Императорский воспитанник (СИ) - "Девлин Джэйд" - Страница 33

— Ах ты, Господи Пресветлый… — женщина всплеснула руками и захлопотала. — Да я же тебе еще вчера все приготовила, оставила вкусненького, все ждала, когда ж ты придешь. Садись, Даннике, садись вот сюда, за стол.

Грена указала на то самое место, где когда-то он любил посидеть вечерами. Кроме лакомств пышнотелая кухарка всегда имела в запасе кучу самых разных историй — от смешных прибауток до страшных сказок и романтических легенд.

Тронутый до глубины души этой неожиданной заботой, Даниэль шагнул к столу. И его словно теплом окутало воспоминаниями. Редкий вечер они не забегали с Ланом сюда, и каждый раз их ждали заботливо приготовленные вкусности и свежая история. Так было до тех пор, пока не появился Герхард. Даниэль все реже и реже заглядывал на кухню, а потом и вовсе перестал. Не пристало господину с прислугой водиться! Его ли это мысли были? И тут же другое воспоминание:

«— Тебе какой крем было велено сделать?! Отвечай, мерзавка! — и летящий в Грену поднос с тортом под мерзкий гогот компании». И после всего этого «Садись, Даннике…»

Даниэль, будто подкошенный, упал на стул, и прорвались не вылитые днем слезы.

— Ах ты, господи пресветлый! — повторила Грена свою всегдашнюю присказку, но уже совсем другим тоном. Быстро поставив вынутые из буфета тарелки, она обошла стол. Пару секунд в растерянности потопталась рядом с рыдающим подростком, а потом решительно обхватила теплыми, мягкими руками Дана за плечи, развернула и прижала к своему накрахмаленному белоснежному фартуку, пахнущему корицей, свежим хлебом, леденцами и чем-то еще донельзя приятным и уютным. И словно растворились в небытии несколько прошедших лет, и маленький Данни опять рассадил коленки до крови, а его утешают, дуют на больное место, дают вкусный леденец и обещают самую длинную страшную сказку: про пиратские сокровища и привидения…

И, совсем как тогда, вместе со слезами уходят тяжесть и обида. От Грены, старой доброй Грены, как прежде исходили такие покой и умиротворение, что поневоле забывались все беды. Даниэль всхлипнул последний раз и поднял на Грену глаза. Он вдруг многое захотел сказать ей, но не сумел.

— Все будет хорошо, Даннике, — прожившей долгую жизнь женщине не нужны были слова, чтобы все понять. — Поверь старой Грене, все будет хорошо. А теперь бери-ка ложку, и ешь как следует!

Она отпустила Дана, и как по волшебству перед ним оказалась здоровенная тарелка наваристого мясного супа с клецками — его любимого.

Упрашивать Даниэля не пришлось. Он налетел на суп так, что возникали опасения — не откусил бы ложку. Вслед за супом исчезла каша и кусок жареного цыпленка — тоже с пугающей быстротой. Когда было покончено с компотом и сладостями, Даниэль почувствовал себя абсолютно счастливым. Так хорошо он себя давно уже не ощущал. Даже до приезда Каролины.

Грена с довольной улыбкой смотрела, как он ест, подкладывала кусочки повкуснее. Она всегда любила, чтобы у мальчиков был хороший аппетит.

— Завтракать приходи сразу после занятий ваших утренних, — сказала она, когда насытившийся мальчишка отвалился от стола. — И никого не слушай, пусть только пикнут мне, я их живо научу, как поварешка по пустой-то голове впору.

— Хорошо… Грена… спасибо тебе! — обернулся Даниэль уже в дверях. — Я… никогда не забуду…

— Иди уже, спать давно пора, — добродушно отмахнулась Грена, провожая его улыбкой. — Спокойной ночи, Даннике.

— Спокойной ночи…

Эта ночь была первой, за последние три недели, когда Даниэль уснул с легким сердцем. А утром проснулся бодрый и выспавшийся, даже несмотря на складки плохо заправленной кровати. И на тренировку вышел самый первый. Не дожидаясь, пока все соберутся, Даниэль побежал. И после своей обычной «пятерки», неожиданно для себя, завернул на шестой круг. Остальные упражнения тоже шли гладко. В фехтовании он пропустил всего два укола. Сделал переворот, который у него долго до этого не получался. На Лана он по-прежнему избегал смотреть.

С завтраком тоже все прошло спокойно, как и обещала Грена. Придя на кухню, Даниэль внутренне сжался, ожидая насмешек, но их не последовало. Люди были при деле и не обращали на него особого внимания. Некоторые даже ободряюще улыбались, будто и не было того позорного скандала. Осмелев, Даниэль стал приходить к Грене. Она показала ему, где находится прачечная (вот как, оказывается, стирается белье!) И там ему тоже не отказали. Жизнь стала не такой безнадежной. Но по-прежнему не хватало Максимилиана. Старый слуга был при нем всегда, сколько Даниэль себя помнил. Грустно было засыпать ночью без привычного «покойной ночи, Ваша Светлость». А уж комната… Даниэль несколько раз пытался навести в ней порядок, но каждый раз выходил из себя, не убрав и половины. И тогда вещи, брошенные в сердцах, летели повсюду.

На пару дней жизнь, казалось, более-менее вошла в колею. Даниэль тренировался утром, занимался днем и падал без сил вечером. Каро его почти не видела. Этому, правда, была еще одна причина. Принцесса, не отдавая себе отчета, избегала своего воспитанника. Это ей успешно удавалось — нескончаемый вал проблем окончательно накрыл ее. Даже с Ланом теперь девушка общалась только по делу. Или когда он в приказном порядке вручал ей поднос с едой. Ланире шутливо присовокупил к своей должности секретаря титул главной кормилицы.

Ее не оставляло тревожное чувство, что она все время что-то упускает. Что-то важное. Смутное ощущение опасности нарастало. Ох, далеко не так просто все было в герцогстве, как она представляла, получив известие о помолвке. Это не избалованный мальчишка во главе герцогства, и не бардак в провинции из-за этого самого малолетнего дурака… это что-то гораздо более серьезное…

Каро очень боялась не справиться. И с ужасом думала о матери. У нее не одна такая провинция. У нее Империя! У Каро в самом страшном и крайнем случае все же была возможность убежать, вернуться, пусть и с позором, за мамину спину. Императрице прятаться было некуда. Какая же она была дура, обижаясь на мать за то, что императрица мало уделяет ей внимания… много она его уделяла! Все, которое могла. Просто времени этого было… на сон и еду не хватало точно.

А у нее… Даниэль. Всего лишь! И она умудряется прятаться даже от него! Каро сама не понимала, почему поступает именно так. Это шло вразрез со здравым смыслом. Она это осознавала, но… Смятение усиливалось тем, что время от времени Даниэль, сам того не зная, умудрялся пробиться через все усиленные щиты, и его эмоции постоянно мелькали на заднем плане любой ее мысли. Это раздражало, выводило из себя и утомляло безмерно. Ко всему прочему в непробиваемом щите презрения и злости, с которыми Каро незаметно для себя свыклась еще до приезда сюда, и который только укрепился после первых нескольких дней общения с будущим мужем, вдруг появлялись все более заметные трещины. Девушка чувствовала, что теряет уверенность в себе и в правильности своих действий.

Когда же ее очередное «кормление» было прервано Профессором Словесности, она просто растерялась. Мэтр пришел с жалобой на своего нынешнего ученика. Мальчик не слушает на уроках и, вообще, всеми силами пытается увильнуть от учебы. Открыто не саботирует, но его посещение занятий слишком формально.

Причина? Нет, не думаю, что ему совсем не интересно. Скорее, бывший герцог слишком свыкся с мыслью, что учеба — дело «низших». И не особенно старается скрыть свое пренебрежение, хотя держится вежливо. Последнее внушение, судя по всему, запомнилось хорошо. Вежлив- то вежлив, а отлынивает при первой же возможности. Вот и сегодня. Опять пропустил половину занятия, а когда явился — был заспанным и невнимательным. Из десяти вопросов по прошлому занятию ответил только на два.

И вот что с ним делать?!

Первым порывом было пойти и всыпать лодырю. Она его, между прочим, предупреждала! Каро вспомнила себя в его возрасте и усмехнулась. Попробовала бы она хоть одно занятие прогулять! Сидела бы неделю только на подушечке.

Всыпать-то можно. А дальше что? Каждый день его укладывать под розги? А если по-другому посмотреть… Опаздывает? Рассеянный? Ну, ясное дело, не привык к нагрузкам. Хотя кто ему виноват! Сам в свое время выгнал учителей. Сам заполнил свое время глупыми забавами и сам бесился потом от скуки. Сам! А ведь его пытались образумить. Она не успела как следует расспросить Максимилиана, но короткий разговор состоялся и на многое открыл глаза. И про экзамен Даниэлю говорили, без которого в столице титул не подтвердят, будь ты хоть трижды герцог по крови. И про то, что учиться надо. И деда в пример приводили, который про каждый кустик в своем герцогстве знал и сам всем заправлял. Толку-то…