Одуванчик в тёмном саду (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" - Страница 74

Да, я понимаю, что такое чрезвычайные меры безопасности. Но пока я не замечала маленьких разведчиков над головой, мне танцевалось гораздо спокойнее…

Похоже, все это время Илуватор был “на связи” с Виландом. Но потом, уловив мои переживания, склонился к моему уху, в очередной раз подчеркнув нашу нежную интимную близость:

— Не беспокойтесь, леди. Затоптать аррарха, даже специально, почти невозможно.

Я вздохнула с облегчением, улыбнулась по очереди “жениху” и мельком глянувшему в нашу сторону Повелителю и послала вверх осторожный ментальный лучик, с просьбой прятать лапки тщательнее.

Потом был краткий перерыв, напитки, фрукты, светские разговоры…

Я тихо мечтала о том, что бальное безобразие вот-вот закончится, но куда там.

Все бы еще ничего, но я буквально чувствовала, что платье на мне скоро задымится и вспыхнет.

Леди Жизель танцевала все танцы, при этом почти не обращая внимания на сменяющихся кавалеров. Ее занимал только Илуватор, ну и я за компанию. Как объект, который можно прожечь взглядом раз двадцать за танец. А еще хорошо презрительно фыркнуть, проносясь мимо. Ей-богу, детская непосредственность, это, конечно, забавно… в гомеопатических дозах.

— Дамы и господа, леди и лорды! — наконец-то, объявил Виланд, когда все наплясались всласть и отболтали себе языки на неделю вперед. — Последний танец! В честь лорда Илуватариона, моего первого помощника и его будущей невесты!

— Так положено. Это единственный чисто эльфийский танец, который позволено танцевать на балу у Повелителя, — тут же пояснил мой спутник. — Потому что я единственный из эльфов, кто заслужил доверие морра арргросс.

Танец, так танец, эльфийский, так эльфийский… хоть папуасский, главное — последний! А то у меня опять начинают болеть ноги. Да и общая усталость поднакопилась…

Мне следовало догадаться, что что-то не так. Слишком довольное личико было у Жизель, когда она вернулась на свое место у дядиного трона. Весь бал маленькая коза за щекой капусту квасила, а тут прямо рассиялась ясным солнышком. Но обдумать этот факт было просто некогда, потому что мы уже вышли в центр зала.

Суфлер из товарища гебешника вышел просто замечательный, музыка легко несла нас по залу, даже усталость отступила, я получала искреннее удовольствие, двигаясь в такт с партнером, и не поняла, в какой момент все изменилось.

Просто чуть расслабившийся было эльф вдруг опять напрягся, легкая полуулыбка сменилась привычной каменной кладкой на месте лица, а ментальные подсказки заглушило гневное:

— Вот негодяйка мелкая!

Я как-то сразу догадалась, что ругают не меня. Машинально подстроившись под новый ритм — мелодия осталась прежней, но стала гораздо живее — я вдруг кожей почувствовала, как замер весь остальной зал. И темные, и светлые, казалось, не дышали, глядя на нас. Ожидание неизвестно чего повисло в воздухе вместе с длинной паузой, во время которой партнеры стоят друг напротив друга и ждут, когда музыка снова позовет их за собой.

Краем глаза я заметила Жизель, которая внезапно оказалась на самой границе свободного пространства и улыбалась так предвкушающе, что я непроизвольно подняла брови, с вопросом глядя на Илуватора. Не надо быть провидицей, чтобы понять, кто тут маленькая негодяйка. Но что она сделала-то?

— Это танец илитари, темных эльфов. Вам только что нанесли самое страшное оскорбление для Светлой Леди. Никто вас не осудит, если вы сейчас удалитесь, Диндэниэль.

Наверное, мы слишком много сегодня общались ментально. Потому что я поняла гораздо больше, чем он сказал. В том числе и то, что сам Илуватор отступить не может. И что маленькая дрянь именно на это и рассчитывала. Я со скандалом покину своего кавалера, а Жизель займет мое место. Дура! Малолетняя! О том, в какое положение она ставит своего “любимого”, эгоистка не подумала? Нет, конечно!

— Щазз! — совсем не по-эльфийски, да и вообще, не слишком аристократично фыркнула я. — Партизаны своих не бросают. Зря я вас, что ли, по живой природе на себе таскала? Главное, подсказывайте, как правильно двигаться, и давайте покажем им всем, как танцуют настоящие эльфы!

— Настоящие эльфы удавились бы от позора, так что мы с вами будем парой, представляющей отдельную расу — светлые-темные эльфы.

— Полосатые, — согласилась я, в красках нарисовав в своем воображении зебру с эльфийскими ушами.

— Хорошая шутка, — каменная кладка осыпалась с лица Илуватора, уступив место сдержанной ухмылке, а еще он явно поделился моей картинкой с Виландом, потому что напряженно выпрямившийся на троне Повелитель тоже расслабился и сжал губы, чтобы не рассмеяться.

Странно, мы так много успели сказать и подумать, а на самом деле прошло всего несколько секунд, та самая музыкальная пауза. Но вот она закончилась, и четкий, я бы даже сказала, азартный танец сорвал нас с места, закружил по залу, захватил… Да, нотки-линейки, мне это нравилось! Причем гораздо больше, чем ленивое шевеление светлых эльфийских водорослей.

Илуватор вел меня сквозь сложноватый ритм резких движений и поворотов, страховал, подсказывал и сам, кажется, не удержался, поддался этому веселому и злому азарту.

Поэтому, когда танец закончился, мы оба чувствовали себя если не триумфаторами, то где-то близко.

Ну и для полноты картины свои пять копеек добавил Повелитель. Он встал и пару раз хлопнул в ладоши, спровоцировав этим волну аплодисментов в зале.

— Браво, лорд Илуватарион! Мы оценили ваш тонкий намек. С этого дня темных светлых эльфов при моем дворе стало двое. Я рад и надеюсь, все остальные разделят эту радость вместе со мной.

Сказал и аурой придавил, так ненавязчиво вставив и свой тонкий намек. Кто не согласен… тот сам дурак.

Дураков не нашлось. Даже светлые эльфы жиденько, но похлопали еще раз.

Черт побери, я так и знал, что эта мелкая засранка что-нибудь отчудит. Хотя Лоренсу, как первому претенденту на роль мужа этой красивой дурочки, и было поручено глаз с нее не спускать, но уж если эта коза упертая что-то решила… Вот в этом она точно в меня!

Я даже злиться на нее по-настоящему не мог!

Нет, сначала я едва сдержался, чтобы не схватить ее за ухо и прямо при всем честном народе утащить куда-нибудь в закуток, где задрать ей юбки и… отодрать, как следует! В смысле, выдрать, причем в буквальном смысле этого слова!

Но потом посмотрел на побелевшую и напряженную Оливию, на Нориса, едва держащегося на ногах и… передумал.

— Надеюсь, ты понимаешь, что сегодняшняя ее выходка уже не является милой детской шалостью. То, что Жизель вломилась в кабинет моего советника, я согласился принять за дурость влюбленной девчонки, но это — перебор!

— Я с ней поговорю, — кивнула Оливия, облегченно выдыхая.

Уж не знаю, чего она там себе надумала, но не казнить же мне собственную племянницу? Тем более Илуватор подкинул отличную идею, как обыграть все случившееся и выкрутиться, сделав вид, что все так и было задумано.

Однако оставлять эту шутку безнаказанной тоже нельзя. Легкие пакости переходят на более высокий уровень, так что надо их притормаживать. Опыт случившегося в гареме кое-чему меня научил.

— Твою предыдущую строгую речь Жизель пропустила мимо ушей, — напомнил я сестре. — Постарайся в этот раз быть поубедительнее. Иначе мне придется посадить ваше чадо в подземелье за покушение на честь и достоинство лорда Илуватариона, дополнив обвинение попыткой ознакомиться с секретными документами.

— Виланд!.. — Оливия снова побелела, а Норис, наоборот, покраснел.

— Сразу после бала! И я хочу присутствовать. Влезать в воспитание вашей дочери я не собираюсь, но должен быть уверен, что она осознала свою вину, — правильнее было бы сказать несколько иначе. Я хотел быть уверен, что сестра и ее муж осознали, насколько сильно они избаловали своего единственного ребенка. — Иначе — в подземелье! Неделя в темноте и сырости на хлебе и воде… — я взглянул на Оливию и замолчал.