Распутье (СИ) - Романовская Ольга - Страница 66

Так и доехали до метро, а дальше начался ад. Я и ругалась, и плакала, но никак не могла уговорить спутников подойти к турникетам. А ведь мы с таким трудом добыли жетоны.

— Трусы! — шипела я. — Вот возьму и брошу здесь. Тоже мне, великие маги!

Мужчины хмурились, ругались, но не двигались с места.

А, пёс с ними! Возвращаюсь домой, и пошла эта Галания! Забуду, как о страшном сне.

Развернувшись, решительно зашагала к турникетам. На полпути меня догнал Свен, ухватил под локоток и прошипел, что никуда не отпустит.

Маг внутренне подобрался, когда по моему примеру бросил жетон в прорезь. И замер в ступоре, пришлось даже прикрикнуть.

Представляю, что о нас думали остальные. Парочка сумасшедших! И ещё двое мнутся у стены.

Миновав турникет, Свен оглянулся, задумчиво глянул на него и как ребёнок пробормотал:

— Надо же, поворачивается!

Видимо, испугавшись, что мы уйдём без них, учитель с Магистром тоже приблизились к турникетам и, подсмотрев, как делают другие, преодолели-таки это препятствие.

Дальше — больше.

Свен судорожно вцепился обеими руками в поручень. Глаза у него были безумные. Я, стоя спиной по ходу движения, как могла, успокаивала мужа, приводила в пример маленьких детей, которые едут и не боятся.

А тут ещё голосовая реклама, объявления дежурной, море людей…

Бедняга молился. Про себя: видимо, не хотел ещё больше опозориться, и так я ругала.

Пародируя влюблённые парочки, шагнула на ступеньку выше и прижалась к Свену, обнимая. Постаралась покрепче, чтобы чувствовал поддержку. Вроде, лицо спокойнее стало, дышать начал не через раз.

Поглаживала по спине и шептала, что всё хорошо, люди по делам спешат, а голос — это не демон, а обычная женщина, говорящая через специальное устройство. Она разные услуги рекламирует.

Свена заинтересовало новое слово — «реклама», вот и нашла, чем отвлечь мужа от тягостных мыслей.

«А те двое пусть мучаются, — мстительно подумала я, глянув на окаменевшую, истово молящуюся уже вслух парочку. — Нечего было на меня орать, унижать и прочие нехорошие вещи делать».

Когда сходили, подхватила Свена под руку, чтобы не упал.

А вот те двое споткнулись. Хмурились и нехорошо так на меня смотрели. Видимо, из-за того, что со Свеном вожусь. Извините, тут титулов нет, всеобщее равенство. Кстати, надо бы напомнить, а то включат аристократов. Впрочем, народ быстро на место поставит. Им всё равно, дворяне, маги ли. Только не хотелось жертв среди населения. Честно, если б Магистр с учителем угодили бы в «обезьянник», не всплакнула бы, я о соотечественниках пеклась.

До платформы дошли с приключениями. Маги прилипли к мраморной облицовке, гадая, сколько денег на это потратили и как же богата наша страна.

Дальше велела всем взяться за руки и безропотно выполнять мои команды, даже если непонятно и страшно.

Ох, надеюсь, в поезд файерболл не запустят и с платформы не упадут!

— Никакой магии, никакой агрессии! — зло прошипела я, обращаясь к Свену. — Остальным тоже передай. Без моей команды даже не дышать. Начнут возмущаться — вперёд, обратно в Галанию.

Свен кивнул и отвёл мужчин в сторонку, что-то втолковывая. За это время успело пройти два состава. Один загудел — так маги аж подпрыгнули. Руки рефлекторно вскинулись, но, к счастью, без последствий.

До меня донёсся обрывок разговора:

— …но она же женщина! Какой позор! Я понимаю, вы, Гилах, но мне!

Кто бы сомневался, мэтр Алидис и здесь хотел командовать. Даже интересно, сколько прожил бы до того, как застрелили.

Что-то я кровожадная. Всё из-за нервов. Даже захотелось подойти и пригрозить, что скормлю чудовищам. Поездам, то есть.

— Глойева колесница! — Свен не ругался, он констатировал факт.

Муж опасливо жался к столбу и не сводил взгляда с зева туннеля. Остальные стояли тут же, заняв круговую оборону.

М-да, станция открытая, представляю, как им страшно.

— Ты мне веришь? — сжала руку мужа и заглянула в глаза. Дождавшись кивка, продолжила: — Мы сейчас подойдём к краю платформы и сядем в вагон. Повторяешь то же, что я. Не молишься, не ругаешься, не шарахаешься. Если очень страшно, обними и уткнись лицом в волосы. Остальные пусть тоже не показываю, что боятся. И, самое главное, от меня ни на шаг!

Не знаю, что уж там наплёл Свен, но дальше мужчины вели себя как овечки. Хмурые овечки. Обступили меня в вагоне, отгородив от толпы. Хоть какая-то польза. Обычно все толкают, а тут благодать!

От метро решила прогуляться пешком. Далеко, но троицу нужно с миром знакомить, показывать, рассказывать.

Учитель Свена вскоре забыл, что со мной не разговаривал, и нарушил монополию мужа на вопросы. У меня уже язык отсох отвечать. А вот Магистр больше слушал и поглядывал по сторонам. Он держался чуть в стороне; с лица не сходило хмурое выражение.

Мне же приходилось следить за всеми, словно воспитательнице в детском саду, ставить парами перед пешеходными переходами. Вот за руки не держались, это да, иначе косо бы посмотрели. Вряд ли мужчинам бы понравились обвинения в нетрадиционной ориентации.

Но вот уже и родной двор.

Сердце забилось чаще.

Что там ждёт? Вдруг я или Свен в розыске? Но отступать некуда.

— Тут живут мои родители, — остановившись, объяснила остальным. — И я тоже до недавнего времени жила. Вы — друзья моего мужа. Молчите, ничего не трогаете, копируете, тьфу, — совсем забыла, они такого слова не знают, — повторяете поведение Свена. Понятно?

— Послушайте, госпожа Гилах, — недовольно начал Магистр, но я не желала слушать очередное: «Женщина, твоё место на кухне».

Скрестив руки на груди, заявила:

— Так, либо вы слушаете меня, либо делаете всё сами. И тут вы никто, а я не безродная бродяжка. И магия в решении конфликтов не поможет. У нас есть оружие, которое любые щиты пробьёт.

Мэтр Алидис проглотил рвавшееся с губ ругательство и сплюнул под ноги. Мэтр Орас тоже не обрадовался подобному положению вещей, а вот Свен обнял и ласково шепнул:

— Веди. Никто не спорит, тут ты хозяйка.

Вести всю эту толпу в дом — глупо. Родители и так на нервах, решили, наверное, что Свен похитил и убил. Поэтому если увидят хмурых мужиков странной наружности, точно полицию вызовут. Поэтому со мной пойдёт только муж. Он и с лифтом знаком, и с родителями тоже. Да и разговаривать может.

Вслушиваясь в пиликанье домофона, гадала, чем объяснить своё исчезновение. И следы в ванной, заодно. Нет, вроде, я всё подтёрла, но вдруг остались?

Свен угрюмо молчал, подозрительно посматривая на устроившихся на детской площадке спутников.

Не глядя, нащупала руку мужа и сжала. Тот пожал ладонь в ответ и неожиданно заверил:

— Я помогу, не бойся.

Будто угадал мои страхи.

— Чем же? — устало поинтересовалась я, гадая, ответят ли мне. — Ты нашей жизни не знаешь.

— Я твоего отца знаю. И вообще, это моё дело, Ир…ина. Ирина, — уже без запинки повторил он, будто смакуя моё имя.

В итоге в парадную вошли вместе с собачником. Он косо на нас посмотрел, но впустил. Зная, что выглядим подозрительно, полезла целовать мужа и шептать ему разные глупые нежности. Ошарашенный Свен не противился, а, наоборот, пользовался моментом. Зато собачник успокоился: воры так себя не ведут.

Родителей дожидались под дверью. Я сидела, привалившись спиной к обивке, Свен стоял. Он первым заслышал шум шагов и легонько толкнул меня.

Мама шла из магазина и выронила пакет при виде воскресшей дочери. Она попятилась и закричала. Больших трудов стоило успокоить маму и убедить, что я живая и невредимая.

После внимание родительницы переключилось на Свена. Он узнал о себе много нового и всё на повышенных тонах.

Маг слушал, слушал, а потом впечатал:

— Вы ошибаетесь. И прекратите орать, как торговка.

— Ну, попробуйте, объясните, молодой человек, что вы сделали с моей дочерью, — мама с вызовом упёрла руки в боки. — Или я тут же вызываю милицию. Тьфу, полицию.