионами, налетев с севера, малость удивил Грозотень, они приветствовали пришельцев. Освободителями величали. Улицы усыпали лепестками роз и любимыми дочерьми.

А теперь они не режут своих освободителей из-за угла только потому, что альтернатива – еще хуже. Сейчас они хотя бы живы настолько, чтоб чувствовать, что в брюхе пусто, а разум – жестоко обманулся.

Тенекрут отнюдь не славится мягкостью в обращении и любовью к детям…

Детишки вокруг? Те пострелята, что почти счастливы и упитанны? Нюень бао. Все – нюень бао.

Джайкури почти перестали рожать детей, когда явились Хозяева Теней. А большая часть немногих родившихся просто не дожила до сегодняшнего дня. Горстку же уцелевших берегут пуще любого сокровища. Они тебе голышом по улицам гонять не будут.

Кто такие нюень бао? Никогда не слыхал?

Хороший вопрос. Попробуй ответь…

Нюень бао не говорят с чужими иначе, как через глашатая, но слух о них таков, что это – паломники, возвращавшиеся из какого-то хаджа, что бывает у них раз в поколение, и задержанные здесь обстоятельствами. Таглиосские солдаты говорят, что они – с болотистых пустошей дельты реки к западу от Таглиоса. В общем, примитивное, мизернейшее меньшинство, ненавидимое большинством приверженцев основных божеств – Гунни, Ведны и Шадара.

В паломничестве принимал участие весь народ нюень бао. Так вот они всем народом и застряли здесь, в Деджагоре.

Научиться бы им время выбирать… Или хоть отточить мастерство умиротворения своих богов.

У Черного Отряда с нюень бао уговор. Гоблин с полчаса пообщался с их Глашатаем и все уладил. Нюень бао не задевают Черный Отряд и таглиосцев, которым Отряд покровительствует. Мы, в свою очередь, не трогаем нюень бао.

Так и живем.

Дай ты пинка этой вороне. Совсем обнаглели, проклятые. Думают, управы на них нет… Эй! Попал! Хватай скорей! На вкус они мерзки, но – все лучше, чем ничего…

Ч-черт, улетела. Что ж, бывает. Идем к цитадели. Оттуда лучше всего любоваться окрестностями.

Эти парни?

Это – Отряд. Никогда б не подумал, а? Белые там, внизу? Тот, с дикой шевелюрой, Бадья. С ним – Масло и Ведьмак. Они в Отряде дольше всех, кроме Одноглазого да Гоблина. Эта парочка несколько поколений числится в Старой Команде. Одноглазый, должно быть, уж третью сотню лет разменивает.

А вон древний чахоточник – Сопатый. Ни на что особо не пригоден. Как только выжил в той кутерьме несусветной, никто не знает. Говорят, наравне с лучшими головы крушил.

Еще двое черных – Ишак с Лошаком. Может быть, и настоящие имена у них имеются. Однако их так долго звали по кличкам, что даже сами они эти имена не сразу вспомнят.

Ты, главное, Гоблина с Одноглазым запомни. И против себя их не настрой, смотри. Они сдержанностью не отличаются.

Эта улица называется «Блистающая Каплями Росы». Никто не знает отчего. Пока выговоришь… А если еще по-джайкурийски, вовсе челюсть свихнешь. Как раз по ней Отряд прорвался к башне. Может, еще переименуют в «Омытую Кровавым Потоком».