Чужая душа - потёмки (СИ) - Романовская Ольга - Страница 39

Осунта сидела за столом и расчёсывала волосы. Совершенно одетая. На столе — тарелка с недоеденным пирожком, а во рту — шпильки. При виде меня магистр что-то промычала, потом догадалась выплюнуть заколки и в ультимативной форме напомнила, что нужно стучаться.

Я постучалась и вошла заново. Сразу, предупреждая очередное замечание, выложила, зачем её побеспокоила. Магистр Тшольке выслушала, но зарубила идею на корню.

— А вот Ксержик прекрасно сыграет девушку, — хмыкнула она. И пояснила: — У него природа магии другая, её люди не чувствуют, а простейшие амулеты не берут. Да и не поздоровится тем, кто разгневает некроманта: в том замке, поди, полно покойников.

Оставалось только выяснить, как сам некромант отнесётся к перспективе ношения женского платья — чтобы иллюзия была достовернее — и наличию потенциальной дочери, то есть меня. Последнее я собиралась выяснить после завтрака, чтобы не портить аппетит. Поищем семейное сходство, расспросим о житье-бытье и связях с женским полом двадцать два года назад. Жалко, эликсира правды нет, а то бы я этого Алоиса Ксержика им напоила.

Некромант подкарауливал меня в коридоре. Ухватил за руку и, легко, будто я и не сопротивлялась вовсе, оттащил к стеночке. Недобрые глаза с прищуром вперились в меня. Хм, цвет совпадает в общих чертах, только темнее. Отец он мне или нет?

— Не желаете объясниться, юная госпожа?

Как-то от этого голоса в дрожь бросало. Он изменился, стал ниже, глубже и одновременно приобрёл хрипотцу. Самое то для некроманта. Представляю, как он мертвецами командует.

— Что именно? — я разыгрывала дурочку, а сама то и дело посматривала на амулет. Он засиял нутряным огненным светом и приподнялся, левитируя. Страшно, если честно. И всю душу вытягивает, гипнотизирует…

— Ваша фраза.

— Да так… — не стала выкладывать все 'козыри'. — Большие Выселки — знакомое название?

Ксержик задумался, крепко задумался, даже отпустил меня. Чем я тут же воспользовалась, на всякий случай отойдя на пару шагов в сторону, поближе к двери магистра Тшольке. Нет, конечно, я не трусиха, но кто знает, что в голову некроманту взбредёт? На вид он странный, опять же нормальные мужчины ногти не полируют. И не подрезают так ровно.

— Мы знакомы? — наконец изрёк некромант. — Что-то не припомню.

— Да я тоже впервые имела счастье… А много у вас знакомых женского полу? — раз начала, то пойду до конца. Только вопрос настолько деликатный, что желание соврать у собеседника возникнет непременно.

— А вы козлами всех именуете? — парировал Ксержик. Щурясь, он подверг меня пристальному осмотру, медленному, будто не только выяснял женскую привлекательность, но и заодно сдирал кожу. — Странный способ знакомиться.

— Я и не знакомлюсь, — хмыкнула, скрестив руки на груди. Ко мне вернулось прежнее самообладание. Человек, уходящий от темы, точно любит ходить налево. — Магистр Лазавей вас уже представил и кое-что интересное рассказал. О рождении русалок от любителей чужих костей.

Некромант снова впал в ступор. Повертел перстень на пальце, а потом ринулся в атаку. Обошёл вокруг меня и неожиданно цапнул за подбородок. От неожиданности я дёрнулась — и узнала, что пилочка — это видимость, а на самом деле руки у него очень даже крепкие и цепкие.

— Так, и чего мы добиваемся? — прошипел мне в ухо Ксержик, не давая возможности пошевелиться. Пахло от него своеобразно — чем-то лекарским. Не травами, а будто эссенцией какой-то.

Глаза некроманта расширились, практически утратив зрачок. Они, не мигая, смотрели на меня.

Показалось, или воздух вокруг сгустился? Что-то магией запахло… Хотя, это всё амулет и перстни. Только я слабину не дам: вреда он мне всё равно не причинит.

— Так что там с Большими Выселками? Там кладбище большое, удобное… И вампиров много водилось. Лет двадцать назад.

— Любите вы вопросы! — зрачки некроманта окончательно исчезли. И вместе с ними испарилась моя уверенность в собственных силах. Вот зачем ляпнула тогда в сердцах про рожу? Ксержик ведь магией смерти занимается. — Двадцать лет назад, говорите… Да, тогда вампиры частенько нападали на мирных жителей, но чем же так примечательно именно кладбище в Больших Выселках?

— Некроманта там одного видели… Девушку одну щедро одарил.

Я попыталась вырваться из захвата некроманта, но легче научится летать.

Ксержик усмехнулся:

— Пальцы у меня тренированные, чуткие. В моей работе важен баланс, потому что чуть сильнее надавишь — потерян материал. Слабее — выронишь. Так что стой спокойно. Как зовут, к слову?

— Агния, — с вызовом посмотрела ему в глаза. — Значит, по роже, потому что иначе бы угрожать не стали. Скажу маме, что пресветлый образ мага сдох.

Некромант отпустил меня и расхохотался. Смеялся он долго, вызвав серьёзные подозрения в состоянии ума. Я даже подумывала Юлианну позвать для освидетельствования, но обошлось. Ксержик взял себя в руки и перестал издавать хрюкающие звуки. Глаза вновь зеленели травой, а амулет потух.

— Ты в следующий раз осторожнее, детка, а то мало ли, чувство юмора не оценят, — подмигнул он мне. — Пошли, угощу чем-то вкусненьким. Не из гроба. Публичные выступления — это хорошо, но нужно уметь чётко выражать свои мысли. А то случаются недоразумения. Жизнь у тебя одна, а некромантов много, так что думай сначала, ладно? Либо срочно ищи артефакт бессмертия.

Подозрительно покосилась на некроманта: он меня клеит? Просто обычно девочек к себе в комнату за этим зовут. А у меня есть две веские причины для отказа. Даже три. Во-первых, потенциальный отец. Во-вторых, не в моём вкусе и возрасте. В-третьих, я замужем.

А у него одна веская причина для согласия — сила. Парализовать он умеет, поэтому лучше бы в коридоре…

— Испугалась, что ли? Вкусненькое — это конфеты. Без приворотного зелья.

Взвесила все за и против и согласилась. Наедине легче разговорить.

Ксержик торжественно распахнул передо мной дверь и извлёк из сумки обещанные конфеты. Плеснул в кружку воды из кувшина, что-то над ней проделал — и вода превратилась в чай.

— Пей, — он протянул мне кружку и коробку с лакомствами. — Женщинам полезно сладкое есть, чтобы не зверели. Чай, правда, с привкусом, потому как магический, но съедобный.

Не понимая, с чего вдруг меня задабривают, отхлебнула из кружки — а я и не замечаю разницы. И конфету попробовала — с сушёными фруктами. Интересно, зачем некроманту сладкое? Или он заранее готовится к победам на личном фронте?

— Сопоставив козла, некое кладбище, юную деву с подарком и двадцать лет, полагаю, что ты намекала на родство, — Ксержик, не мигая, вновь уставился на меня. — Деревеньки такой я не помню, наличия у себя энного количества ребятишек допускаю, но однозначно бы не утверждал. Доказательства имеешь или просто так на всех некромантов бросаешься?

— Мне сказали, у нас кровь похожа, — с набитым ртом пробормотала я. Вкусные конфеты, руки сами тянутся.

Ксержик задумчиво почесал переносицу:

— Проверим. А семейная легенда какова?

— Что на маму напал вампир, изнасиловал и угробил. Потом её спас некромант и в процессе оживления тоже развлёкся с девичьим телом. Может, и после, для закрепления результата и усиления потенции.

Тут некромант не выдержал и, хрюкнув, поинтересовался, как же она должна была улучшиться:

— Просвети, а? Столько лет живу, мучаюсь и не знаю.

Я смутилась, пробормотала что-то о связи самооценки, опыта и практики. А Ксержик требовал научной выкладки, наслаждаясь моим состоянием. Потом сжалился и предложил просветить по истинному положению дел. Я отказалась.

— А чего так? В жизни бы пригодилось, — пальцы некроманта подхватили конфету из коробки и отправили в рот. Похоже, он сам любил сладкое. — Допустим, мы уже выяснили всё о мужской силе твоего отца и женской привлекательности матери. Дальше.

— А дальше родилась я. Мама утверждала, что забеременела от вампира, но я проверяла, это невозможно.

— Сочувствую, — покачал головой Ксержик. — Повезло, что жива осталась. Ты бы не экспериментировала с нежитью, а то обернутся девичьи грёзы могильным холмиком. Это только в сказках они в любовном деле безвредные, а в реальности я бы людей посоветовал: и приятнее, и безопаснее.