Тиора (СИ) - Филатов Максим - Страница 6

Несчастные мужчины! Страдание их часто произрастает из того, что во многих моментах своих проблем они сдерживаются перед женщинами, уничтожая себе и жизнь и здоровье, лишь бы не проявить перед ними какую-либо слабость. И даже зная об этом, мужчины все равно продолжают ломать свои судьбы, ведь так страшно даже помыслить, что о тебе могут подумать другие. Люди слишком зациклены на мнении окружающих, и вроде бы конечно же невозможно просто взять и наплевать совсем на это мнение. Все-таки мы живем в обществе, а в противном случае лучше удалиться из мира в какие-либо непролазные леса или в самый дальний тихий монастырь, став монахом-аскетом, уединившимся от страстей и мнений мира. Но, даже живя среди обычных людей, можно, по крайней мере, снизить степень влияния чужих мнений, ибо стоит помнить об одном: такие мнения никоим образом не влияют на нашу жизнь, ни положительно, ни отрицательно, а значит таким мнением или критикой всегда можно пренебречь. Многие утверждают, что независимы от суждений общества, но часто лгут не тем, кому говорят об этом — самим себе. Те, кто по-настоящему независимы от какой-либо критики людей, прошли огонь, воду и страшные лишения, и таковых людей на самом деле единицы. И это, в принципе, неплохо, ибо будь это не так, мы бы получили общество с множеством психологических проблем и психических отклонений. Таким вещам подвержены даже самые сильные.

Один раз Марку все же пришлось проявить перед своей девушкой слабость тогда.

Они ехали в маршрутном такси. В тот момент, был май, на улице умеренно тепло. Это произошло примерно через две недели после того случая на празднике. В транспорте было полно народа, но они сидели сзади втроем: Марк, его девушка и ее подруга. Маршрутное такси уже подъезжало к их остановке. Марк как обычно держался за пульс, пытаясь этого не показывать, и как обычно его разъедала изнутри выматывающая тревога. Внезапно парень почувствовал себя нехорошо. Странные ощущения прокатились по всему телу. Затем Марк почувствовал, как у него начало стягивать мышцы пресса. Сначала медленно, затем быстрее, и вот уже полностью его туловище охватила судорога. Быстро и лавинообразно, накатывая пугающими волнами, у него стянуло все мышцы тела, началось головокружение, стало трудно дышать, в глазах туман — Марку снова казалось, что он умирает. Парень поднял голову на девушку и в испуге начал хрипеть

— Надо выйти! Я всё! Я всё!

Девушка сначала не поняла, что произошло, затем на ее лице отразился испуг. Она начала спрашивать, что случилось, глядя в его бледное лицо. А Марк все повторял «Я всё». Парень не мог дышать, пальцы скрутило, как у паралитика. Люди рядом переполошились, все вокруг были напуганы до чертиков, как он потом вспоминал. Ее подруга смотрела на Марка, вытаращив глаза, не зная, что сказать. Транспорт остановился. Парень еле смог встать, чтобы выйти, держа руки перед собой, потому как двигать ими не мог вообще. Пальцы были стянуты, и не было никакой возможности ими пошевелить. У нее на глазах блестели слезы. Они сели на скамье, и она позвонила своему отцу. Когда тот подошел, Марк уже в большей степени пришел в себя, лишь пальцы на левой руке еще отказывались его слушаться.

Вечером была еще скорая, потому как Марк стал чувствовать сильное сердцебиение и снова накатывающий дикий страх. В тот день парень думал о том, как ему жить дальше. А еще было стыдно перед ней, что она увидела его таким. Его слабость, трусость. Хотя кто нормально бы себя вел в такой ситуации, никогда раньше не испытав ничего подобного. Конечно, сейчас он понимал, что эти мысли были глупостью, но тогда осознание этого было далеко от него.

Впоследствии Марк в течение года смог в целом разобраться, в чем же его проблема, но никак не мог справиться с этим, даже зная корни этой проблемы. Подсознание играло с ним злую шутку.

Это был кошмар наяву: знать, что с тобой происходит и понимать, но при этом не иметь возможности как бы то ни было на это повлиять. Марк много чего перепробовал на тот момент, но ничего не помогало. Могло отпустить на время, но затем возвращалось с удвоенной силой.

Затем Марк попал в армию.

На тот момент юноша думал, что не вернется оттуда, настолько его страх был силен, и он не знал, как ему пережить это.

В армии Марк был посмешищем. Там собственно вообще не волновало никого то, что с ним происходило. По их мнению, если ты прошел все медицинские комиссии без проблем и попал в воинскую часть, то ты уже здоров по-умолчанию. А дальше разбирайся со своими проблемами сам, как хочешь. Это парень осознал там очень быстро. Быстро понял, что он никому не нужен со своими «болезнями» мнимыми или настоящими, и решать их ему придется самому, потому что всем на самом деле плевать друг на друга. Хоть сдохни.

Армия Марка прошла со слезами не просто страха — ужаса. Лишь к концу службы он смог немного успокоиться и почувствовать себя в воинской части почти, как дома.

Его основной проблемой там была боязнь физических нагрузок, а армия — это сплошная физическая нагрузка. Марк боялся, что его сердце просто встанет. Эти мысли не давали ему покоя. В итоге любой бег становился для парня ужасом, а в груди все становилось колом. Порой Марку казалось, что у него вот-вот произойдет разрыв сердца. И на первой же военно-врачебной комиссии Марк рассказал обо всем психиатру, который слушал парня с нескрываемым беспокойством. Юноша выливал ей всю свою проблему, практически рыдая, и не мог ничего с собой поделать, ибо эта проблема к тому времени страшно вымотала его. Марк бы и рад быть, как все, но это жуткий страх не давал ему хоть как-то расслабиться, и не отпускал ни на минуту. Парня уже начали считать симулянтом, но как объяснить такую проблему обычной солдатне, которая в основной своей массе не блистала умом. С большинством офицеров была практически та же ситуация.

Марка отправили в военный госпиталь примерно через неделю. И для начала парню пришлось побеседовать там с начальником психиатрического отделения, что его так же испугало не на шутку, ибо клейма психически нездорового человека парень уж точно не хотел ни при каких условиях. Опытная женщина, она выслушала все его стенания. Как всегда были слезы, которые он не мог сдержать. Погладив его по голове, она лишь сказала: «Ты таким родился», и направила Марка в кардиологическое отделение, чтобы в итоге оставить его там помогать с документацией врачам, и чтобы парень там же немного успокоился вдали от воинской части, физических нагрузок и постоянного стресса.

Когда Марк попал в кардиологию, он думал, что попал в рай (впоследствии парень понял, что во многом сильно ошибался). Все встречали его очень приветливо. Вокруг было тихо, спокойно и уютно. Все белое и чистое, никто не кричит и не гоняет туда-сюда. В первый же день Марк лежал в кровати на тихом часе и читал «Волхва» Фаулза, которого отыскал в одной из тумбочек в солдатской палате. Свет, льющийся сквозь окно, падал на противоположную стену, и тени на ней плясали мельтешащий танец мелкой листвы и колыхающихся веток деревьев. Это действовало на Марка успокаивающе.

Молодые люди, лежавшие с ним, были неплохими. Каждый со своей проблемой, которая привела их в это отделение, казалось бы неприсущая их возрасту. И среди них был один парень, который имел особые привилегии, так как находился там уже почти два года, помогая врачам с документами. Он уже дослуживал свой срок, и Марк должен был его впоследствии заменить. Парни быстро сдружились: он был не такой, как другие, умен, интеллигентен, человек не для армии, как и Марк. У него также в начале службы были определенные проблемы, и его также забрали в этом место, где он и провел почти два года.

Марк пробыл в госпитале примерно полтора месяца. За это время парня всячески обследовали на предмет патологий сердца, щитовидной железы и прочее. Конечно же, у него не нашли каких-либо серьезных физиологических отклонений. Юноша был здоров.

Затем его вернули в часть, потому как долго под надуманным предлогом удерживать двух солдат было проблемой. Марк встретил эту новость с ужасом, но, поговорив с начальником кардиологии, немного успокоился, так как его должны были вернуть, когда предыдущий парень уволится из рядов военнослужащих. В части Марк пробыл также примерно полтора месяца в мучительном ожидании времени, когда его снова должны были отправить в госпиталь, замучив там своей проблемой всю медсанчасть.