Попаданка в академии драконов 3 (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 58

Трепет зарождается в сердце и разносится по всему телу. Я крепче прижимаюсь к груди Арендара, наворачиваются слёзы. В груди щемит от странного чувства: благодарности, нежности, радости. Кажется, мне нужно было услышать это — что интерес Арендара ко мне связан не только с силой, которую драконам дают избранные.

— Лера, солнце моё, — шепчет Арендар, поглаживая меня по волосам, целуя в макушку. — Лера, посмотри на меня.

Я неохотно запрокидываю голову: в глазах Арендара вспыхивают золотые искры. С минуту мы смотрим друг на друга. Он сползает ниже и мягко касается моих губ своими.

— Лера, — снова целует. — Лера…

На этот раз Арендар целует жарко, чувственно.

Огненные бабочки порхают над гладью озера, выписывают всевозможные фигуры, их трепещущие отражения повторяют каждый фантастический кульбит.

Создавая это изумительное представление, Арендар чуть подёргивает пальцами руки, а другой крепко обнимает меня за плечи. Мы сидим в кругу огненных цветов, под бескрайним звёздным небом. Тёплый воздух овевает нас, но ещё теплее от близости друг друга. И кажется, что все проблемы — далеко, что никто не может добраться до нас, и зло — где-то в другом мире и не имеет отношения к этому уютному берегу.

— Тиу-тиу-тиу! — распевает где-то рядом птичка. — Тиу-тиу-тиу! Тиу-тиу-тиу! Тиу-тиу-тиу! Тиу-тиу-тиу!

Помедлит — и снова берётся за звонкую трель.

Летают огненные бабочки. Выстраиваются огромным сердцем, рассыпаются, собираются в два сердца… Арендар улыбается. Я приподнимаюсь и целую его. Огненные сердца рассыпаются, но это уже не имеет значения. Целоваться приятнее, чем смотреть на них.

А нацеловавшись, я обнимаю Арендара и шепчу ему на ухо:

— Полетаем ещё?

— Лера…

— Над водой не так опасно.

Его ладони проскальзывают по моей обнажённой спине, и я выпускаю крылья. Отталкиваюсь ими, высвобождаясь из его объятий.

— Ну же, догоняй!

Я взмываю вверх. Предусмотрительно не открываю рот. Потоки воздуха закручивают меня, треплют, но именно сейчас я понимаю, как упоительна свобода полёта.

— Лера, осторожнее! — Арендар кружит рядом, с его крыльев сыплются искры, освещая всё вокруг, отражаясь в поверхности озера.

Справившись с ветром, я рывком ухожу в петлю вокруг Арендара, он проворачивается на месте, ничуть не сдвинувшись ни в сторону, ни в высоту, в очередной раз доказывая своё мастерство владения крыльями. Настоящий дракон! Но и я могу быть не хуже, когда научусь.

Взмываю выше, рывком разворачиваюсь спиной к земле. На миг меня охватывает ощущение невесомости, а затем — падение со свистом в ушах. Я разворачиваюсь горизонтально, вода с огненными искрами мелькает за пеленой навернувшихся слёз.

— Лера!

Но я уже торможу, вхожу в пике и снова устремляюсь вверх. Арендар летит рядом, в свете сыплющихся с его крыльев огненных искр видно, что он зол, но я не хочу останавливаться — хочу летать с ним и сейчас, покорять ветер. Поймав крылом поток, снова облетаю Арендара. Он следит за мной. Я опять его облетаю и ухожу в вышину. Он настигает мигом, летит параллельно, всё ближе и ближе ко мне. Ледяной воздух вдруг становится тёплым — тепло исходит от Арендара. Мы лицом к лицу несёмся в звёздное небо. И Арендар наконец улыбается. Он протягивает руки. Я, с трудом удерживая скорость, дотягиваюсь до кончиков его пальцев. Арендар, рванувшись вперёд, сжимает мои ладони. И в этот миг ветер закруживает нас спиралью. От страха ёкает сердце, но Арендар улыбается, и я понимаю — этот ветер его рук дело. Этот ветер помогает нам кружиться в танце.

Танец над далёкой тёмной землёй, где о жизни напоминают лишь огоньки селений на горизонте. Над нами — сверкающие, точно драгоценные камни, звёзды. Мы кружимся-кружимся-кружимся, падаем вниз и взмываем вверх, и ветер носит нас, помогая держаться рядом, раскачивая, подкидывая, удерживая в небесах. Совершенно невероятные ощущения, восторг, и, кажется, я была для этого создана — вот так носиться в небесах вместе с Арендаром.

В академию мы возвращаемся в предрассветном сумраке. Счастливые, уставшие и голодные, так что приходится совершить набег на печеньки Ники, благо те у неё все аппетитные на вид и вкусные настолько, что мы с Арендаром, сидя на нашей кровати, бессовестно уминаем целый килограмм. Да-да, мне стыдно, но… весело.

— Кстати, Арен, — я бодаю его в плечо. — Ты ведь не будешь возражать, если я буду приглашать Нику и Валариона, чтобы они могли пообщаться подальше от любопытных глаз?

— Сейчас я согласен на всё. — Арендар целует меня, но мягко, без порывистой страсти, скорее успокаивающе.

Перед сном предлагает сделать массаж спины, чтобы завтра мышцы не так болели от перегрузки, но едва горячие ладони накрывают мои лопатки, я проваливаюсь в блаженное тёмное забытьё.

Темнота мгновенно сменяется на что-то другое. Я не вполне понимаю, что это за перемена, ведь вокруг просто темно, а я стою на месте. Но ощущение чьего-то враждебного присутствия сжимает внутренности, вынуждает заполошно биться сердце.

Санаду возникает прямо передо мной, его холодное дыхание касается моего лица. Голос звучит неестественно, будто механически:

— Твою память блокировали несколько раз.

— Не думаю, что Арендар причинит мне вред, — только произнеся фразу, понимаю, что где-то слышала её и, кажется, уже говорила.

— Не думаю, что он знает всё.

— Хотите сказать, его… обманывают? — ощущение дежавю усиливается многократно.

— Не обязательно. Но могут не договаривать…

Санаду распыляется в туман, серый туман закрывает собой тьму. В его глубине что-то вспыхивает. Я хочу отступить, но тело парализовано, заледенело. Нет, оно сковано кристаллом, и этот кристалл распространяется от ног, захватывает туловище и руки, пробирается всё выше, грозя запечатать лицо.

— Арен… — Голос затихает, словно кто-то убавляет звук. — Дедушка! Арен!

Туман расступается, обнажая гигантский кристалл с запечатанными внутри золотыми драконами. Кристалл, как пробка, засаженная в центр огромного магического символа.

Оглушительный треск врезается в барабанные перепонки: от основания громадного кристалла расползаются трещины. В них просачивается тьма, словно сетью вен расползается по кристаллу, по медной магической печати, надвигается на меня. А я не могу отступить, не могу шевельнуться, вдохнуть.

Паника захлёстывает, из груди наконец вырывается крик. Я распахиваю глаза: золотистый балдахин, сумрак утра… Пушинка сидит в изножье и жуёт механического паука. Именно он издаёт страшный скрежет, который во сне сопровождал растрескивание кристалла.

Арендара рядом нет.

В груди тесно, и хочется плакать. Судорожно вдохнув, потерев лицо, я сворачиваюсь калачиком и закрываю глаза. Но образ тьмы, выползающей из-под кристалла-печати, заполоняет всё, душит, ужасает.

— Пора вставать, — бодро сообщает академический браслет.

И я с удовольствием встаю, чтобы вытеснить кошмар из головы.

Очень надеюсь, что это просто сон, и печать с денеей и её драконом на месте, цела и невредима, иначе… страшно представить, что нас ждёт.

Дел с утра полно: отнять у Пушинки паука-анализатора Линарэна, неизвестно как оказавшегося здесь, размять занывшую спину, извиниться перед Никой за стыренные печеньки («Я слышала, как ты пакетами шуршала. Поесть ночью — святое, так что ничего страшного», — отмахивается она), перездороваться со всеми по пути на тренировку (кажется, для некоторых это становится ритуалом, и, судя по болтающемуся возле академии десятку дирижаблей, число постоянно приветствующих может увеличиться). За всем этим воспоминания о кошмарном сне отступают, тем более мне не терпится узнать, как дела у Герда.

На внутренний стадион я захожу последней, и Дарион, судя по всему, только меня и дожидался, чтобы заговорить:

— Итак, по поводу Герда: он всё ещё без сознания, причины его состояния неизвестны.