Месс-менд. Роман - Шагинян Мариэтта Сергеевна - Страница 48

Мисс Юнона Мильки вздохнула и прислонила головку к плечу депутата. Потом вскрикнула, как ужаленная, поцеловала его прямо в губы и, как легкая лань, умчалась в коттедж.

Мистер Пируэт поспешно вытащил изо рта кусок упавшей туда штукатурки, оглянулся по сторонам и, как вор, пробрался в конюшню.

- Оседлайте моего коня! - шепнул он негру, энергично растолкав его ногой. - Я должен чуть свет добраться до Мичигана и не хочу тревожить хозяев!

Уже сидя на коне и отъехав за двадцать километров от коттеджа, депутат нашел в себе мужество обернуться и отправить по адресу Юноны прощальную речь.

- При создавшейся обстановке, - пробормотал он, - она замуровала бы меня штукатуркой в пять-шесть приемов. Хорош бы я был перед моими избирателями, наглухо замурованный, как какая-нибудь дверь! И хотел бы я знать, как мне удалось бы тогда агитировать против торгового соглашения с Россией!

Не успели утренние лягушки проквакать гимн солнцу, как уже новый секретарь мистера Мильки появился на террасе и приступил к исполнению своих обязанностей. На столе кипой лежала корреспонденция, только что доставленная по адресу генерального прокурора.

Он механически вскрыл несколько конвертов, пробежал их и стал делать отметки в своей записной книжке. Павел Туск - человек аккуратный. Несмотря на странную печать безжизненности и омертвения, разлитую по всей его внешности, глаза Туска обличают высокую интеллигентность. Он дошел уже до половины своей работы, когда в руках у него очутился небольшой грязноватый конверт, пропитанный табачным дымом. Все с той же методичностью он вскрыл и этот конверт и погрузился было в чтение, как вдруг по лицу его разлилась краска, глаза сверкнули, как у сумасшедшего. Мистер Туск вскочил с места и стал искать взглядом звонок. Надо сознаться, что манеры его отнюдь не походили на манеры должностного лица польско-эмигрантского происхождения. Негр, вынырнувший на его звонок, остановился в дверях как вкопанный.

- Эй, послушайте! - начальственным тоном произнес секретарь, держа в руках конверт. - Кто читал у вас до сих пор корреспонденцию мистера Мильки?

- Мисс Юнона, - пролепетал негр, выпуча на него глаза.

- Позовите ее сюда!

- Мисс Юнона принимает молочную ванну, - осмелился доложить негр.

- Позовите ее, когда она будет готова! - сказал секретарь и снова погрузился в письмо.

- Нолла, - сказал негр толстой негритянке, заведовавшей горничными мисс Юноны, - скажи молодой мисс, чтоб она вылезла из молока. Новый секретарь ждет не дождется ее появления, так и передай.

- Дурень, - ответила негритянка, - ты бы еще назвал молодой ту солонину, которую она отпускает нам на обед!

И, подвязав себе чепчик, она пошла в ванную, где мисс Юнона Мильки мирно покоилась в молоке, к сомнительной пользе для себя, но к большому счастью для своих ближних, ибо молоко, как известно, не отличается прозрачностью.

Мисс Юнона была сильно не в духе, но основной чертой этого стойкого характера было умение не сдаваться судьбе ни живой ни мертвой.

- Ты говоришь, он уехал поздно ночью, не велев никого будить? - переспросила она у своей горничной, приготовлявшей в ступе бальзамическую смесь из сухого гелиотропа, пудры и различных замазок.

- Так оно и было, миссис, - словоохотливо ответила горничная, - конюх говорит, что он как будто плясал в ожидании лошади, вроде горячей кобылки, а потом перемахнул через седло, да и был таков.

- Вот что значит ревность, - задумчиво произнесла мисс Юнона, похрустывая в молоке суставами на манер кастаньет, - никогда не советую тебе, Доротея, рассказывать о своих обожателях новому поклоннику. Это ужасно действует на их самолюбие.

Она помолчала минуты две и мечтательно произнесла, глядя на .потолок:

- И мне не следовало при нем так радоваться появлению мистера Туска, совсем, совсем не следовало!

- Мистер Туск просит вас, мисс Мильки, выйти к нему как можно скорее, - запыхавшись, произнесла Нолла, просунув в дверь черную голову, - он сказал Саму, а Сам мне, а я…

Мисс Мильки не дала ей докончить. Бросив торжествующий взгляд в сторону Доротеи, она рассекла млечные волны и вынырнула из них во весь свой рост наподобие Афродиты.

Спустя полчаса рыжая девушка в коротком платье задорно выбежала на террасу:

- Идемте завтракать, дорогой мистер Туск! Дела могут подождать! - вскричала она с пленительной наивностью и повисла на руке секретаря.

Но секретарь проявил необычайное упорство. Он посмотрел на нее проницательным взглядом, протянул ей конверт и сказал:

- Прочитайте письмо и постарайтесь вспомнить, куда вы дели предшествующее, на которое ссылается автор.

Мисс Мильки невольно подчинилась приказу секретаря. Она прочла следующее:

«Неизвестного происхождения, доставлено на собаке, прибывшей из Америки в Кронштадт, и послано адресату капитаном судна «Амелия» ирландцем Мак Кинлеем».

Вслед за этими крупными каракулями, основательно сдобренными табачным дымом, шло письмо:

«Генеральному прокурору штата Иллинойс.

Высокочтимый сэр, если вы получили мое предыдущее письмо и вынули пакет из моего тайника, вам небезынтересно будет узнать продолжение рокфеллеровского дела. Я держу в руках все его нити. Я посажен в сумасшедший дом, откуда как нельзя лучше можно следить за главным преступником. Вы поймете меня, если потребуете освобождения из камеры № 132 умалишенного Роберта Друка».

Мисс Мильки нетерпеливо пожала плечами:

- Дорогой мистер Туск, он нисколько не скрывает, что он умалишенный. Я не могу понять, неужели можно придавать значение письмам сумасшедших.

- Но вы получили его первое письмо?

- Ах, какой вы неотступный! Вон в этом сундуке решительно все письма, полученные на имя папаши! Если хотите, берите и разбирайте их до самого дна!

Павел Туск именно так и сделал. Несмотря на депутацию из четырех негров, трижды призывавшую его завтракать, он засел над сундуком и просидел над ним с добрую половину дня. Все его поиски оказались тщетными. Ничего похожего на письмо Роберта Друка там не отыскалось. Тогда он проявил необычайную энергию: велел заложить лошадей и отвезти себя на соседнюю телеграфную станцию, откуда он протелеграфировал в Чикаго от имени генерального прокурора о немедленной высылке ему полного списка нью-йоркских сумасшедших домов. Затем он вернулся в коттедж и принялся сшивать в тетради деловые бумаги и письма.

Когда безмятежного старца после обеда выкатили на террасу, он подсел к нему с таким независимым видом, что в груди мисс Юноны шевельнулось страшное предчувствие: не ставленник ли это самого Дота.

- Любезный сэр, - сказал он старцу деловым тоном, - вы сильно запустили дела. Если разрешите, мы с вами съездим сегодня в город на сессию и дадим ход кое-каким из поступивших на ваше имя жалоб.

- Н-не с-сегодня, сэр! - жалобно простонал старец, бросая на своего секретаря беспомощный взгляд. - С-сегодня я а-адски занят!

- Масса Мильки ждет сегодня знаменитого моржа, сэр, - вмешался негр Сам, приходя на помощь своему господину.

- Моржа?

- Из Сан-Франциско, сэр. По газетному описанию!

- Ну да, - капризно вмешалась Юнона, становясь в оппозицию к своевольному секретарю, - если мы нанимаем людей, мистер Туск, мы всегда задаем им вопросы, и они отвечают, а вовсе не наоборот!

- Что за морж из Сан-Франциско? - продолжал допытываться неумолимый секретарь отрывистым тоном.

- Морж! - истерически вскрикнула Юнона. - Я прочитала папе в газете, что на берег в Сан-Франциско вышел удивительный морж необычайной толщины и стал страшно лаять. Когда его захотели поймать, он кинулся на своих плавниках прямо в город, пробежал три улицы, залез в аптеку и едва не искусал аптекаря. Папаша, разумеется, захотел купить этого моржа, и мы выписали его от аптекаря наложенным платежом.