Госпожа поневоле или раб на халяву (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" - Страница 52

— Ну, мы-то есть. Давай ужинать, чертенок?

Я пододвинул Алене тарелку и бокал.

— Вино мне посоветовала Эмма Львовна. Сказала, что хорошее.

Алена:

Как оно так вышло, я сама не заметила. Просто в какой-то момент поймала себя на мысли, что с удовольствием бегу домой, потому что меня там ждут. И не просто кто-то, а этот конкретный… та-а-акой конкретный чертенок, что дальше некуда. Смешно…

Нет, правда! Я уже давно столько не гуляла и не смеялась. С ним легко. Вообще-то мне со многими легко, почти со всеми. Исключение составляют слишком настырные ухажеры и откровенные зануды. Чертенок не был ни тем, ни другим. Хотя некие намеки на попытки поухаживать у него явно проскальзывали, но как-то так ненавязчиво… и вообще он какой-то… родной, что ли, стал. Как будто был здесь всегда.

Я не могла не отметить, как сильно меняется парень за такое короткое, казалось бы, время. И поневоле закрадывалась мысль, что что-то сильно не так было у этих светлых с их перевоспитаниями. Осторожные расспросы выявили странную картину. Те сто лет, что Владис провел в "патриотическом лагере" он вообще помнил смутно. Скорее, тело помнило. А вот насчет сознания были непонятки. И про сто лет ему сказали, а не сам он посчитал и проследил, как выяснилось. Светлюк сказал, у которого чертенок провел три года и чуть окончательно не рехнулся, еще и озлобившись на весь мир. И в кого его, спрашивается, перевоспитывали?

Таких вопросов было множество, а ответов — ни одного. Но у меня было стойкое ощущение, что попав в нормальные условия, чертенок, словно сжатая до предела пружина, которую вдруг отпустили, стремительно пошел "в рост", наверстывая потерянное время…

Но точно я знать, конечно, не могла, а чертов договор на эти вопросы не отвечал, хотя я за ради эксперимента подожгла ему уголок над газовой плитой. В качестве устрашения. Не сработало, уголок отрос заново, а чертов свиток скатался в плотную трубочку и сутки потом со мной "не разговаривал", отказываясь разворачиваться.

Сегодня чертенок превзошел самого себя. Это даже как-то нечестно. Он сковородку в руки взял чуть больше недели назад, а уже ТАК готовит! Причем, что интересно, я отчетливо вижу, что делает он это даже с удовольствием. Мне бы так!!! А ни фига, как увижу разделочную доску и поварешку — единственное желание — зарастить пищевод и научиться фотосинтезу, или, к примеру, питаться праной какой-нибудь, как тибетский лама.

Но с фотосинтезом пока не срастается, а Тибет далеко… так что на вкусные запахи я реагирую как насквозь приземленное "ни разу не растение" — обильными слюнками. Вот как сейчас.

Даже не самое веселое начало разговора не помешало лопать и нахваливать. Чертенок светился, как звезда на елке, и подливал мне вина. Я не стала уточнять, что вино не люблю в принципе, как и любое спиртное. Мне не нравится вкус брожения, и приятной расслабухи не наступает, даже обидно. Особенно в компании, когда всем уже весело, а ты сидишь, как последний трезвый дурак, и ждешь, когда голова заболит. Вот такой у меня метаболизм странный — вообще не пьянею, зато похмелье наступает через полчаса и без всяких приятных бонусов в промежутке.

Но хорошее вино я оценить могу — по интересному признаку минимальной противности и даже некого условно-приятного послевкусия. Чертенок купил именно такое. И под восхитительное мясо оно полилось на ура, хотя я, по сложившейся привычке, дальше одного бокала все равно не пошла, отпивая по малюсенькому глоточку и не давая шанса подливать слишком часто.

Мы поужинали, поболтали, потом чертенок с какой-то волшебной, непостижимой обычным людям легкостью навел порядок, и так укоризненно взглянул, едва я попыталась втихаря слинять в мастерскую, что мне по-настоящему стало стыдно.

Так что мы пошли смотреть кино. Я поставила своего любимого "Константина", главный герой которого, кстати, был немного похож на чертенка внешне. Двойное наслаждение — любимый фильм и экспрессивные комментарии настоящего демона всему тому, что наснимал режиссер о чертях и ангелах.

Неожиданно чертенок всерьез заинтересовался фильмом, хотя сначала было видно, что у него на уме явно другое. Мы устроились вдвоем на его диване, почти в обнимку, подпихнув за спину все подушки, которые нашлись, и смотрели с ноута, расположив его у меня на коленях.

Чем дальше, тем больше фильм увлекал мое собственное рогатенькое, он даже когда положил руку мне на ногу и чуть сжал, по-моему, этого не осознал, потому что весь был в перипетиях сюжета. И комментировал очень забавно, где-то впадая в задумчивость, где-то громко возмущаясь.

Дескать, где они этой ереси понабрались, на самом деле все не так!!! И нет у Люцифера никакой дочери, и сами они Маммон…ты… недовымершие, а сына совсем не так зовут. И полукровки — это ваааще… это круче, чем бесконтрольное размножение! Это ж надо было такое придумать! Да полукровки редкость редкая! А Чэса жалко…

Короче, это было удовольствие в квадрате — и от фильма, и от чертика. Я даже пожалела, когда фильм закончился.

Чертенок аккуратно забрал у меня ноутбук и отнес его на стол, потом вернулся и протянул руку, помогая выбраться из подушечных залежей. И глаза у него были такие, что я всерьез забеспокоилась. Ну точно… за ту же руку меня потянули к себе и попытались обнять, а потом и поцеловать куда-то в шею.

— Чертенок… — я отстранилась. — Давай не будем все портить, а?

Во рту появился странный привкус… какой-то горький. От того, что все эти его заигрывания — они, собственно, не для меня. Ему все равно, я это или не я, просто он ни с кем другим… не может. Есть в этом что-то невероятно гадкое и унизительное. И… где-то в самой глубине души оседает муть с горьким привкусом разочарования. Мать, ты чего, совсем офонарела?! Какое к чертям разочарование! Тебя никто и не очаровывал! То есть очаровывал, но не тебя. То есть… в общем, нет. Это нечестно — пользоваться его безвыходным положением. И вообще, надо бы сходить на свидание, что ли. Этот парнишка, Дима, новый программист, вполне в моем вкусе, и ухаживает без банальщины. А то скоро начну на людей бросаться, не только комок в горле сглатывать, когда Владис вот так пытается "заигрывать с хозяйкой".

Чертенок все это время изумленно как-то смотрел на меня, потом нахмурился:

— Что ВСЕ мы не будем портить?

Но при этом сделал от меня шаг в сторону и к его непониманию начало примешиваться что-то похожее на злость.

— Чертенок… — наверное, стоит ему все объяснить. Вот черт… это надо сделать так, чтобы не обидеть, он же не виноват. — Послушай. Не злись. Ну, все же так здорово у нас. Ты… такой родной стал, близкий. Пусть так и дальше будет. Ты вовсе не обязан "удовлетворять" меня, как этого, — я поморщилась, — Светлюка-засранца. Не надо.

На секунду мне показалось, что Владис сейчас вновь психанет, сорвется и убежит, как в первые дни. По крайней мере выражение лица у него стало соответствующее. Ноздри гневно раздувались, глаза сверкали, руки сжались в кулаки… Я уже ожидала взрыва и хлопка дверью, но их не последовало.

— Родной и близкий? Брат и друг… Отлично! Просто отлично… Тогда зачем ты себя с ними, — он махнул рукой в тот угол, где мелькало видение Светлого шпиона, — сравниваешь? Подумай, зачем мне напрягаться, если это ты считаешь себя обязанной удовлетворять меня?!

— Чертенок… — я вздохнула, пошла и села обратно на диван. — Ну не злись, пожалуйста. Хорошо, я не буду сравнивать. И я не считаю себя обязанной тебя удовлетворять. Все гораздо проще. Ты мой друг, и ты попал в безвыходную ситуацию. Тебе помощь нужна, тебе плохо, и кем я, по-твоему, буду, если воспользуюсь этим? Такой же лицемеркой, как Светлые. Я ведь сама по себе тебе в этом отношении не особо и нужна. Просто я женщина, а у тебя давно не было нормального… секса. Я все понимаю. Подожди немного, мы что-нибудь придумаем, и все у тебя еще будет хорошо.