Попаданка в академии драконов 3 (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 25

От напряжения капелька пота стекает с виска. Передо мной бушует стена оранжевого пламени, но не жарко ничуть. Внутри всё дрожит — нужна невероятная сосредоточенность, чтобы постоянно поддерживать этот огонь.

— Концентрация! — с той стороны пламени командует Видар.

От страха чуть передёргивает, но я вливаю больше магии, и пламя желтеет, местами приобретая заветный белый цвет. В любой момент может последовать удар… Добавляю больше магии, уплотняя огонь.

От удара пламенная стена прогибается на полметра. Видар не мелочится. Среди языков проступает уголок брошенного кирпича, но я в последнем порыве усиливаю огонь, и тот отталкивает кирпич, словно резиновая преграда.

Выдохнув, медленно опускаюсь на колени. Без поддержки пламя, чуть погорев за счёт воздуха, угасает.

Опирающийся на тросточку Видар внимательно меня разглядывает.

— Плохо? — сипло уточняю я.

— За два-то дня? — Он приподнимает брови, и редкие чешуйки на его лице поблёскивают в падающем из окна свете. — Наоборот, очень хороший результат. Я думал, тебя на месяц подселили, гадал, где еды на прокорм запасать, но такими темпами мы за неделю управимся. Если отлынивать не будешь… Ну, что сидишь? Кто стонал, что к Арену надо, давай, поднимайся и действуй.

— Я устала, минут пять отдыха, пожалуйста…

— Вестников Бездны тоже подождать попросишь? — Видар вытаскивает из горы кирпичей ещё один и взвешивает на ладони. — Раз-два-три-четыре-пять, вышел дедушка играть, кто не спрятался, я не виноват.

И ведь бросит! Арендар бы не стал, он дал бы отдохнуть… может, поэтому и отправил меня к Видару: так получится быстрее.

Превозмогая усталость, концентрирую перед собой магию и на выдохе обращаю её в огонь.

— Ты не обижайся: быстрое освоение навыков требует жёстких тренировок. — Видар похлопывает меня по плечу и, взяв с подноса голема чашку с мятным чаем, протягивает мне.

— Я не обижаюсь, — утираю непрошеную слезу и, подтянув ноги на кресло, принимаю чай, — просто устала.

Но вместо этой слезы скатывается ещё одна, и из второго глаза тоже выбегает, нарушая спокойствие вечера. А ведь поводов для слёз нет: освоение пламени идёт хорошо.

Видар присаживается в кресло напротив и, взяв приставленную к подлокотнику трость, складывает на ней ладони, упирается в них подбородком. Смотрит внимательно. От такого взгляда только сильнее нервничаю.

— З-зачем существа такое творят? — сипло спрашиваю я. — Зачем Культ всё это делает? Как они додумались до этого? Зачем им эта Бездна? А Бездне зачем Эёран? Просто украсть магию? Но как? Зачем? И почему Эёран?

Глаза старого дракона вспыхивают золотом.

— Можно сказать, мы сами в этом виноваты. — Он отставляет трость. Голем, пощёлкивая гусеницами, подвозит ему чашку чая. — Сами навлекли беду на свой мир.

Утирая слёзы, припоминаю всё, что говорилось по этому поводу, но ничего определённого не нахожу:

— На лекции сказали, что в какой-то момент появились гости из Бездны, и начался весь этот ужас.

— История такая забавная штука. Её, знаешь ли, пишут существа. И пишут по-своему.

— Хотите сказать, то, что нам читали на лекции — ложь? И первое появление существ из Бездны происходило иначе?

— На самом деле то появление существ из Бездны, которое официально считается первым, было вовсе не первым. Всё началось раньше, значительно раньше. В те времена, когда Эёран и Бездна были одним целым.

Я жду продолжения, и Видар, хлебнув из чашки, откидывается на спинку кресла. Задумчиво глядя на лежащую на столешнице Пушинку, начинает рассказ:

— Раньше Бездну именовали Нарак. Это, в общем-то, похороненная тайна Эёрана, я узнал о ней почти случайно благодаря непоседливости и привычке совать нос, куда не следует. Наша нынешняя цивилизация — минимум вторая в истории Эёрана. Изначально это была система из двух миров, привязанная к общему источнику магии, соединённая постоянным межмировым каналом. В Эёране жили драконы, в Нараке — демоны. У нас характер не сахар, но у демонов ещё хуже, ты с Шаантарэном знакома, он ещё Повелителем себя называет, должна представлять.

— В том мире жили демонические коты?

— Коты — далеко не самые сильные демоны Нарака. Мы жили, питаясь силой от общего источника, но постоянно ссорились и воевали, пробивая нелегальные каналы для нападений. Я не знаю, представителю какой из рас пришла в голову «гениальная» идея узурпировать не соседний мир, а сам источник магии, но это привело к войне невероятных масштабов. В ней погибли несколько драконов со своими денеями, выбросы магии в межмировое пространство были так велики, что на них обратило внимание существо из другого мира. Безымянный кошмар, пожирающий материю и энергию. Он рвался к источнику магии, грозя опустошить и поглотить оба наших мира. Драконы и демоны объединились, потери были на грани уничтожения самих рас, но драконы со своими денеями столкнули Безымянный кошмар в мир демонов и ценой жизни истинной пары запечатали канал, отсекая Нарак и эту тварь от источника магии. После этого раса драконов пришла в упадок. О демонах и Нараке предпочли забыть. А несколько тысячелетий спустя оттуда явились посланцы. Уже не демоны, а нечто иное, чуждое обоим нашим мирам, поглощающее магию, как Безымянный кошмар. Они-то и назвали Нарак Бездной.

Он умолкает. От рассказа зябко, сердце обмирает. И чай кажется не таким уж тёплым. Согревая о чашку руки, осторожно интересуюсь:

— А вы не думаете, что это… ну, кто-нибудь придумал? Вы же говорили, все пишут историю по-своему.

— Я так и подумал сначала, но когда тебе в нос суют доказательства, не верить сложно.

— Какие доказательства?

— Пойдём, прогуляемся по Пат Турину.

— А разве мне можно? — Зябко передёргиваю плечами. — Не сочтут мою прогулку выведыванием секретов?

— Идём, — усмехается Видар. — Это надо видеть.

Прежде, чем показать мне город, Видар постукивает по кристаллу в лифте. Из стенки выдвигается механический глаз.

— Изменение типа доступа с гостевого на временное проживание родственника с симбиотом, — Видар мне подмигивает.

А я люто жалею, что пила чай — он же в поездке назад попросится. Остановившаяся снаружи Пушинка скептически смотрит на кресла с ремнями безопасности.

— Смелее, девчонки.

Тут не смелость нужна, а крепкий желудок. Но любопытство — оно такое, даже выпитым чаем рискнёшь. Пушинка с тяжким вздохом забирается в кресло.

Это путешествие длиннее первого и извилистее. Когда лифт останавливается, не сразу это ощущаю — кажется, будто меня по-прежнему переворачивает, крутит, куда-то несёт.

— Когда крылья прорежутся, как летать-то будешь? — сочувственно-укоризненно спрашивает Видар.

Вскидываю руку, умоляя о тишине, покое и возможности не открывать рот. Пока восстанавливаю дыхание и положение внутренних органов, Видар отстёгивает Пушинку. Она вываливается на металлический пол и ползёт к выходу.

— Иверги, иверги…

Мне кажется, или она хотела сказать «изверги»?

Когда лифт более-менее перестаёт вращаться, выползаю из кресла. Видар галантно предлагает руку, но мне, молодой, в расцвете лет, опираться на него как-то стыдно.

— Спасибо, я сама.

— Не так уж я стар, чтобы не поддержать леди, — хмыкает Видар и подставляет мне локоть.

Лифт доставил нас в металлический коридор, освещённый тонкими лампами вдоль стен. Где-то за этими стенами вверху и внизу гудят моторы. Воздух тяжёлый, с запахом машинных масел и раскалённых металлов.

— Это закрытая зона, — поясняет Видар.

Цокот его трости и шелест шагов эхом разбегаются по коридору и его ответвлениям. Пушинка тревожно шевелит ушами. В полу среди плит — узкие, забитые пылью колеи. Внутри всё сжимается не от головокружения, а от дурного предчувствия. Сверху будто что-то давит.

— Магический фон здесь выше, чем в столице империи, — эхо усиливает скрипучий голос Видара. — Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть. Ты здесь ненадолго, так что ничего страшного.