Злобные чугунные небеса - Кук Глен Чарльз - Страница 14

– Ах, еще и ребенок? Возможно, это как раз и был тот самый, которого уволокли твои серебристые друзья. Кто они, Гаррет?

– Понятия не имею. Неужели вам не удалось их остановить?

– Боюсь, что нет. Все мое внимание было поглощено ударами о стены и катанием в конских экскрементах. Эти парни показались мне неуязвимыми. – Он выглядел настолько опечаленным, насколько позволяло наполовину действующее лицо. – Об одного из них я даже сломал свою любимую трость-шпагу.

Я не смог сдержать ухмылку. Морли был смертельно красив. Полукровка. Немного человек, но в основном темный эльф. Из-за этого парня папашам юных девиц часто приходится визжать в самое что ни на есть непотребное ночное время. Его тщеславие не знает границ. Одевается Морли безупречно и всегда шагает чуть-чуть впереди моды. Всякий беспорядок повергает его в ужас, а грязь любого рода вызывает отвращение.

Грязь, судя по всему, испытывает к моему другу те же самые чувства и всеми силами его избегает.

Я снова фыркнул.

– Видимо, имеет место серьезное сотрясение мозга, – сварливо произнес Морли. – Я знаю, что мой добрый друг Гаррет, будучи в здравом рассудке, не стал бы смеяться или даже скорее издеваться над несчастьем страдающего товарища.

– Издеваться? – вскинул я бровь, не сумев сдержать очередную ухмылку. – Хи-хи, страдания значит… – С этими словами я огляделся по сторонам и спросил: – А куда подевался мой добрый друг Морли? Почему мне приходится иметь дело с его нехорошим близнецом-братом?

– Да и мне это тоже не по вкусу.

Паленая достаточно часто видела нас в деле и потому пропустила мимо ушей большую часть нашего трепа. Но она действительно не понимала, что произошло. Сцепив длинные пальцы, чтобы не размахивать руками, она внимательно смотрела на нас своими косоватыми глазами. Заостренный носик на крысиной мордочке двигался в разные стороны, а усы непрерывно шевелились. Из всех органов чувств у Паленой лучше всего было развито обоняние, и большую часть сведений о мире она получала через нос.

Юная крысючка была существом эмоциональным и легко возбудимым, но сейчас являла собой образец сдержанности. Если Паленая и научилась от меня чему-нибудь полезному, так это умению держать себя в руках. К сожалению, на остальных друзей столь благотворного влияния мне оказать не удалось, и это говорило о том, что я просто не умею правильно обращаться со своей собственностью.

Воспользовавшись паузой, Паленая спросила:

– Что происходит, Гаррет? До меня не совсем дошел смысл послания Покойника.

И несмотря на это, крысючка покинула свое дневное укрытие. Лишь для того, чтобы прийти мне на помощь. Она была влюблена в меня по уши. Морли, который готов переломать кости всякому, кто осмелится поставить под сомнения его высокие этические принципы, находил ужасно смешными чувства крысючки к великолепному Гаррету и не уставал по этому поводу потешаться.

Морли Дотс ради своих предрассудков мог пойти на все, но в то же время терпеть не мог, если те же предрассудки обращались против него самого. В этом поведении он не находил никаких противоречий. Поскольку крысюки появились в результате неудачного эксперимента наших проживающих на Холме колдунов, многие обитатели Танфера вообще не включают их число разумных племен, заполонивших наш город. К этим, не постесняюсь сказать, расистам относился и Морли.

– Поскольку Его Пройдошество тебе что-то сообщило, Паленая, – сказал я, – ты информирована гораздо больше, чем я, ибо меня Старые Кости своими сведениями осчастливить не пожелали.

Члены ее семьи ставят личное имя после родового, в то время как другие крысючьи семейства поступают наоборот. Они размещают свои клички в том же порядке, что и люди. Делают это крысюки, видимо, для того, чтобы ввести всех в заблуждение.

– Он даже не удосужился мне сообщить, что намерен ввести вас в игру, – закончил я.

– Ты способен стоять, Плеймет? – спросил Плоскомордый, воздвигнув владельца конюшни на ноги.

– Н-не думаю, – пробормотал Плеймет.

Я попытался рассказать присутствующим, что знал, не пытаясь в отличие от моего партнера скрыть важные детали. За некоторым крошечным исключением, конечно. Я не стал им сообщать, насколько ловко умеет Покойник влезать в чужие, не готовые к вторжению мозги. Об этом никому, кроме меня, знать не следовало.

– А ты уверен, приятель, что тебя не облапошили? – засомневался Плоскомордый. – Может, ты чего недорубил? Плей, ты зачем втягиваешь в свои игры моего лучшего друга Гаррета?

– Нет, нет, Плей тут ни при чем, – поспешно сказал я. Если бы это были проделки Плеймета, Покойник бы меня предупредил. Скорее всего Кипом и Плеем кто-то манипулировал. – Но у меня складывается впечатление, что какие-то нехорошие существа ведут игры с Кипом. Скажи, Плей, тебе довелось видеть этих мистических Ластира и Нудисс?

– Формально они мне не представились, так что рассказывать особенно нечего. Я видел их несколько раз, но это было сравнительно давно. В свое время они навещали Кипа довольно часто. Норовили завалиться тогда, когда парень был один.

Я негромко застонал. Создавалось впечатление, что несмотря на все муки и страдания, которые мне уже пришлось претерпеть, полезные сведения я смогу раздобыть, лишь прихватив одного из серебристых.

Думаю, что мой партнер пришел к подобному выводу еще до того, как я вышел из дома. Только этим можно объяснить присутствие Паленой.

Кроме того, что Пулар Паленая оставалась моим единственным другом среди парий Танфера, она была лучшим в нашем городе следопытом. Паленая могла безошибочно найти нужный запах во всем многообразии затопившей городские кварталы вони. При этом крысючка никогда не теряла след.

– Паленая! Ты что-нибудь унюхала? – спросил я, зная, что она уже давно принюхивается.

Крысючка просто не могла этого не делать. Ей хватало ума понять, ради чего ее попросили принять участие в операции.

В ответ Паленая попыталась пожать плечами и покачать головой, однако эти чисто человеческие жесты крысюкам даются с огромным трудом. Ей так хочется быть похожей на людей! Каждый раз, когда я вижу ее потуги, мне становится больно. Кроме того, я смущаюсь: ведь во многих случаях мы недостойны того, чтобы нам подражали.

Не сумев воспроизвести указанные жесты, она ответила:

– Нет. Никаких эльфов. Там, где лежали двое, сохранился весьма специфический запах. Но он присутствует только в этом месте. Никуда не распространяется. Такой запах у живого существа быть не может.

– Здорово!

С тех пор как я видел Паленую последний раз, ее речь значительно улучшилась. Небольшой акцент проявлялся только тогда, когда она начинала торопиться. Это было почти чудо, учитывая, каким речевым аппаратом ей приходилось пользоваться. Ни один крысюк по части разговора с ней даже рядом не стоял. С крысючкой меня познакомил крутой бандюга-крысюк по имени Надега, и, если верить этому парню, то Паленая страдала небольшим дефектом слуха – слышала все, чего не слышали другие.

– Еще немного – и ты освоишь шипящие, – сказал я.

Воля способна творить чудеса.

Пока же ее шипящие звуки больше всего напоминали беседу пары змей. Но Паленая, чтобы продолжать свои усилия, нуждалась в постоянной дружеской поддержке. От своих соплеменников она никакой моральной помощи не получала.

– Ну и чем же мы теперь займемся? – спросил Морли.

Судя по его виду, ему это было по барабану. А если и интересовало, то совсем чуть-чуть. Темному эльфу не терпелось вернуться в свои «Пальмы», и он сейчас размышлял о том, как смыться по возможности элегантно. И еще Дотсу хотелось переодеться, пока никто его не узрел в столь непотребном виде. У меня складывалось впечатление, что в любую минуту наш отряд может его потерять.

– Я не могу проследить за странными эльфами, – сказала Паленая. – Но Гаррет очень умно подсказал мне, что можно идти по запаху лошадей, если я теряю запах человека, севшего в экипаж, в который запряжены эти лошади.

Ну и талантище у этого парня по имени Гаррет!