Оборотни особого назначения (СИ) - "Девлин Джэйд" - Страница 36

Вовремя я это сделала, фуникулер наш и сам по себе двигался неровно - рывками, и авоська совсем уже разболталась, но еще пара метров, резкая остановка и следом легкое провисание каната... и клетка не выдержала.

Первым окончательно вывалилось дно, потом посыпались стенки, и воющие от ужаса дикари повисли, вцепившись в цепь, из рабских оков мгновенно превратившуюся в единственное спасение.

- Не орать, - спокойно оборвала я этот вой, когда первый шок у мужиков прошел, и они поняли, что висят, но не падают. - По одному. Влезаем на крышу и садимся в середине. Без резких движений, уроды, а то лапы оторву и скину нахрен!

Короче, когда через два часа остатки клетки втащило на причальную площадку чужого улья, меня окружали на редкость смирные, дисциплинированные, услужливые и молчаливые молодые люди.

Карл:

Погрузившись в таратайку на верёвочке, я дождался, когда мы скроемся с глаз охраны и тихо, но прочувствованно рявкнул на своих сокамерников, чтобы сидели и не вякали. Вышвырнуть бы их за борт, но спалиться раньше времени мне хотелось меньше, чем избавиться от их паскудного общества.

Сокамерники вняли, присмирели. Таратайка плавно покачивалась, путаясь в клубах утреннего тумана. Я даже начал наслаждаться путешествием. После вонючей норы “Древорубов” лететь над сельвой было втройне приятно. Пешочком по джунглям это несколько дней пути, если вообще дойдешь.

Я наслаждался... наслаждался...

Пока не увидел, куда мы прибыли. Твою дюзу через реактор обратным синтезом! В тумане непонятно было, куда мы от улья двинули, но мог бы и догадаться... А теперь едва сдержался, чтобы не перекинуться и не начать крушить всё без разбора.

Ярость ударила в голову хуже убойного пойла. Я перестал соображать, из пальцев появились когти. Пришлось прятать руки под задницу. Удержаться помогло только смутное воспоминание, что всё позади, а я иду за Шеей. Да, Шея моя цель, надо успокоиться.

И всё же смотреть спокойно на место, куда нас привезли когда-то, протащив через нелегальный портал, я не мог. Неожиданно и странно было снова оказаться в сердце ада.

Я узнаю эти руины с первого взгляда. Сам тут всё разрушал. Вижу обломки камней, плесень по стенам и первые ростки сельвы, а перед глазами совсем другая картина - как мы здесь с братом и другом, они ещё живы и даже ещё не сломлены, и мы проходим жестокую муштру.

Почему?! Почему именно сюда?!

Могли бы воспользоваться другой дорогой, их ведь несколько. В принципе, догадываюсь, что после уничтожения клана руины считаются дурным местом. Ну да, я пару раз возвращался... по старой памяти.

Теперь с Древорубов никто не потребует дани за проход, а они каждую крошку нынче считают. И мне, пустотного им в дюзу, приятно осознавать, что я приложил лапу к их трудностям. Такие же нелюди, как бывшие хозяева этих развалин.

Неровная цепочка рабского каравана медленно втягивалась в полуразрушенный проход, а меня уже натурально трясло. Горло сдавило спазмом. Мозги опять начали отключаться. Сейчас я всех тут поубиваю... Нет! Нельзя.

Из горла вырвался жутковатый, переходящий в хрип, рык. Сокамерники шарахнулись. Я опомнился и немного запоздало изобразил испуг, метнувшись за ними. Типа я не я, рыка не моя.

Повезло - охрана не сообразила, кто тут шумел, на боковой ход нацелились. Побледнели до синевы.

Ну да, место после моих художеств считается нехорошим, проклятым. Два клана пытались тут прижиться, но не прижились. Я не позволил. Руины будут вечным памятником брату и другу, пусть даже тут нет их имен. Они есть у меня в голове, и этого достаточно. А когда сдохну - мне станет все равно. А пока здесь мой личный мемориал и точка.

Меня попустило, только когда мы прошли проклятые руины насквозь. За дорогой я почти не следил. Да и что там следить-то? Спускались от яруса к ярусу, достигли дна и, да, вступили в сельву. Вот тут начинается веселуха, но в этот раз она пройдёт мимо меня. Я тут раб, вещь, груз, а не проводник. Опасности пути - забота охраны.

Первый час я переставлял ноги чисто механически. Когда-то здесь была проложена дорога, но от неё остались одни воспоминания. Нашли-то дорогу только потому, что заметили, что на полосе не растут многовековые великаны, будто их изничтожили тысячелетие назад. Стали прорубаться, и надо же, ленивым везёт, наткнулись на остатки чего-то древнего, но ешё полезного. С тех пор такие полосы стали искать и разрабатывать. Сейчас двое впереди идущих штрафников махали мачете, срубая успевшие вымахать мелкие кустики. А могли бы медведя пустить проломить их нафиг.

Из полузабытья меня вывел шмякнувшийся прямо на голову паук. Здоровенный, падла, и полосатый, как старинный матрас. Дорога-то неширокая. Высоченные деревья закрывают небо и далеко над нами соединяются кронами, так что в сельве днём царит приятный полумрак, а ночью - кромешная тьма, затянутая огромными полотнищами серой паутины.

Паук шлёпнулся на голову и побежал по лицу. Я мотнул головой и взмахом руки скинул пакость на соседа. Ладонь обожгло. Укусил, гад. Если не ошибаюсь, мне перепал один из самых ядовитых. Кисть неприятно заныла и зачесалась. Сосед истошно заорал.

Не жилец, однако. Обозленное членистоногое и ему яда не пожалело, но снова взлетело над караваном, болтая полосатыми и волосатыми лапками. Мне на секунду даже стало интересно - кого он кусанет следующим.

Я следил за полетом милого паучка, и только поэтому успел заметить молниеносно мелькнувшее в воздухе... что-то. Причем это все так быстро произошло, что мне сначала показалось - вот паук летит, вот я моргаю... и паука нет.

Это странное происшествие заставило меня присмотреться к той группе, над которой исчез ядовитый гость. Хм... четыре дикаря и явно клановая девка. Не избитая, не голая и не изнасилованная - по походке видно... это само по себе странно, а надо еще учесть, что девчонка что-то торопливо жует, а ее спутники явственно втянули головы в плечи и очень аккуратно стараются рассредоточиться по цепочке, чтобы ни в коем случае не толкнуть или не дернуть спутницу...

Сто пустотников в дюзу, мне это мерещится?! Девчонка быстро прожевала то, что она там лопала, облизнулась, вытерла губы маленькой ладошкой с явственным следом от ядовитого укуса и голодными глазами посмотрела вверх, на качающиеся лохмы паутины.

Я озадаченно поскреб затылок и покосился на невезучего дикаря, укушенного пауком. Ну точно, уже подыхает... пена, судороги, все дела. А эта краля, по ходу, только что сожрала один из ужасов сельвы и не против повторить.

Кажется, яд-таки оказал на меня воздействие - на мозги. Я и так с ними не очень дружу. Не могла эта клановая красотка паука сожрать! Глюки у меня натуральные. Или крыша окончательно поехала, иного логичного объяснения не найти. Полосатые - они охренеть же какие ядовитые, их даже жрать нельзя! Или можно? Хм... Я посмотрел наверх с гораздо большим интересом, но пауков, к сожалению, не падало. Даже не знаю, если бы упал, девахе бы его гостинцем отослал или сам попробовал? А жизнь-то перестает быть томной, а?

Пока я отвлекся на свои размышления, подбежавший охранник с руганью отцепил от общей связки дохлого соседа. На труп ему было откровенно плевать, а вот упущенных денег жалко. Я же вообще только порадовался, потому что на одного меньше в связке персонально для меня означает больше свободы. Жаль, когда мертвяков прибавится, нас заново по своркам раскидают, чтоб в каждой по пять.

- Взял, - рыкнул охранник, ткнув ботинком в труп и похлопав по кнуту на поясе.

Я?! А ведь для конспирации придётся.

Бросать дохляков на дороге нельзя - твари сельвы быстро сбегутся на запах падали, а потом стошлюзово пойдут по следу каравана. Оставлять тело - всё равно что табличку повесить “здесь прошла жратва”. Поэтому придётся тащить. Впрочем, я быстро спихнул неприятную обязанность на оставшихся соседей, едва надсмотрщик отошёл.

И принялся снова наблюдать за девицей. Идёт себе, наверх заинтересованно поглядывает. Шагает бодро, а вид голодный. Задачка... Где-то впереди заорали. Следующий раз заорали, наоборот, сзади. Я почти не обращал внимания, полностью отдавшись наблюдению за чудной бабой. Ну... если не считать того, что ни один дикарь не пытался ущипнуть ее за довольно аппетитную задницу - баба как баба. Довольно чумазая, кстати, но грязь не придонная, такие вещи я уже секу на раз.