Невеста Смерти (СИ) - Летняя Лена - Страница 8

— Добро пожаловать в Фолкнор, госпожа Веста, — подчеркнуто вежливо, но при этом все равно как будто недовольно поприветствовал меня распорядитель. — Меня зовут Долорсдон. К вашим услугам.

Во внутреннем дворе не было такого ветра, как на платформе, поэтому я смогла поздороваться с ними нормальным голосом, но зайти внутрь дома мне все-таки очень хотелось. К счастью распорядитель — имени которого я не запомнила с первого раза — сделал приглашающий жест в сторону лестницы, и мы вместе поднялись к массивным дверям, а мгновение спустя уже оказались в просторном, довольно искусно обставленном холле. В интерьере чувствовалась сдержанная элегантность вместо кричащей роскоши, которой грешили наши верховные жрецы. Я засмотрелась на вазы с композициями из засушенных цветов, на деликатную лепнину на потолке, плавно переходящую на стену.

— Линнея, вы приехали! — радостно окликнул меня довольно приятный мужской голос. — Как я рад наконец познакомиться с вами лично.

Я едва не подпрыгнула на месте и обернулась на голос, чувствуя, как сердце в груди замерло в ожидании знакомства с моим новым женихом.

Мужчина, которого я увидела, обернувшись, оказался очень похож на шеда Фолкнора, каким я его видела в зачарованном зеркале, но выглядел все-таки иначе. Как минимум он был моложе и… светлее, что ли. Взгляд не тяжелый и неприязненный, а вполне приветливый, выражение лица более мягкое, улыбка на губах. Он даже показался мне красивым, в отличие от жениха.

Недоразумение решилось достаточно быстро, стоило незнакомцу подойти ближе и чуть склонить голову в приветственном поклоне.

— Ронан Фолкнор, младший жрец Некроса и младший брат нашего многоуважаемого шеда.

Я выдохнула. То ли облегченно, то ли разочарованно: с одной стороны, пугающее меня знакомство еще немного откладывалось, с другой — уж лучше бы этот Фолкнор был моим женихом.

— Я не знала, что у него есть брат, — призналась я, протягивая руку, которую Ронан тут же галантно поцеловал.

О Торрене Фолкноре всегда говорили, как о последнем верховном жреце. Создавалось впечатление, что он вообще последний жрец Некроса. А на самом деле младшего жреца просто не учитывали. Нас часто не учитывают.

— Рада с вами познакомиться.

По его губам скользнула печальная улыбка, и он тихо заметил:

— Подозреваю, что эта фраза — всего лишь дежурная вежливость. Вы наверняка предпочли бы остаться в своем теплом солнечном краю и не знать никого из нас.

Я лишь пожала плечами и развела руками, не подтверждая и не опровергая его догадку. Ему такая реакция пришлась по душе, потому что его улыбка из печальной превратилась в одобрительную.

— Брат ждет вас у себя в кабинете, — сообщил Ронан, делая приглашающий жест в сторону лестницы. — Если вы позволите, я сначала провожу вас к нему, а потом — в вашу комнату.

Я кивнула, и мы поднялись на второй этаж, прошли по плохо освещенному коридору, который вызвал во мне гнетущее и тревожное чувство узнавания, словно я бывала тут раньше. У двери в дальнем конце коридора Ронан дал мне знак остановиться и подождать. Сам он постучал и вошел в кабинет, оставив меня в коридоре.

Несколько томительно долгих секунд я простояла в тишине и полутьме незнакомого дома совершенно одна, борясь с глупым и совершенно неуместным желанием убежать. Наконец дверь снова распахнулась, и Ронан пригласил меня войти.

— Линнея, позвольте представить вам моего брата, шеда Торрена Фолкнора, верховного жреца Некроса и вашего будущего супруга.

Мой будущий супруг в этот момент сидел за огромным письменным столом, небрежно откинувшись на спинку кресла, больше похожего на королевский трон с картин художников прошлых веков. Он не встал при моем появлении, даже не пошевелился. Лишь холодные глаза, казавшиеся сейчас скорее серыми, чем голубыми, скользнули по мне сверху вниз и обратно. Похоже, шеду Фолкнору не понравилось то, что он увидел. По крайней мере, его лицо заметно скривилось, он прикрыл глаза и потер лоб ладонью, пробормотав:

— Милостивые Боги, совсем ребенок…

Мне показалось, что я краснею. То ли от обиды, то ли от смущения. А ведь я сама хотела его разочаровать, чтобы он от меня отказался. Мне стоило порадоваться тому, что я ему не понравилась, показалась слишком… юной. Но меня это почему-то не обрадовало. Наверное, взыграло врожденное самолюбие. Да и привыкла я к тому, что дома все мною восхищались, называли красавицей. Я действительно не вышла ростом, и лицо мое, наверное, еще казалось слишком детским, но ребенком я давно не была. Если бы не Фолкнор с его предложением, через месяц я стала бы женой, а еще через месяц начала бы готовиться стать матерью. Мое детство осталось далеко позади.

— Шед… — одернул брата Ронан, отошедший чуть в сторону.

Сочетание вежливого обращения и укоризненного тона прозвучало очень странно, но Фолкнора это совсем не задело. Он только немного выпрямился в кресле и попытался изобразить улыбку. Лучше бы он не пытался.

— Простите мою неучтивость, Линнея, — ровным голосом, в котором не слышалось и следа ноток раскаяния, попросил он. — Я ожидал, что вы будете старше.

Его недовольный вид и пренебрежительный, как мне показалось, тон меня разозлили. Смешавшись с волнением, эта злость на мгновение затмила мне разум. Иначе я не могу объяснить, почему вдруг ответила довольно резко:

— Я бы тоже хотела, чтобы вы оказались моложе, шед Фолкнор. Но не я выбрала этот союз.

Едва слова сорвались с губ, как я тут же пожалела о них. Ронан тихо рассмеялся, прикрывая рот ладонью, словно пытался скрыть неуместное веселье. Лицо жениха не дрогнуло, но черная бровь выгнулась так сильно, что ей мог грозить вывих. Если, конечно, физически возможно вывихнуть бровь.

Фолкнор неожиданно встал. Медленно, как будто через силу. Ножки кресла при этом громко проскрежетали по полу. Я инстинктивно отступила на шаг назад, когда жених двинулся ко мне, сверля холодным взглядом. Полы простой повседневной мантии, накинутой прямо поверх рубашки, развевались при каждом его шаге.

Он подошел почти вплотную, я даже почувствовала едва уловимый запах, исходивший от его одежды. Незнакомый, но приятный. Фолкнор, конечно, был гораздо выше меня: моя макушка едва доставала до его плеча. Но я все равно зачарованно смотрела ему в глаза, даже когда пришлось запрокинуть для этого голову.

Фолкнор долго изучал мое лицо вблизи, выглядя при том довольно отстраненно. Наконец его взгляд остановился на моей прическе.

— Красивая диадема, — заметил он как бы между прочим. — Я полагал, что в ваших землях она символизирует смирение и послушание. Мне говорили, что диадему выбирают девушки с кротким нравом.

Если я и не покраснела раньше, то это наверняка произошло теперь. Я отвела взгляд от его глаз и склонила голову, наконец понимая, почему выбор пал на меня. По крайней мере, отчасти. Его явно привлекала перспектива обретения послушной, кроткой жены. Оставалось понять, почему из всех дочерей жрецов, которые почти всегда выбирали диадемы, он решил сделать предложение именно мне.

Интересно, а если я не буду демонстрировать послушание и покорность, он откажется от брака? Если я буду дерзить и перечить ему, может быть, он решит поискать кого-то более кроткого?

План был хорош, если бы не одно «но»: когда Фолкнор стоял так близко, грозно нависая надо мной, и сверлил взглядом, я не могла вымолвить ни слова. Мне даже дышать рядом с ним становилось тяжело.

— Да, теперь это больше похоже на правду, — хмыкнул он.

И наконец отступил, резко повернувшись, так что полы мантии хлестнули меня по ногам.

— Раз уж вы приехали познакомиться, я полагаю, нам стоит иногда проводить время вместе. Но имейте в виду: я единственный верховный жрец в Северных землях, мое время дорого, поэтому развлекать вас нарочно я не намерен. Для начала поужинаем вместе. Не сегодня. Сегодня, полагаю, вы устали с дороги. Завтра. Поскольку вы приехали как бы учиться, я поселил вас в крыле, отведенном под школу, вместе с другими учениками. Долорсдон проводит вас ко мне завтра. Будьте готовы к восьми.