Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 31

— А теперь, — пробормотал Эйдолон, — будут пытать нас.

— Мой господин! — крикнул Раваш Карио, переступая через корчащегося стражника и направляясь к трону. — До меня дошли слухи, что Рассеченная Душа еще не бросил воевать. Стоит ли им верить? Объясни, почему ты до сих пор не в пустоте!

Лорд-командующий заинтригованно смотрел на незваного гостя. Дети Императора в зале понемногу расслабились, но все так же целились Карио в голову.

— Придворный Клинок, — произнес Эйдолон. — Великая честь. Но где же твоя труппа, префектор? Неужели растерял по дороге?

Пока Раваш подходил к лорду-командующему, Коненос неотрывно наблюдал за ним. Мечник безукоризненно держал себя, его осанка была безупречной, но отсутствие улучшений плоти разочаровывало. Оно говорило о недостатке честолюбия, а судьба умела карать и за подобную гордыню.

— Мы получили от тебя десятую часть сил, о которых просили, — обвинил Эйдолона легионер, полностью игнорируя консула. — Если бы ты выполнил требования, я привел бы сюда спасенный конвой с припасами.

— «Требования», — повторил лорд-командующий. — Вот как ты это называешь?

— У нас есть варп-сигналы. У тебя есть средства отследить их. — Карио, холодный, словно мрамор, искусно сдерживал гнев. — Если враги исчезнут в пустоте, с ними пропадут жалкие остатки твоей чести.

— Ну что ты, брат. Я давно уже их лишился.

Раваш яростно взглянул на него:

— Найди Шрамов.

— Префектор, на тебя со всех сторон направлены болтеры. Думаю, ты не в том положении, чтобы командовать.

Карио ринулся вперед еще до того, как с губ Эйдолона слетел последний слог. Азаэль мгновенно выстрелил, но промахнулся на волосок. Остальные также открыли огонь и тоже опоздали — виной тому были остатки боевых наркотиков в крови и общая вялость легионеров.

Мечник, оторвавшись от подножия трона, одним прыжком оказался на нем самом и с размаху приставил клинок к мясистой шее лорда-командующего. Ухватившись свободной латной перчаткой за плечо Рассеченной Души, он вдавил стальную саблю в бело-серую кожу.

— Не подходить! — рявкнул Эйдолон своим бойцам, всей толпой подбиравшимся к трону.

Коненос, который целился в неприкрытый висок Раваша, задержал палец на спуске.

Первый лорд-командующий тяжело дышал.

— Клянусь богами, ты быстр, — сверкнул он взглядом.

— А ты разжирел, — сузил глаза Карио. — В пустоте никто не услышит губительный крик. Еще остается нужда в клинках.

— Как ты и доказал. Но теперь, пожалуйста, убери меч — как ни странно, я не имею желания убивать тебя.

— Тогда заканчивай эту комедию. Прикажи отправить погоню.

— Я не люблю выслушивать распоряжения с клинком у горла.

Наблюдая за представлением, Коненос позволил себе сухую улыбку. Он видел, что Эйдолон, напротив, наслаждается ситуацией.

Раваш медленно отвел чарнобальскую саблю и отступил от трона. Его гнев, впрочем, еще не улегся, и легионер не вложил оружие в ножны.

— Стыдно, брат, — сказал лорд-командующий, устраиваясь удобнее. Его стянутые швами щеки раскраснелись. — Было время, когда мы спорили о стратегиях изящными словами.

Префектор с омерзением оглядел шелка, искаженных рабов, клубы благовоний.

— В то время слов было вполне достаточно.

— Но почему ты предположил, что мне известен способ отыскать Хана? — Эйдолон все еще развлекался. — У него, знаешь ли, особая репутация.

Отойдя от подножия трона, Карио зашагал к шелковым портьерам. Двумя резкими взмахами клинка он располосовал завесу.

За ней на золотых цепях высоко над черно-белым полом висел кусок мяса. Прежде он был чем-то большим — сверхчеловеческим воином, облаченным в керамит цвета слоновой кости. Теперь от него остались лишь жилы и дрожащая плоть, которой не давали умереть пыточные устройства, подключенные к стволу головного мозга, позвоночнику, обрывкам лица. Ободранные черты легионера застыли в безмолвном крике, порождаемом импульсами из катушек болеусилителей. Эти психически настроенные пластины были прижаты к обоим вискам пленника. От них к затянутому дымом потолку уходили витки проводов.

У воина не было глаз, но он ощутил исчезновение шелковой завесы и дернулся.

— Многое узнали? — спросил Раваш.

Лорд-командующий пожал плечами:

— Мы только начали.

Карио наконец убрал саблю в ножны и снова повернулся к трону.

— Согласись помочь, и я свяжусь с каждым Придворным братством в секторе. Если охота наскучила тебе, подумай об эстетическом наслаждении — такое можно сделать с каждым врагом.

Тут Эйдолон жадно взглянул на префектора, и Коненос, понял, что лорд-командующий заглотнул наживку. Он больше не сражался за идею, примарха или даже самого себя. Он сражался ради непрерывного удовольствия.

— Повелитель Смерти мчится по варпу, — сказал Рассеченная Душа. — Ему велели присоединиться к нам. Не слышал, наверное?

Раваш впился голубыми глазами в своего формального командира.

— Это ничего не меняет.

— Это меняет все, — улыбнулся Эйдолон и обернулся к Азаэлю. — Ты ведь согласен со мной, не так ли?

— Как и всегда.

— Да, как и всегда.

Лорд-командующий откинулся на спинку трона, не отводя взгляда от Карио.

— Мне нужен был стимул, чтобы вновь разогнать кровь. Возможно, ты стал им.

Префектор безразлично отвернулся.

— Как тебе угодно, — произнес он, понизив голос. — Просто помоги добраться до Шрамов. Больше я ни о чем не прошу.

Сбор флота стал переломным моментом.

Большую часть многолетней кампании, начавшейся после Просперо, воины Хана действовали раздельно. Чондакс — до нее — был исключением из правил, редким случаем, когда все отряды Белых Шрамов сражались вместе. По мере того как силы магистра войны развивали наступление, Пятый легион вернулся к былой тактике — рассредоточился, создал независимые батальоны, которые благодаря проворству и искусному кораблевождению постоянно ускользали от гибели.

Теперь поступили новые приказы, и космолеты оттягивались с передовой. Эскадра за эскадрой, ведя бои, пробивалась по штормовым морям эфира к командной группировке в системе Эрелион. Корабли, добравшиеся до цели, занимали позиции на высокой орбите Эрелиона III, газового гиганта цвета индиго, окутанного свирепыми электрическими бурями.

Добиться определенности при ведении крупномасштабной войны в пустоте всегда было нелегко. Отсутствие надежных систем обнаружения, действующих на уровне выше системного, вынуждало командующих флотами рассчитывать позиции неприятеля на основе кильватерных возмущений в варпе, ненадежных разведданных, психического сканирования, а то и просто наудачу. Стороны галактических конфликтов не захватывали непрерывные участки территорий. Их сражения велись за тысячи искорок света в бесконечной тьме — миры-крепости, открытые для атак в любой момент, со всех направлений. Стратеги часто упоминали «фронты» и «плацдармы», но, строго говоря, таковых не существовало, поскольку расстояния в реальном космосе лишь отчасти влияли на то, как быстро их удавалось пересечь в потусторонних течениях имматериума. До того как Хорус двинулся на Тронный мир, ни одна подобная операция, даже Улланорская, не имела по-настоящему единого переднего края. Лишь наступление магистра войны, невероятно мощное и дерзкое, велось настолько массированно, что через разоренные им миры всегда удавалось провести мысленную линию. Но даже при этом пустые зоны оказывались гораздо больше регионов окруженного, контролируемого пространства.

Тем не менее рискованно было собирать в одном месте все главные силы легиона, особенно учитывая, что враг многократно превосходил Белых Шрамов числом. Все годы открытой войны Хан старательно избегал массовых битв, зная, что погубит свой флот. Концепция изменилась лишь после того, как изменники стянули кольцо и тактика отдельных налетов стала менее эффективной.

Процесс сбора был опасен от начала и до конца. Противник мог перехватить астропатические послания, раскрыть шифры, взломать устройства связи. Безопаснее было бы провести у Эрелиона лишь пару дней, но для прибытия всех разрозненных флотилий легиона требовалось намного больше времени, и враг постоянно имел шанс раскрыть их местонахождение.