Евгений - Черри Кэролайн Дженис - Страница 34
- Предыдущая
- 34/40
- Следующая
Эвешка подумала было кое-что, но тут словно вспомнила о присутствии свояка и пригасила мысль усилием воли. Эвешка с такой силой закусила губу, что почувствовала кровь.
И тут же вспомнила о шипах-колючках.
— Они взяли только молодую кобылу, — сообщил Александр. — Мы запросто догоним их.
— Я поплыву по реке, — решила Эвешка, — и не нужно считать меня дурой.
Давайте не будем устраивать тут споров и разборок. Я знаю, чего хочу. И не перечу вам. Хотя стоило бы это делать хоть иногда. Но только не нужно сейчас мне предлагать план действий.
— Да, давайте не будем ссориться, — с отчаянием в голосе сказал Петр. — Эвешка, ты отправляйся. Я же закончу сборы и отправлюсь следом за тобой.
Саша, у них не одна лошадь. Я видел кобылу этого парня, она прибрела сюда из леса. Эвешка, а ты знаешь, куда они могли пойти? И куда собираются?
— Куда же, на север, я уже сказала. Но одному тебе ехать никак нельзя.
Кстати, они даже не знают, куда едут. И потому я не могу прочесть этого в мыслях. Я первый раз сталкиваюсь с таким ожесточением.
— Это понятно, ведь она до смерти испугалась. Эвешка, а может, пока не преследовать ее? Пусть немного поостынет, подумает? Все равно от нас никуда не денется…
— Как оставить ее в лапах этого…
— Прекратите, — вмешался Саша, — хватит. Я согласен с вами обоими. Нам нельзя нажимать на нее, но и нельзя отпускать с этим Евгением. Она и сама не ведает, что творит, ей грозит смертельная опасность. Петр, она ведь запросто могла убить тебя, даже не понимая этого.
— Выходит, что она умнее, чем мы думали. Она все-таки понимает, что делает. Впрочем, на ее месте так поступил бы любой, если бы его вдруг загнали в угол. Но ведь мы говорим сейчас об Ильяне.
— Которая как раз находится в компании Кави, — выкрикнула Эвешка, — неужели вы хотите, чтобы она с ним и осталась?
Петр поглядел с жалостью на жену, и Ва сразу поняла, что напрасно повышала голос — она и так слишком часто навязывала мужу свое мнение.
Она порывисто заключила Петра в объятия и прошептала:
— Часто любовь спасает. А потому прошу — береги себя.
— Ага, — воскликнул он, отстраняясь. — Значит, любовь не спасает?
Эвешку объял ужас. Кажется, он снова неправильно ее понял.
— Ильяна такая эгоистичная, — наконец нашлась женщина. — Конечно, она испугана, этого нельзя сбрасывать со счетов. Но и мы тоже волнуемся. Как все сразу изменилось. Еще неделю назад была тишь и гладь, да божья благодать. Но вот что я скажу тебе, когда падаешь в пропасть, уже не до любви к ближнему.
— Но ведь она твоя дочь.
— Ох, как надоели мне эти споры, — повела плечами Эвешка в раздражении.
И тут она увидела Сашу, который осуждающе смотрел на них. — Ты вот сам с ним разберись.
Сил больше не было, и Эвешка стрелой вылетела в сени, оттуда — на крыльцо, с крыльца — на улицу, и прямиком через двор.
— Эвешка! — завопил Петр, и в этом вопле отразилась целая гамма чувств — испуг, раздражение, непонимание. Но призыв его остался без ответа.
— Эвешка! — теперь уже гневно закричал Кочевиков. Казалось, что он понял, что собралась предпринять его жена. Саша же непонимающе уставился на свояка.
— Что она собирается делать, — несмело спросил он, — что она сделает, когда доберется до них? Неужели будет спорить с ними, урезонивать?
Что-то на нее непохоже!
Петр угрюмо молчал.
— Пошли! — сказал Саша, — нужно взять в доме припасы!
— Нам за ней нужно бежать, за ней! Почему нам не остановить ее, пока не поздно? Это твоя идея? Или моя? Или ее? — Петр раздраженно хлопнул рукой по перилам, — Боже мой, я схожу с ума!
— Мы все равно тут не удержим ее! — сказал Саша рассудительно, — и она в чем-то права! Ведь мы не знаем, кому было нужно рождение Ильяны! Уж точно не Эвешке!
Кровь бросилась в лицо Петру, в голове зашумело.
— Вообще-то, Сашуля, — процедил он, — дети делаются безо всякого волшебстваа, и если только ребенок зародится, то он уже обязательно должен появиться на свет!
— Но только не дети колдунов!
Нет, время и место для спора не подходили! Но Петр захотел, чтобы последнее слово осталось за ним:
— Волшебники те же люди! — Круто повернувшись, он широкими шагами пошел в дом — за провизией и оружием.
— Но я про то, — бросил ему вдогонку Саша, — она же окружила себя волшебной защитой на всю оставшуюся жизнь! Такого не должно было случиться!
— Какой еще защитой? От чего? — Петр развернулся уже на пороге, — от нашей любви, что ли? Вдумайся, что ты городишь! Она любит Ильяну!
— Но ведь она слишком хорошо знает, что для нее опасно! — отчеканил Саша.
— Мышонок для нее — никакая не опасность! Она наша самая большая ценность!
— Но ее появления мог желать кто угодно! Это я имею в виду! И Эвешка боится именно этого!
— Ладно, ладно, пусть будет по-твоему! Пусть ее мать, Драга! Конечно, она боится влияния Драги! Но ведь Драга давно умерла!
Конечно, Саша сдаваться не собирался, и потому вдруг выпалил:
— Умерла, как и Черневог!
Малыш побежал за ними. Он то и дело принюхивался к траве и недовольно ворчал.
Дядя наблюдал за поведением собаки — вот задала племянница задачу! Малыш любил Ильяну, но остался дома. И вдруг Саша понял в чем дело — Ильяна заставила собаку усилием воли остаться дома, охранять отца, покуда тот находится в бессознательном состоянии. Но теперь Малыш был свободен от распоряжения молодой хозяйки, потому что выполнил его. И теперь уверенно шел по следу Пестрянки. Перед наступлением сумерек их стала сопровождать большая Сова. Она то исчезала, то летела прямо над головами. Потом пропала вовсе.
— Что это? — обеспокоенно спросил Евгений.
— Обычная Сова!
— Что-то непохоже на обычную сову! — запротестовал юноша. Очевидно, он имел в виду, что эта Сова какая-то неживая.
— Ничего! — сказала она, чтобы как-то успокоить попутчика, — ведь призраки тоже существуют!
Евгений тут же заставил ее вспомнить про отца, который не мог читать мысли, и был довольно-таки долготерпимым. Теперь про него они знали еще кое-что — Петру иногда изменяло чувство осторожности.
Ильяне очень хотелось помочь ему чем-то, но думать сейчас о нем или об отце — значило и отвлекать себя. А уж если бы тут оказался Кави… Нет, наверняка это было опасно и для самого Евгения…
Ильяна думала, а ее спутник вдруг что-то совсем ослабел. Может быть, просто сказалось напряжение последних суток, может, это Ильяна, сама того не желая, отвлекала его. Так или иначе, Евгений даже перестал пригибать голову всякий раз, когда перед ним оказывалась ветка дерева.
Так и глаза выхлестать недолго, подумала Ильяна, мысленно приказывая ему быть поосторожнее. Одновременно она дернула за повод, и Пестрянка поравнялась с кобылой Евгения. Ильяна положила руку на плечо юноши.
— Смотри, не свались! — заметила она. Нет, хватит размышлений, ведь мать наверняка уже дома, и ловит ее мысли…
Заклятья, заклятья. Весь дом был пропитан заклятьями колдунов уже задолго до появления на свет отца или дяди Саши. Ильяна привыкла к волшебству. Конечно, это легко сделать, если знаешь, что какие-то заклятья лежат на глиняной посуде, бревенчатых стенах, печке-лежанке.
Ильяна знала, но не всегда понимала магию, хотя и родилась чародейкой. А еще мать… Она постоянно твердила Ильяне, что чародейством лучше не заниматься, делать все так, как делают простые люди. Но при этом втихомолку занималась колдовством. Мать боялась всего на свете, что шло вразрез с ее желаниями. То, что не хотело подчиняться ей, означало опасность для нее. Она даже Ильяну боялась, смотрела на нее часто со страхом. Может быть, потому девушка и привыкла постоянно чувствовать себя рядом с матерью напряженно. И везде ощущать ее незримое присутствие. Она настолько свыклась с этим присутствием, что после ухода Эвешки ощущала какой-то дискомфорт, заброшенность, отсутствие привычного внимания к себе.
- Предыдущая
- 34/40
- Следующая
