Проект Х (СИ) - Перунов Антон - Страница 53

  - Здравствуй, вождь. Твои воины привели меня сюда. Прошу, ответь, кто я - пленник или свободный человек?

  Кута поднял на меня глаза, и меня словно придавило, до того почти гипнотически мощным оказался его взгляд. Выдерживая его груз, я ответил так же прямо. Но я ошибался, никто не собирался бороться со мной, вождь просто посмотрел на меня, не более. Елки. Словно издалека донеслись слова.

  - Садись рус. Ты пришел за ответом, и ты получишь его.

   Дождавшись пока я сяду, Кута сказал.

  - Ты будешь жить как кетарай или умрешь. Иного нет. Готовься к испытанию.

  - Но когда? И что это за испытание?

  - Сейчас. Ты будешь сражаться с собой, рус. Анда, дай ему архас, полную чашу.

  Сидящий рядом с вождем седой воин поднял бурдюк и налил в простую деревянную чашу с круглым дном - такую не поставишь на землю полной, только пустой - пенящийся, золотистый напиток. Я много раз видел, как ясыги пили его, но никогда они не брали архас чистым, во много раз разбавляя водой. Что ж это за напиток? Не поднимаясь, я с коротким поклоном принял чашу обеими руками и поднес к губам. Мощный аромат меда, трав и еще чего-то неведомого и оттого маняще-страшного. Выдохнув, я приник губами к краю и принялся неспешно пить. И начав не смог остановиться пока не увидел дно. В первый момент показалось, что со мной не произошло ровно ничего особенного. Все в порядке. Попытался протянуть руку с пустой чашей Анде и не смог. Тело отказывалось служить. Зато в голове царила чистейшая ясность. Ни намека на опьянение или еще что-то. Поняв, что передать чашу не смогу, просто опустил руку вниз и разжал пальцы. Неужели все так просто?

  Словно издалека донесся голос вождя.

  - Приведите пленников.

  Прошло совсем мало времени и в круг втолкнули Пернача и остальных бандитов. Кута снова заговорил.

  - Если один из вас убьет в поединке этого человека, то получит свободу и коня. Остальные умрут. Вам решать.

  Вот оно что. Лихо, а ведь я не могу ничего делать, как бревно, бери и убивай, защищаться нет никакой возможности. И почему мне в этот миг пришли в голову строки:

  Я, что мог быть лучшей из поэм,

  Звонкой скрипкой или розой белою,

  В этой жизни сделался ничем,

  Вот сижу и ничего не делаю.

  Ничего я в жизни не пойму,

  Лишь твержу, пусть плохо мне приходится,

  Было хуже Богу моему,

  И больнее было Богородице.

  Николай Степанович, когда вас расстреливали, я уверен, вам было страшно, но вы не сдались. Что ж, пусть так. Буду сидеть и ничего не делать. Точнее, буду изо всех сил стараться подняться.

  Происходящее между бандитами меня не волновало, главное, эта задержка дала время, немного, но всё же... Я упорно старался почувствовать руки и ноги и постепенно это начало получаться. Удалось, опершись на руки медленно, пошатываясь, но подняться с колен. Но на большее времени не хватило. Передо мной появился Пернач, окровавленный, задыхающийся, со сбитыми костяшками пальцев. Значит, это он вырвал себе счастливый билет, ценой жизней бывших подельников. Не удивительно.

  Негромкий, полный властной силы голос вождя донеся и до моих ушей.

  - Рус, сейчас будешь сражаться с кетарай - воином, избранным Духом. Он очень слаб сейчас, но ты бойся его. Он - твоя смерть.

  Пернач, почернев от ненависти, стоял, дожидаясь команды нападать. Удивительно, как сейчас он напомнил мне тех гиен в его усадьбе. Зверь, бешеный зверь. Но почему нет ненависти? Почему мне жаль его? Зачем он живет, тот, кто должен убить меня? Перед вечностью его поступки пусты. Но некогда думать теперь об этом, потом, когда в моем распоряжении будет вечность. Все потом. А теперь надо сражаться. Нельзя сдаваться, это всего лишь яд в моих жилах, значит, его можно победить. Ну же, руки, поднимайтесь, сжимайтесь кулаки, пришло время драться! Но ничего не получалось, сил хватало лишь стоять, чуть покачиваясь и все. Враг, получив отмашку, кинулся ко мне и сильно, технично ударил в челюсть. Звезды вспыхнули в глазах, и я повалился на землю, но Пернач не стал торопиться, он ждал, ждал пока я встану. А я поднимался. Но он не утерпел и лишь я стал на одно колено, снова обрушил на мою бедную голову новую серию ударов. Елки, боксер. Небо. Высоко-высоко. Кружится. Все кружится. Надо вставать. Зачем? Не ясно, но вставать надо. Поднимаюсь и снова удары. А почему я все еще соображаю, должен давно отрубиться... наверно кетас действует. Ну, давай, вставай же! Опять удар. Власть над телом постепенно восстанавливалась, но слишком медленно. Сколько он еще будет играть со мной? Неужели даст шанс? Наверняка хочет увидеть поверженным и только потом убить. Но этого удовольствия я ему не доставлю. Вставай, Славка, вставай! Где-то вдалеке плавает перекошенное лицо Пернача. А ему досадно, твари, значит, я молодец. Держись Славка! С трудом, но поднимаю руки и делаю шаг к врагу. Боишься тварь! Отступаешь! Пернач в первый миг и, правда, отступивший на пару шагов, совладал с собой и бросился ко мне. На этот раз бить он не стал, а захватив мою шею в замок, начал душить, давя на кадык предплечьем. Словно горло попало в сжимающиеся тиски. Больно. Очень больно. И как вспышка - воспоминание. Ведь это в моей власти! Действуй! Дыхание прекратилось, сердце остановилось. Я умер.

  Почему то оказалось возможным увидеть себя словно со стороны. Странно, ведь глаза мои закрыты. Враг отпускает мое безвольное тело и встает, идет к сидящему вождю. Наверно, он хочет получить награду - свободу и коня. Но ведь он не знает, что я все еще жив. Или нет? Может так и умирают? Но ведь надо бороться, ведь меня ждут дома! И я не могу проиграть этот бой. Никак не могу. Надо запустить сердце, стучи, гони кровь, надо дышать, пусть грудь качнет воздух в легкие. Ведь один раз получилось, ну же!

  Я встаю. И делю шаг, второй. Тело послушно и готово к битве, в нем нет и следа недавней слабости. Враг оборачивается и видит меня. Что это с ним? Почему он бежит? Зачем кричит, надрывая глотку? Я не успеваю сделать и третьего шага, как широкое острие копья пробивает его спину насквозь и он падает, захлебываясь кровью. Неужели все?

  А вокруг стоят воины и кричат:

  - Кетарай! Кетарай! - неужели это мне? А кому еще? Я стою и вижу глаза Сашки, полные слез. Откуда он здесь? Улыбаюсь и иду навстречу, но силы оставляют внезапно и я падаю наземь. Темнота.

  Сон оставил в один миг. Еще не открыв глаз, ощутил чье-то присутствие рядом, на расстоянии вытянутой руки слева от себя. Сквозь сомкнутые веки просвечивал день. Яркий, полный красок и жизни день. Постепенно стали яснее и звуки, они неспешными волнами накатывали, заполняя сознание разными, может, совсем не важными сейчас сведениями. Главное, жив. Удивительно, неужели я смог? И что дальше? Дальше прятаться от мира уже не хотелось, и я открыл глаза.

  Рядом сидел Сашка. Некоторое время мы молчали. Потом, словно отвечая на немой вопрос, он заговорил:

  - Ты был на грани день и ночь. Потом стало немного лучше. Дедушка сказал, ты будешь жить, надо молиться. И вот ты очнулся, Слав. Прошло три дня. Не поднимайся пока. Почувствуй себя. Хочешь воды?

  - Да. - Звук собственного голоса удивил. Словно он звучал из глубины. Не знаю, как объяснить иначе. - Что дальше, Саш?

  - Ясыги признали тебя. Ты свободен. Мы с дедушкой ждали твоего пробуждения и вскоре покинем лагерь, пойдем на север, к отцу Дмитрию.

  - Как пойдете? Одни?

  - Конечно. Мы часто ходим по тайге. В лесу совсем не опасно. Ты не думай. Дедушка выздоровел совсем, говорит, надо ноги поразмять, засиделся. - Сашка добро, душевно улыбнулся, вспоминая о Ердее.

  - Тогда я с вами. Если можно. Провожу до места. И все.

  Глаза Сашки засияли. Он с довольным видом кивнул головой, и с улыбкой ответил:

  - Я сбегаю, скажу дедушке. Подожди немного, я скоро. - И исчез.

  Полежав некоторое время, я решил попробовать подняться. Отбросил одеяло и медленно, опираясь на руки, сел. Все в порядке. Ни особой слабости, ни головокружения. Дотянувшись, уцепил штаны, куртку и ботинки. Оделся не спеша. И встал. Елки, как здорово жить!