Бремя чести (СИ) - "Darling Jen" - Страница 54

— В некотором роде, клан Рогонира — отступники, — продолжал Тенефор. — Остальные кланы давно уже ратуют за воссоединение с людьми. Давным-давно мы и люди были в союзе, хотя и было это еще до Переселения. А Рогонир, мало того, что позволяет убивать, так еще и делает это за деньги! Это ни в какие ворота не лезет.

— Так почему же вы не предложите мир? Я уверен, король будет обеими руками "за"! — горячо сказал Экроланд.

— Подумай, и ты поймешь, что это не так просто, доблестный рыцарь, — дракон задумчиво посмотрел вверх, на кувыркающихся вокруг него ящерок. — Все нас боятся. Уверен, что проблема в том, что мы сильные, очень сильные. Я не знаю более могущественных существ на Роналоре, чем драконы. Разве только самые искусные маги смогут одолеть нас, но точно не в одиночку. Король боится, что если мы заключим союз, драконов перестанут убивать, мы расплодимся по всему Твердикану, и нас станет трудно контролировать. К тому же, уверен, Рогонир наглядно показывает, каковы в деле боевые драконы.

Экроланд сел на землю и заколебался, куда прислониться, но Тенефор решил его сомнения, хвостом притянув к своему боку, теплому и сухому. Несколько ящерок возмущенно запорхали вокруг, раскрывая острозубые ротики в беззвучном вопле протеста. Рыцарь почувствовал, как веки наливаются тяжестью.

— Я слышал, — донесся до него, словно издалека, голос дракона, — что у вас в Вусэнте беспорядки. Кажется, скоро вам предстоит воевать. Так вот, человек, ты мне понравился. Ты не похож на других людей, которые заботятся только о собственном благе. Когда над тобой нависнет смертельная опасность, я хочу придти тебе на помощь. С тобой я оставляю своего спутника, Тера. Он всегда будет рядом, и в трудную минуту просто прикажи ему лететь за мной. А теперь спи, отважный человечек. Ночь будет коротка...

Экроланд увидел, как одна из ящерок спланировала и села к нему на плечо, чего он, из-за ее призрачной природы, не почувствовал, и замерла там, сложив миниатюрные крылышки. Потом волшебное Зрение отказало ему, он сомкнул глаза и крепко уснул.

***

Утром Экроланд отправился за своим оруженосцем. Он тепло распрощался с Тенефором и пообещал использовать Тера только в случае крайней нужды.

Ящерка вела себя крайне пристойно и, по-видимому, была крайне горда предоставленной ей миссией. Она деловито оглядывалась вокруг и иногда срывалась с его плеча, взмывая высоко вверх.

Сумки с палаткой и прочими вещами уже были собраны, Аткас тушил костер. Возвращение хозяина оказалось для него большим облегчением, хотя, будь рыцарь повнимательнее, он заметил бы, что у оруженосца чересчур невинный вид.

— Значит так, Аткас, — сказал Экроланд, — в Вусэнт воротишься без меня. Денег я тебе дам, дорогу ты знаешь.

Аткас внутренне заликовал, но постарался задать вопрос, не дрогнув и мускулом на лице:

— А вы, сэр Экроланд? Неужели вы хотите еще немного поговорить с драконом?

— А я, мой друг, попробую очистить эти места от нечисти, — спокойно сказал рыцарь.

— Один? — не на шутку разволновался Аткас. — Одному вам нипочем не справиться! То есть вы сильный, храбрый и все такое, но как же вы сумеете в одиночку одолеть сотни волков в этих краях?

— Я не собираюсь с ними сражаться, — улыбнулся Экроланд, — все будет сделано с помощью волшебства. Езжай и ни о чем не волнуйся!

Само собой, уезжал Аткас с неспокойным сердцем, то и дело оглядываясь на фигурку рыцаря рядом со Строллом. И вдруг — ему, наверное, показалось, — он увидел на плече Экроланда какую-то тварь! Аткас моргнул, но тут Солемна завернула по лесной тропке, и он потерял хозяина из виду.

Экроланд отправился в Эсток.

***

Встав посреди площади, рыцарь осмотрелся волшебным зрением, а потом наложил заклинание Следа. Пришлось на секунду крепко зажмуриться, иначе он непременно запутался бы, ошарашенный круговертью диких красок и нитей, расстилавшихся перед его взором. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, концентрируясь. «Сейчас мне нужно увидеть всю местность, целиком, — сказал он себе. — Итак, приступим. Волки следуют за подземными магами, маги — последователи тварь-червя, значит, надо обратить внимание на красный цвет»…

Он раскрыл глаза. Мелькание вокруг замедлилось и вскоре исчезло, и рыцарю предстало величественное зрелище: пространство вокруг наполнилось тысячами, миллионами нитей, некоторые пульсировали в такт дыханию земли. Следы жителей Эстока успели в течение последних недель поблекнуть и почти исчезнуть, зато сразу бросались в глаза жирные, красные энергетические нити, тянувшиеся к колодцу.

Теперь — самое сложное. Рыцарь вполголоса произнес коротенькое заклинание. Его тело осталось стоять далеко внизу, а он сам парил высоко над Эстоком, рассматривая Следы внизу. На полпути к холму Тенефора, вдали от людских и звериных троп, клубились розовые облака.

Со вздохом Экроланд вытянул из ножен меч, взвесил его на ладони. Его добрый товарищ, старый друг. В скольких славных битвах они побывали вместе! Ни разу не подводил…

Меч был поднесен ему в дар в тот самый день, когда он был посвящен в рыцари. Так больно, и так сладко было вспоминать ему о тех днях, когда он, раскрыв рот, внимал Заветам Талуса, а зеркало отображало тощего юношу с растрепанной пшеничной шевелюрой. В глазах его тогда горел неукротимый огонь веры, он до хрипоты отстаивал каждую строчку заветов перед друзьями-оруженосцами, чтоб не смели даже сомневаться в пути Талуса.

Сейчас его глаза пусты и спокойны. Нет в них юношеского задора, пропал азарт, с которым он встречал каждую битву и считал все трудности испытаниями, ниспосланными ему самим Талусом. Ему только и остается, что обрубать нити, которые прочно держат его из прошлого.

Пришло время обрубить еще одну.

Из уст его полилось заклинание, мелодичное и звонкое, которому эльфы давным-давно обучили людей. Те частенько пользовались им во время бесконечных войн, разоряя храмы Секлара и Тариселя.

Чудесным образом меч в руках стал вибрировать в ритм с песней-заклинанием. Экроланд смотрел на клинок с искусной вязью рун, которые сейчас зажглись все, до единой, немеркнущим белым светом. Рукам стало больно, их словно ошпарило кипятком... Но что значит это малозначительное неудобство в сравнении с очищением целого края? Ничто.

Аслатин в рукояти меча стал дрожать сам по себе, не вписываясь в содрогания клинка, все быстрее и быстрее.

Нет, меч не удержать, так он его выронит. Экроланд поднатужился и вонзил меч в мерзлую плоть земли до середины клинка.

Меч дрожал все сильнее и сильнее, поддерживаемый грустным напевом.

Закрыв глаза, Экроланд допел последние строки и бережно подставил ладонь к рукояти. В руку ему упал темный камень.

Мертвый меч замер. Он снова стал просто куском стали, безжизненным и холодным. Руны на клинке погасли, и пустой глазницей зияла дыра в рукояти.

Аслатин в руке рыцаря мерцал и переливался багровым светом. Без меча он был опасен и неукрощен. Только самые смелые людские кузнецы рискуют работать с диким аслатином. Гномы, — вот кому подчиняется необузданная сила этого камня. Но их же она и порабощает, заставляет себе служить. Экроланд слышал, что самые искусные кузнецы гномьих кланов вынуждены увешиваться буквально гирляндами аслатина, лишь бы только преодолеть его болезненное притяжение.

Но сейчас рыцарь отнюдь не собирался приручать камень. Он хотел использовать его силу.

Отойдя к опушке леса, он выбрал дерево потолще, и среди его корней, змеями выползающих наружу, устроил маленькое святилище из камешков. В середину он положил аслатин.

Самым трудным было вычерпать достаточно сил из глубин самого себя. Он чувствовал себя слабым и беспомощным без поддержки меча.

Сила скапливалась в нем медленно и неохотно, словно тоненькой струйкой. Казалось, что его обуревает безумная жажда, он стоит в пещере под сталактитом и ловит ртом холодные медленные капли, тогда как ему нужно целое ведро воды, чтобы напиться.

Он отругал себя за то, что давно не медитировал и растерял много навыков, привыкнув жить за счет Силы меча.