Всадники. История Адама Борута (СИ) - Перунов Антон - Страница 11

  - Боюсь, что нет. Хотя что-то похожее у меня было.

  - Нет - так нет, - хмыкнул Скворуш, небрежно кидая браслет обратно в мешок.

  Адам задумчиво поглядел на покрасневшего от досады графа, а ведь если бы не присутствие баронессы и большее хладнокровие, юный граф вполне мог бы присвоить ценную вещь, однако Сашко тоже хорош, его явное желание любыми способами высмеять Людвига уже не так забавляло. Борут холодно глянул на друга и велел заканчивать с осмотром добра и начинать собираться. Скворуш все же слегка смутился, и с готовностью принялся выполнять приказ командира. Князь твердо решил добраться до замка, куда пригласил их граф, еще до наступления темноты. Сначала им предстояло вернуться к месту недавнего боя, и там выйти на тропу, ведущую к перевалу, забрав ожидавшего их слугу графа. Вторая часть пути, по расчетам Борута не превышавшая и десяти километров, завершалась в долине. Над которой господствовал замок Чернагора, надежно перекрывая старый торговый тракт, идущий через перевал. Этот участок особо труден - дорога, упорно идущая на подъем, должна до предела вымотать путников, но и оставаться в горах, в такой близости от нормального, а главное - безопасного жилья, не представлялось князю разумным.

  Адам уже собирался отдать приказ собираться немедленно, но воспротивился проповедник, до этого все-время молчавший. Он заявил, что бандиты отобрали у него все вещи, необходимые ему для его богоугодной деятельности, и что он не сдвинется с места, пока не осмотрят одежду.

  Борут несколько секунд пристально смотрел на него, борясь с желанием отправить его обратно в каменный мешок или по крайней мере, отпустить на все четыре стороны, но потом пожал плечом:

  - Скворуш, осмотрите вещи, только не затягивайте с этим.

  И так как Орлик еще раз настойчиво попросил его поесть, ведь неизвестно, когда еще удастся это сделать, Адам кивнул и отправился к котлу.

  Со своего места он наблюдал, как оставшиеся у вещей Сашко, проповедник и молодые Хортичи перебирают вещи.

  Баронесса отошла обратно к своей горничной и о чем-то тихо с ней переговаривалась. Граф, потерявший интерес к находкам после ее ухода, пошел к своему жеребцу, видно было, что он искренне заботится о любимом животном.

  Отец мальчика, инструменты которого нашлись в той же пещере, любовно их осматривал, объясняя что-то молодому парню, с которым провел столько времени в плену. Тот слушал с интересом, и если до этого не произнес и двух слов, то здесь стал задавать вопросы и немного оживился.

  - Проповедник готов забрать половину найденных вещей, - сказал Орлик, присаживаясь рядом с князем, - создается впечатление, что он ехал не слово Божие нести людям, а одежду на продажу.

  - Оставь его, Микола, и так забот хватит, сам знаешь, с кем спорить не стоит...

  - Да, с бабами и проповедниками.

  - Начинай уже собирать всех, не нравится мне, что все расслабились. И скажи Сашко, чтобы заканчивал уже.

  - Будет сделано, командир, - ответил Орлик, с готовностью поднимаясь, - решить надо только, как с горцем. Лошадей мало.

  - Ничего, все пойдут пешком. Лошади для вещей и раненного. Кто будет не согласен - оставим здесь, - твердо ответил Борут.

  - Понял, - одобрительно кивнул Орлик, - только сомневаюсь, что граф...

  - Графа не трогай. Пусть едет на своем жеребце. Постараемся обойтись остальными тремя.

  - А ты, князь?

  - Не барышня, дойду, - усмехнулся Адам. И уже серьезно добавил, - кстати о барышнях, надо узнать, захотят ли они идти с нами или оставить их здесь до завтра под охраной Хортичей.

  - Командир, что-то баронесса меня не очень жалует, может, пусть Сашко спросит?

  - Нет уж, спросит он. Я лучше сам. И давай уже, хватит близнецам бездельничать.

  Орлик отправился выполнять приказ, и под его спокойным руководством сборы пошли очень быстро. Оба мастеровых охотно помогли, хотя видно было, что молодой ощутимо прихрамывает. Отец Филарет очень толково помог разведчикам советом и делом, когда носилки с раненым крепили к двум лошадям.

  В итоге, хотя для вещей были предназначены три лошади и мул, выяснилось, что каждому еще придется что-то нести на себе. Все восприняли это спокойно, даже малец настойчиво потребовал, чтоб и ему что-то доверили, только проповедник заявил, что в общении с разбойниками его здоровью был нанесен сильный ущерб, и боль в спине не позволяет ему поднять еще хоть что-то сверх собственных вещей.

  Орлик хотел было высказать, что он думает о больной спине проповедника, но князь сделал ему знак не трогать преподобного Кристофа, как тот не преминул преставиться каждому.

  Оставалось только спросить мнения баронессы, которая наблюдала за приготовлениями по-прежнему в стороне от всех. Сейчас, закутанная в свой неброский дорожный плащ, невысокая и стройная, с большими задумчивыми глазами цвета морской волны, она смотрелась не как знатная дама, а казалась простой девушкой, одинокой и трогательно-прекрасной. Скворуш, действуя с привычной сноровкой, заканчивая приготовления к походу, то и дело останавливал на ней доброжелательный взгляд. Князь теперь, при дневном свете, еще яснее увидел, как прекрасна и обаятельна госпожа Анна, потому хорошо понимал своего влюбчивого офицера. Сам он старался держаться от нее подальше, слишком много у нее было общего с его первой любовью, до сих пор вызывавшей в нем глухую тоску.

  Однако пора было отправляться в дорогу, и откладывать разговор с ней было нельзя. Отдав последние распоряжения Орлику, Адам направился прямо к ней.

  - Баронесса, нам предстоит нелегкий путь по горам, идти не так и далеко, но трудно. Я предложил бы вам остаться здесь нашего возвращения...

  - Нет-нет, ни в коем случае, князь, я иду с вами.

  - Понимаю, - мягко ответил Адам, - но, к сожалению, свободных коней нет и вам придется идти самой.

  - Пусть так, - решительно тряхнув светлыми кудрями, заявила девушка. - Я готова идти и поверьте, от меня вы не услышите ни одной жалобы и стона.

  Борут испытующе посмотрел на разрумянившееся и ставшее от того еще прелестнее лицо Анны, ему не могла не прийтись по душе такие слова девушки.

  - Решено, вы идете с нами.

  Распределив не малый груз добычи, взятой и с боя и на хуторе, небольшой отряд двинулся в сторону принадлежащего графу замка - Чернагоры, до которого оставалось всего каких-то полтора десятка километров.

  В их распоряжении оказалось четыре лошади и мул. Меж двух коней были привязаны носилки с раненым горцем, за которым продолжал присматривать монах. Граф не стал уступать своего 'Чёрта' никому, пояснив, что жеребец очень горяч и только он сам - его всадник, сможет безопасно ехать на нем. Последний из коней, смирный гнедой мерин получил себе на спину два тяжелых вьюка с захваченным оружием.

  Адам возглавил колонну, взяв на себя заботы дозорного. Граф, поначалу несколько смущавшийся своим положением единственного всадника, вскоре нашел себе занятие. Он лихо скакал впереди всех, изображая бдительного разведчика. То, уносясь далеко вперед, то вновь возвращаясь к остальным, он создавал много суеты и шума, изрядно раздражая Борута и его воинов. Но Адам давно научился сдерживать свой нрав и горячность. Поэтому он лишь молча продолжал вышагивать по узкой горной дороге, упорно продвигая свой отряд к заветной цели - Чернагоре.

  Зато Скворуш молчать и не собирался. Перевесив свою долю поклажи на пленников, которые и так были основательно нагружены, чем он ни на миг не озадачился, Сашко завел легкую светскую беседу с баронессой. Для начала, он предложил ей руку, на которую она с благодарностью и оперлась, как ни пугал ее напористый русин, но дорога оказалась куда труднее, чем она рассчитывала, бесконечный подъем утомлял, забирая силы, и помощь Скворуша пришлась кстати.

  Достигнув первого успеха, Сашко не замедлил продолжить наступление. Но вскоре и сам понял, что легкомысленной болтовни не получается. Слишком много труда стоило просто идти. Самому Скворушу дорога давалась не в пример легче, но и он вскоре примолк, сосредоточенно вышагивая рядом с баронессой и лишь изредка подбадривая ее парой фраз.