Попаданка в академии драконов 3 (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 15

Он прикрывает меня. Из земли вздымаются острые пики. А по земляной стене заползают внутрь чёрные твари. Вырвавшиеся из земли струи воды подкидывают их, вышвыривают за пределы академии.

В той стороне академии, куда убежала девушка с косой и ректор — ни взрывов, ни грохота, ни языков пламени. Она его убила? Он её? Что там происходит? Поможет ректор Арендару?

Вокруг меня и Пушинки поднимается двухметровая земляная стена, закрывает обзор.

Рычат драконы, крошится земля, кто-то кричит.

Мелькает сверху чёрное с золотыми прожилками крыло. Уходит в небо столб пламени. Шарахают по каким-то целям молнии.

Над кромкой стены высовывается чёрная пучеглазая морда, капает слюной. Пушинка вздувается, оттесняет меня, я накидываю щит, хотя какой щит против вестника Бездны?

Вестника смывает водой. На нас с Пушинкой падает несколько брызг. Тут же часть стены проламывает чёрно-золотое чешуйчатое тело. На фоне мелькает измазанный чёрной кровью белый дракон. Всё снова заволакивает золотистым туманом и белым тоже.

Что мне делать? Как помочь?

Ещё одна тварь лезет через стену. Тройной удар молнии в морду опрокидывает её назад. Я вдавливаюсь во вздрагивающую земляную стену. Драконий рёв пробивает по нервам, но это не Арендар. В небе закручиваются спирали смерчей, упираются в землю, втягивая в мутные рукава дрыгающиеся чёрные тела небольших вестников.

Жду. Выставив руку вперёд, готовая шарахнуть молнией любого, кто попытается залезть сюда, обидеть вздувшуюся Пушинку, прикрывающую меня собой.

Надеюсь, с Никой всё в порядке. Надеюсь, Дегон остановил ту ужасную девушку. По крайней мере, тьма не расстилается над академией, есть надежда на лучшее.

Арендар прижимается к пролому в стене, крылом накрывает верхушку, погружая меня в полумрак. От этого страшно, беспомощность ужасна, я хочу оружие, хочу быть настоящим боевым магом. Пусть боевые маги не могут справиться с вестниками Бездны, но я бы отвлекла их, помогла Арендару.

Он содрогается от удара. Земля трескается. Что-то рушится там, вне пределов моей огороженной зоны.

А Дарион как?

Эзалон?

Они победили? Мертвы?

Поднявшись на задние лапы, Арендар окутывает себя пламенем и ветром. Ударяет лапами по земле, поднимая в ней каменные пики, волной ринувшиеся на стаю вестников размером с лошадь. Половину пришпиливает к трескающейся большой стене, но часть продолжает бежать.

Со страшным грохотом взрывается дирижабль Озарана. Король оборачивается, пропуская укус в основание шеи, судорожно отбивается крылом.

Из пламени вырывается белый свет, столбом пробивает небо, поднимая в воздух дракона. Его голубая сверкающая чешуя стремительно белеет, словно он покрывается изморозью, когти вспыхивают, загораются глаза, грудь расширяется, мышцы наливаются силой.

Он распахивает крылья, на них зарождаются смерчи. Резко холодает — до дрожи, до стука зубами. Трава леденеет. Дыхание превращается в облачка пара. Пушинка белеет от добравшейся до неё изморози, встряхивает шкурой и прижимается ко мне. Внутри у неё что-то щёлкает, и становится теплее, с шерсти сходит белизна.

Все смотрят на побелевшего Сарана.

Приземлившись, он вскидывает голову и пронзительно ревёт.

Да что случилось? Или… или у него появилась избранная? Белый — цвет его бронированной чешуи?

Под его лапами трескается мёрзлая земля. Ледяное дыхание бьёт раза в четыре дальше, чем королевское. Несколько вестников оно замораживает в статуи. Остальные пятятся.

Кожу обжигает холодом и жаром. Золотая дымка накрывает меня, трётся рядом, будто не может приблизиться, будто обжигается об меня. И вдруг через родовую печать Арендара резко всасывается в тело. Дыхание перехватывает. Рухнув на колени, я на миг отключаюсь, а когда поднимаю голову — Арендар уже обрастает золотой чешуёй. И это, несмотря на битву и развороченную землю кругом, ослепительно прекрасно: золото пробирается тонкими прожилками, разрастается, окутывая каждую чешуйку, высветляя крылья.

Знак рода Арендара пылает на моём запястье, обрастает символами драконьего языка, прорисовывает тонкими линиями чешуйки, но они быстро гаснут. Кажется… меня выбрали? Артефакт меня выбрал?

Арендар обращает ко мне громадную голову, сияющий расплавленным золотом глаз, почти сливающийся с блестящей чешуёй в брызгах чёрной крови.

Саран шагает на вестников, плевками обращая тех в лёд. Арендар разворачивается. Поднявшиеся от него вихри раскалывают эти «статуи» вдребезги.

Саран поднимается в воздух, кружит над академией. Снова разражается криком.

Золотой Арендар бросается на вестников. В такой броне он кажется огромным, втаптывает их в землю, рвёт зубами. А потом направляется ко мне.

Вокруг нас вспыхивают золотые потоки, искрятся, будто их коротит. Арендар бежит ко мне. На ходу обращается человеком, обнимает:

— Моя, моя!

Нас окутывает золотое пламя. Оно больше не жжёт — в нём тепло, уютно.

Мы перемещаемся в ало-чёрные покои с золотыми узорами на коврах.

— Охну, — Пушинка валится на спину и поднимает лапки, словно изображающий мёртвого зверёк. — Охни-нахни.

Прокусив запястье, Арендар с безумным видом протягивает его мне, почти прижимает к губам.

— Пей, хоть каплю, — требует он.

Так…

Стоп.

Это он меня сейчас напоит, глотнёт мою кровь — и начнётся брачная ночь? Прямо сейчас, когда там академию и город разносят?

У меня дёргается глаз.

И как-то страшно становится.

— Арен, там… там студенты в опасности и нарнбурнцы, король Озарана ранен, там Ника, Дарион, остальные. Мы должны им помочь.

Ответом мне — звериный рык.

— Никто к тебе не подойдёт, — утробным голосом обещает Арендар. — Ты моя.

Кажется… кажется, он не в себе. Делаю первое, что приходит в голову — отвешиваю звонкую пощёчину. Охаю от боли в руке. Щека Арендара краснеет лишь слегка, но в глазах появляется осмысленное выражение.

— Арен… — Я немею от страха: а что, если его там убьют?

Провожу пальцами по его виску — даже царапины не осталось от недавней раны.

Мы смотрим друг на друга мучительно долгое мгновение. Я не хочу им рисковать, там, в академии, другие драконы правящего рода, но смогут ли они остановить вестников в Нарнбурне?

— Отца позови с собой, — севшим голосом прошу я. — Так вы быстрее справитесь.

И отступаю. Севшая Пушинка жалобно смотрит на Арендара.

Кивнув, он исчезает в языках золотого пламени. А я… мне хочется головой биться об стену: ну почему я такая бесполезная? Почему мы так поздно получаем оружие? С призванным оружием я могла бы сражаться там, а вместо этого…

Подойдя к окну, отдёргиваю алую портьеру.

Похоже, я в башне.

Внизу расстилается огромный парк, обнимающий комплекс зданий и башен из белого, алого и чёрного камня с золотой отделкой. За ними — бескрайнее море. В парке много ажурных шариков на высоких ножках, кажется, это беседки.

А большое сложное здание — похоже, это императорский дворец.

От сгрызания ногтей меня спасает то, что грызу я уголок подушки. От страха за Арендара голову будто сдавливает стальным обручем, а вместо живота — чёрная дыра, в которую засасывает стынущее сердце.

Если с Арендаром что-то случится — я это почувствую?

Чем он занят столько времени?

Как там остальные?

Меня трясёт, и нежные объятия Пушинки успокоиться не помогают.

А потом в центре комнаты вспыхивает пламя, я подскакиваю, Арендар бросается ко мне, обнимает:

— Ты в порядке? Что с тобой? Что тебя пугает?

— Я боялась, что ты умрёшь, — обхватываю его за талию, вдыхаю родной запах, почти заглушённый вонью дыма и крови. — Как там все? Ника? Остальные ребята? Дарион?

— Нормально. — Отстранившись, Арендар суёт мне под нос прокушенное запястье, сверкает золотыми глазами. — Пора завершить церемонию.

— Какая церемония? Что там с Никой? Она жива?

У Арендара такое растерянное выражение лица… Сердце сваливается в желудок, ноги подгибаются.