Бремя чести (СИ) - "Darling Jen" - Страница 49

Не стоило также забывать, что Дженна жила в доме ее любимого, Экроланда, и имела все шансы привязать рыцаря к себе.

Кармина вдруг подумала: а сумели бы эти самые стражники справиться с колдуньей? Из того, что она видела, можно было делать смелый вывод: Дженна легко ее одолеет. Те заклинания, к которым она прибегает во время своего колдовства, слишком сильны, слишком опасны. Она вдруг вспомнила, как отец, лорд Улин, рассказывал про пленение Дженнайи. Как она защищалась и почти выстояла в магическом поединке против двух священников!

А потом Кармину посетило раскаяние. Если бы не Дженна, то ее Пегас, возможно, не сумел бы дотянуть хозяйку даже до моста, не говоря уж об обжитых местах! И в который раз Кармина пообещала себе быть снисходительной и доброй к Дженне.

Дженна и не подозревала о чувствах, обуревавших ее спутницу. Если кратко описать то, что чувствовала она сама, то это можно было бы выразить одним словом: обида. Она была обижена на своих родителей за то, что они наградили ее столь опасным даром. Она обиделась на деревню, в которой ее и других ведьм столь легко выдали и даже не попытались защитить. Затаила она обиду и на Экроланда за то, что он запер ее в четырех стенах. А ведь она помнила, как некогда танцевала в королевском дворце в Силвердале, и как тьма поклонников почитали за честь, если она удостаивала их взглядом!

Но пуще всего была ее обида на Аткаса. Она узнала, что это он привел рыцарей в Олинт, то есть был косвенным виновником всех горестных событий. А еще она чувствовала себя униженной от того, что была в Медовых Лужайках практически наравне с этим мелким воришкой. Ведь обоих Экроланд буквально спас: парня от голодной смерти, ее просто от смерти… И относился рыцарь к ней также ровно, как к нему. Он просто облагодетельствовал ее, даже не спрашивая, а нужно ли это ей?

В последнее время она стала тяготиться ролью примерной домохозяйки и с грустью вспоминала те восхитительные месяцы в Олинте, когда мудрые женщины учили ее запретному волшебству. Керк и Гейла боялись и избегали Дженну и ничуть не препятствовали ей, когда она стала все чаще и чаще проводить время среди ведьм.

Такие мысли витали у нее в голове, когда они подъехали к Эстоку.

Печальное же зрелище представляла собой деревня!… В ней было пусто и тихо. Не лаяли собаки, не слышно было шума голосов, трубы на крышах не дымились. И запах вокруг был особый, лесной. В обжитой деревне пахнет совсем не так.

— Ишь, как резво все разбежались, — сказала Кармина, спрыгивая с Пегаса и ногой отшвыривая в сторону ведро, оставленное посреди улицы.

Дженна не спешила покинуть седло, она тревожно оглядывалась и глубоко втягивала ноздрями воздух.

— Я чувствую вокруг нечто странное, но не могу описать это словами, — наконец сказала она. Казалось, все вокруг выглядит мирным и спокойным, но в ней крепла уверенность, что здесь есть какой-то непорядок. Когда она попыталась осмотреться вокруг с помощью Зрения, словно серая пелена застлала ей глаза.

— Как бы там ни было, мы что, будем здесь на виду торчать? Посмотрели, и хватит! Только воды наберу, и поедем, — заявила Кармина. Ей не терпелось убраться прочь из покинутой деревни, которая навевала на нее страх, хотя она ни за что в этом не призналась бы перед ведьмой.

Дженна промолчала. Тогда Кармина отстегнула бурдюки для воды и пошла к ближайшему колодцу, который торчал неподалеку от забора. На полусгнившем деревянном срубе стояло ржавое ведро. Проверив, крепко ли привязана к валу веревка, она бултыхнула ведро внутрь и стала подтягивать обратно, с некоторым усилием проворачивая ручку.

В тот момент, когда ведро уже показалось над колодцем и оставалось совершить последний рывок, Дженна встревожено крикнула:

— Нет, постой, не делай этого!

Она торопливо соскочила с лошади и подбежала к оторопевшей Кармине.

— Давай, вытяни ведро, но не вздумай заполнять этой водой наши бурдюки!

Кармина, пожав плечами, повиновалась. Хотя ей в голову закралась мысль: «Что эта ведьма о себе вообразила? Что я ей, служанка, что ли? Не бывать этому…».

Дженна тем временем заглянула в ведро, потом наклонила его, разглядывая прозрачную струю. Кармина с любопытством наблюдала за ее действиями, но ничего подозрительного не находила ни в ведре, ни в воде. Ей внезапно захотелось пить, и она едва удержалась, чтобы не наклониться и не припасть губами к живительной влаге.

— Вода тут необычная, — уверенно заявила Дженна. — Нам она не подойдет. Кажется, колодец отравлен. Чует мое сердце, нечисто тут дело!

Кармина недоверчиво спросила:

— С чего это ты взяла?

— Я чувствую такие вещи. В воде вещество, — Дженна напряглась, пытаясь, казалось, испарить воду взглядом, — которое каким-то образом воздействует на людей, делая их безвольными и покорными. Отупляет, одним словом.

«Да что здесь происходит?» — подумала с беспокойством Кармина. На всякий случай она отодвинулась от колодца подальше и чуть не упала, запнувшись о лежащую на земле доску. Панику, поднявшуюся из глубин самого естества, ей едва удалось пригасить. Неужели она надышалась ядовитых испарений из колодца и уже отупела?

— Но я пить хочу, — жалобно заныла она. — А вдруг ты ошибаешься? Может дело не в воде, а, скажем, в воздухе?

— Ты сошла с ума, — Дженна в негодовании выплеснула остатки воды наземь и швырнула ведро обратно в колодец. — Будь добра, послушайся меня, нам еще вон сколько ехать вдвоем. Если ты мне не будешь доверять, это кончится плачевно. Я тоже, к твоему сведению, хочу пить. Давай, садись обратно. Найдем в лесу ручей и напьемся вволю.

Кармина, надув губы, прицепила бурдюки обратно и нехотя взобралась на Пегаса. С каждой минутой Эсток нравился ей все меньше и меньше.

— Ну что, есть какие-нибудь мысли по поводу того, где нам искать Экроланда?

— Вчера все беженцы вопили «с юга, с юга!», вот мы и поедем на юг, — легкомысленно ответила Дженна.

Они медленно двинулись по тропинке, которая исчезала в лесу. Ехать им пришлось гуськом, — стволы сосен стояли близко к тропинке.

Вскоре они выехали на большую поляну, обильно обросшую по краям кустарником. На нем алели яркие, крупные ягоды.

— Теперь ясно, что этим крестьянам понадобилось в лесу! — воскликнула Дженна и спешилась. Подойдя поближе к кустам, она наклонилась и сорвала ветку с ягодами, — посмотри, это же зимовница!

Кармина равнодушно глянула и безо всякого интереса отвернулась:

— Ну, ягоды. Вкусные, наверное.

— Эге, да откуда тебе, горожанке, знать про зимовницу! Это удивительные ягоды. Они лечат добрую сотню всяких болезней и недомоганий, а еще из них получаются изумительные настойки, которые продаются в столице за бешеные деньги. Наверное, местные недавно их обнаружили, а то бы мы здесь и целой ягодки не нашли.

— А про дракона ты забыла? Думаю, прежде всего из-за него прекратился сбор столь ценных ягод, — слегка насмешливо сказала Кармина. Ее задело, что ведьма так много знает о зимовнице.

Дженна нахмурилась:

— Знаешь, вообще не ощущаю присутствия никаких волшебных сил. В воздухе носится что-то такое гадкое, но это совсем не дракон. Я их, конечно, видела не слишком много, но могу сказать, что он далеко. Если он вообще здесь есть.

— Подожди-ка! — удивилась Кармина, — ты что, видела настоящего дракона?

— Ну, как тебе сказать, — замялась Дженна. — Однажды на силвердальскую ярмарку привезли детеныша дракона. Мать сразу повела меня туда, да и полгорода сбежалось: всем было охота поглазеть на живого дракона. Конечно, размерами он никого впечатлить не смог. Рост с теленка, чешуйчатое тело, печальные глаза… На следующий день после нашего посещения он издох. Наверное, не выдержал неволи. Но я помню его ауру, и потому говорю: рядом драконов нет.

И тут в лесу раздался знакомый вой.

— Нет, только не это! — сказала Кармина, кладя ладонь на рукоять меча. — И здесь волки!

Дженна сочла за лучшее переместиться за спину воительницы и ласково оглаживала свою Снежинку, которая вся задрожала, услышав волчий вой.