Груз семейных ценностей - Горская Евгения - Страница 4

В магазине, кроме Насти и продавщицы Маши, никого не оказалось. Алина вынула сына из коляски, пустила походить по полу.

– Как ты вырос! – подхватила ребенка Настя. – Какой большой Илюша! Совсем взрослый!

– Надолго приехала? – спросила Алина.

С Настей ей было бы повеселее, по крайней мере, было бы с кем словом перекинуться. А то одни старики рядом.

– Нет, – сказала Настя. – Сережа работает, ему тяжело из Москвы ездить.

– Жалко.

– Настя, – влезла в разговор Маша. – Неизвестно, кто?..

– Нет, – быстро ответила Настя.

– Кто, кто! – возмутилась Алина. – Ясно, что какой-нибудь бандит! Сейчас как раз из тюрем выходят, кого в девяностые посадили.

– Ирина Леонидовна такая хорошая была! – Маша по-старушечьи сложила ладошки под подбородком и вздохнула.

– Хорошая, – подтвердила Алина. – Дай мне молоко и сосиски!

Сосисками питаться нельзя, Алина знала, но очень уж не хочется для себя готовить.

– Я, когда в последний раз ее видела… – Маша полезла в холодильник, достала связку сосисок. – Она у меня спрашивала, как в больницу пройти.

– В какую больницу? – насторожилась Настя.

Ира никогда не жаловалась на здоровье.

– Здесь одна больница, – поморщилась Алина. Она не любила пустых вопросов.

– А зачем ей больница, не сказала? – Настя перегнулась через прилавок.

– Кого-то хотела навестить. А кого, не знаю.

Это знала Алина. Только не могла никому рассказать.

– У меня есть знакомая медсестра, – сказала Алина. – В больнице работает. Оля Сидоркина. Знаешь ее? – повернулась она к Маше.

Маша покачала головой. Поселок большой, почти как район Москвы. Всех знать невозможно.

– Позвоню сейчас Ольке, – решила Алина.

Как хорошо было бы, если бы она ничего не знала!

Телефон не ответил. Алина набрала номер еще несколько раз и пообещала Насте, что обязательно дозвонится.

Когда уходили с Настей из магазина, туда заглянула компания из трех молодых парней. Машка заулыбалась, заговорила с ними, с Алиной и Настей даже не попрощалась.

Алина ее понимала. Сама когда-то, стоя за этим же прилавком, на дачников мужского пола поглядывала с надеждой. Правда, прилавок тогда был другой, деревянный. Сейчас в магазине все сделано как в Москве, из пластика.

Славу она приметила не сразу. Невысокий парень приезжал на велосипеде и не оставлял его, как другие, у крыльца, а затаскивал внутрь, чем Алину порядком раздражал. В огороженном поселке велосипеды с улиц не крали.

Это потом она узнала, что у Славы просто такой характер. Не бросай грабли на участке, говорил он Алине, и она послушно уносила грабли в сарай, точно зная, что их сельхозинструмент никому не нужен. Даром начнет навязывать соседям – не возьмут.

Однажды он подарил ей ветку сирени. Алина уже тогда понимала, что подарил просто так. Сорвал зачем-то, а потом не знал, куда ее деть. Она зарылась лицом в ароматную влажную гроздь, вдыхала изумительный запах и смотрела на Славу со щенячьей благодарностью. По крайней мере, надеялась, что щенячья благодарность у нее хорошо получилась.

Ветку она выбросила по дороге домой. Не тащить же ее в дом, если своей сирени вдоль забора полно.

Через месяц Слава зашел в магазин хмурый и задумчивый. В тот раз он был без велосипеда, рассеянно осмотрел прилавки и задержал взгляд на бутылках с пивом.

– Неприятности? – участливо спросила Алина.

Больше никого в магазине не было, иначе она не полезла бы с такими вопросами.

– Заметно? – усмехнулся он.

– Нет, – твердо сказала Алина. – Не заметно. Но я заметила.

Ему хотелось с кем-то поговорить. Теперь она знала, что неприятности Слава не любит переживать один. Его надо успокаивать, в него надо вселять уверенность. Характер такой.

Впрочем, она знала и другое. В серьезных случаях Слава действует решительно.

Тогда у них в фирме проходила реорганизация, и Слава боялся, что ему не дадут должность, которую он хотел получить. Отсутствие должности он воспринимал как смертельное унижение.

– Господи, какая ерунда! – искренне говорила продавщица Алина. – Тебя обязательно повысят! Вот увидишь! А если нет, то и черт с ними. Напиши резюме, и получишь полсотни предложений!

Она все говорила правильно. Слава стоял, облокотившись о прилавок, и она знала, что уходить ему не хочется. Он ушел, когда в магазине появилась старушка-покупательница.

Этот разговор ничего не значил, но Алина потом вспоминала, как Славе не хотелось от нее уходить, и воспоминание было приятным. А сам он после этого казался ей очень близким. Другом.

Тогда она не надеялась, что Слава на ней женится. Она даже не думала об этом.

Все изменилось, когда произошло то, о чем они с мужем никогда не говорили.

Алина с Настей еще поболтали, стоя на дороге у своих, расположенных напротив друг друга, участков. Потом Илюша закапризничал, и Алина пошла домой, пообещав Насте, что обязательно свяжется с медсестрой Олей.

С мокрых кустов на шею капнула вода, стало холодно, противно. Алина включила обогреватель, села на пол, чувствуя поток теплого воздуха.

– Сейчас искупаемся и баиньки, – сказала она Илюше. – Я буду читать тебе сказку. Хорошо?

По подоконнику опять застучал дождь. В такую погоду хорошо и уютно сидеть дома. Плохо только, что хорошо и уютно ей не бывает, когда Слава не приезжает даже в выходные.

Она знала – муж никогда ее не бросит. Не бросит потому, что она сумела стать его опорой в жизни, и он хорошо это понимает. А еще потому, что их накрепко связало то, о чем они старались не помнить.

Слава ее не бросит. Все образуется.

Они вместе вырастят Илюшу, и сын никогда не будет представлять, что такое нищета.

Нужно только не забывать, что она обязана быть сильной.

Виктор Федорович не ожидал, что сможет на какое-то время забыть, что Ирины больше нет, но это ему удалось. Генерального директора фирмы ночью увезли на «Скорой» с тяжелым сердечным приступом. Виктор Федорович сначала долго успокаивал жену генерального, позвонившую, когда он только отпирал свой кабинет, а потом ему пришлось заниматься текучкой, от которой генеральный его давно уже освободил.

По ходу дела приходилось во многом разбираться, и к вечеру он почувствовал, что с непривычки сильно устал.

Хотелось домой, поужинать в тишине, выпить сто грамм водки и забыться до утра, но он все-таки позвонил сыну. Он не разговаривал со Славой несколько дней, и это нарушало их сложившееся течение жизни.

– У вас все нормально? – спросил Виктор Федорович. – Как Илюшка?

– Я на даче не был, – неохотно признался Слава.

– Почему? – удивился Виктор Федорович.

Сын начал объяснять, как сильно был занят в выходные, но они оба понимали, что он несет первое, что пришло в голову. В прошлые выходные участковый с двумя мужчинами в штатском пытались их расспрашивать. Как и всех остальных соседей. Сказать, что при этом им сильно докучали, было бы большим преувеличением, но все равно расспросы были неприятны. Правда, Виктор Федорович не ожидал, что общение с полицией настолько неприятно Славе, что он решит не навестить жену и ребенка.

– Ладно, я сейчас туда съезжу, – перебил Виктор Федорович.

Сын сейчас раздражал его настолько, что Виктору Федоровичу хотелось поскорее свернуть разговор.

– У них все нормально, пап, – заверил Слава. – Я с Алиной разговаривал полчаса назад.

– Я поеду, – поморщился Виктор Федорович и, не прощаясь, прервал вызов.

Сын часто его раздражал, и Виктор Федорович обычно чувствовал себя виноватым за это раздражение. Парень остался без матери в подростковом возрасте, такое не может пройти без последствий.

Разболелась голова. Неплохо было бы померить давление, но он просто проглотил таблетку анальгина, попрощался с секретаршей генерального, которую мучил весь день, и поехал на дачу.

Поехал в самое неудачное время. Несмотря на почти непрерывный дождь, желающих попасть за город было много. После недавнего урагана МЧС рассылало предупреждения о новых неминуемых природных бедствиях, но жители Москвы и Подмосковья на предупреждения внимания обращали мало. Есть возможность сидеть дома, под проливной дождь никто и без предупреждения не полезет, а если такой возможности нет, если нужно утром попасть на работу, а вечером вернуться домой, в любую погоду поедешь хоть к черту на кулички.