Порочный наследник - Мичелс Элизабет - Страница 7

Он не ответил. Миссис Фезерфитч не нужно было напоминать о причинах, заставлявших его так поступать. Фэллон вот уже десять лет никогда не ел до двенадцати часов дня и сегодня не собирался изменять сложившемуся правилу. Когда-то каждое утро было наполнено смехом, а теперь ему ничего не остается, как заполнять свое время с самого рассвета делами. Он поест позже, когда будет посвободнее.

Фэллон взглянул на документы на своем столе. Чай не может приглушить боль от осознания того, что он собирается прочитать, от того, чему он мог бы помешать произойти. Если бы он только понимал тогда, что собой представляет Реджинальд Грейплинг! Но он был слишком занят, и потребовалось всего лишь мгновение, чтобы пара деталей ускользнула от его внимания. Это все, что было необходимо для кражи и, в конечном итоге, трагедии. Он не позволит этому случиться снова.

Почувствовав внезапное желание отсрочить этот момент, он отодвинул бумаги и встал из-за стола. Почти девять часов утра – наверняка некоторые из джентльменов уже на ногах. Он подошел к двери и вошел в зал, безупречно чистый, кроме большого стола, на котором были кучей навалены пальто, шляпы и различные другие вещи двадцати разных мужчин в этом доме.

Фэллон, как всегда, слегка кивнул херувимчикам на потолке. Их темные круглые глаза смотрели на жизнь обитателей дома с незапамятных времен. Эти херувимы знали достаточно секретов, чтобы положить конец всему высшему обществу Лондона, и тем самым заслужили уважение своего нового хозяина. Другие джентльмены не понимали его привязанности к этим веселым маленьким парням, но, пока он был главным в том, что здесь происходило, херувимов не коснется щетка с краской.

Когда он приблизился к комнате собраний штаб-квартиры Общества, до него донесся шум голосов. Постоянный гул, обозначавший присутствие в доме людей, занимающихся своими делами, принес ему успокоение и сегодняшним утром тоже. Когда он впервые получил дом от леди Эррон, или Перл, как он ее называл, это была огромная и редко используемая гостиная. Все здесь было в цветах, как и повсюду в ее доме.

Губы Фэллона дрогнули в слабом подобии улыбки, прежде чем он опомнился. Теперь эта комната используется по назначению. Цветочные драпировки убраны, их заменили более сдержанные расцветки, и постепенно в комнате появились еще кресла. С каждым днем здесь оставалось все меньше напоминаний о Перл, их заменяли свидетельства присутствия джентльменов, которых он принял в свой круг. Жизнь продолжалась, и Фэллон был впереди, как он того и хотел.

Хозяин обошел бильярдный стол в центре комнаты, так чтобы не нарушить утреннюю игру, и направился к своему обычному месту в углу. Ему нравился этот наблюдательный пункт, с которого было удобно следить за жизнью дома. Со своего места здесь он мог видеть все происходящее в Обществе и держать в поле своего внимания его членов, не упуская из виду улицу за окном. Ничто не ускользало от его взора: ни случайная женщина, рано утром выскользнувшая из дома напротив, ни горячий спор внутри под влиянием слишком большого количества выпитого вечером.

Он сидел и наблюдал, мягко постукивая пальцами по столу. Фэллон всегда был проницательным – умение, которое когда-то делало его странным ребенком, теперь служило ему хорошую службу.

– Сэр, – приблизившись, поздоровался дворецкий.

– Тогсворт, – отозвался Фэллон, не отрывая взгляда от джентльменов в другом конце комнаты. Дворецкий проследил за его взглядом к тому месту, где Уэнтвуд и Лоусон играли в карты. – Кажется, эти двое снова помирились.

– Похоже, что так.

Ссора, разгоревшаяся еще на прошлой неделе, кажется, разрешилась. Фэллон настаивал на своем решении принять еще одного человека в команду – для контроля и защиты игорных домов в восточной части города. Это позволило бы продолжать работу в любое время, даже поздно ночью, не говоря уже о предотвращении коррупции. Он стиснул зубы, вспомнив о продажности и сокрытии истинной выручки, и отвернулся от игроков, рассеянно наблюдая, как Тогсворт продолжает выполнять свои повседневные обязанности.

Если бы об Обществе запасных наследников стало известно по всей стране, у многих бы возникли вопросы об их делишках. Жизнь на темной стороне закона, контроль и беспроблемное извлечение выгоды, в обмен на поддержание безопасности жизнедеятельности в той части города, которая приносила им прибыль, не пришлись бы по вкусу некоторым людям с тонкой душевной организацией. Только те, кто знал истинное назначение джентльменского клуба, основанного Фэллоном, понимали, насколько необходимо было ответить на ту потребность, которую восполнила его группа, и принимали существование Общества с благодарностью.

Фэллон построил армию из джентльменов, на которых часто не обращали внимания – младших сыновей аристократов. Без Общества запасных наследников у этих людей – его людей – было мало вариантов устройства в жизни. Фэллон дал им цель, заработную плату, крышу над головой, а Лондону от их деятельности было только лучше. На все двадцать человек нашелся лишь один джентльмен, который поддался соблазну получить больше, чем Сент-Джеймс мог предоставить ему через Общество. И этот человек теперь сбежал из тюрьмы и вернулся в город.

Несомненно, он слонялся по городу, вынашивая еще один план для удовлетворения собственных интересов. Что он задумал? У Фэллона были свои люди в тюрьме. Как мог этот человек проскользнуть мимо них незамеченным? И все же он это сделал.

Такие люди, как Грейплинг, не просто так посещали город – не для того, чтобы насладиться достопримечательностями. Развлечения, которых он искал, были не столь интересны для окружающих, скорее опасны, и теперь Фэллону нужно было устранить угрозу, которую представлял собой Грейплинг, куда бы он ни отправился.

Фэллон сидел и смотрел в окно, как по улице туда-сюда проезжают экипажи, когда кто-то плюхнулся на стул рядом с ним.

– Тебе надо было пойти со мной в комнату для игры в карты вчера вечером, – сказал Брайс, откидываясь на стуле. На нем все еще был вчерашний костюм.

– Ты что-то сегодня рано начал, – сказал Фэллон, криво улыбаясь.

– Да я выпил всего-то стаканчик перед сном, – ответил Брайс, поднимая наполовину пустой стакан, который держал в руке.

– Ты остаешься ночевать? Опять проблемы с отцом?

Брайс пожал плечами и отвернулся. Для человека, который всегда был не прочь поболтать, он становился на удивление тихим, когда разговор касался его семьи.

Брайс был четвертым сыном лорда Диллсворта, человека, известного на всю страну своим метким глазом на цифры и, как следствие, огромным богатством. Диллсворт вовсе не был веселым парнем или любящим отцом. Фэллон немногое знал об этом человеке, гораздо больше говорило молчание Брайса.

Фэллон не один год задавался вопросом, стоит ли ему намекнуть другу – если не ради него, то хотя бы ради прикрытия в городе (чтобы улучшить его умение блефовать в картах, например), – что у того на лбу написаны все его чувства. Но, как и Брайс, не заводил разговор на эту не слишком приятную тему. Фэллон просто отдал распоряжение, чтобы одна из комнат наверху всегда была открыта для Брайса на тот случай, если он предпочтет не возвращаться в Диллсворт-Хаус.

– Что-нибудь слышно о Грейплинге? – Громко зевая, Брайс резко вытянул руки, чуть не выбив поднос с чаем из рук подошедшей миссис Фезерфитч.

– Он ускользнул… опять, – сказал Фэллон и кивком поблагодарил экономку, которая поставила поднос и удалилась. У нее было особое чутье, благодаря которому женщина легко могла найти хозяина в доме таких внушительных размеров.

– Жаль. Я провел чудесную ночь за карточным столом.

– Да, это обнадеживающее утешение, когда безумец гуляет на воле.

– А я вот чувствую себя довольно утешенным, – ухмыльнувшись, сказал Брайс и похлопал себя по карману. Но, когда Фэллон лишь нахмурился в ответ, добавил: – Я только попытал счастья. Может, вчера вечером я и упустил этого ублюдка, но сегодня продолжу поиски, только отдохну немного.