Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 15

Но в тот момент, когда авангардные отряды почти захватили первые из Внутренних ворот, на палубы обрушились ледяные копья света, который разорвал плоть реальности и обрел физическое воплощение в молниях и ураганном ветре. Металлическое покрытие превратилось в пыль. Круговые ударные волны, с гулом проносясь над полем боя, сбивали воинов с ног и раскачивали бронированные шагоходы. Остатки эфирной материи сверкали змеящимися разрядами, зеленоватые облака плазмы отражали огни пожаров.

Из сердца неестественной бури выступили легионеры в фиолетовом и золотистом, которые спокойно рассредоточились по фронту, двигаясь целеустремленно и неспешно. Они явно не пытались избежать встречи с колоннами бронетехники, что надвигались на их позиции.

Вновь прибывшие носили древнюю символику Кемоса, хотя и в более изысканном исполнении, чем их братья из тактических отделений, а доспехи воинов переливались, словно окруженные тошнотворной дымкой варпа. Каждый из них держал на весу органную пушку, которая соединялась с броней цепями и лоснящимися кабелями. Все как один гротескные мутанты-какофоны заняли назначенные им позиции, опустили стволы орудий, выбрали цели и выстрелили.

Нечто, порожденное ими, не имело права называться звуком.

В наречиях смертных не было слов, подходящих для описания того, что обрушили на врагов последователи Фулгрима, ведь их инструменты сверхощущений не просто терзали слух адскими муками. Сфокусированные волны массового акустического залпа промчались через искусственную атмосферу пустотного порта искажающим реальность вихрем, который разрывал вещество на молекулы. Атакующие отделения мотоциклистов Пятого легиона отбросило назад, далеко от распыленных укрытий. Белые Шрамы, оказавшиеся рядом с какофонами, погибли мгновенно — превратились в вихри крови и осколков брони. Посадочные платформы трещали и безумно кренились, их гравикомненсаторы завывали, сражаясь с чудовищным напором шумового урагана.

Бронетанковые соединения забуксовали, встали за развалинами укреплений и открыли огонь из всех орудий по авангарду Детей Императора. Тактические отделения второго эшелона пошли в наступление под ненадежным прикрытием танков, шлемы бойцов автоматически приглушали калечащий рев над полем битвы. Но в случае прямых попаданий не спасало и это: звуковые пушки раздирали силовую броню на куски, осколки линз засыпали глаза, внутренние органы лопались, и легионеры впадали в кому от страшных ран.

Штурмовые отделения Третьего легиона перешли в контратаку под прикрытием всепоглощающего психозвукового вала, который катился впереди них. Белые Шрамы отступали, теряя братьев на только что отвоеванной территории. Их наступательный порыв выдохся при столкновении с ужасной мощью столь необычного оружия. В расколотые плиты рокрита и адамантия по-прежнему вонзались, распадаясь, эфирные копья, приносящие свежие отряды элитных воинов.

Из крупнейшего разлома выступила мерцающая фигура Рассеченной Души, броня которого сверкала отсветами нематериального мира, громовой молот сиял, а золотой шлем окружала тлетворная пелена танцующих бликов.

Лорд-командующий Эйдолон, самый горделивый в легионе гордецов, обратил безжалостный взор смотровых линз на остатки наступавших танковых частей, открыл измученную глотку и закричал.

Разрушения, принесенные его братьями, в тот же миг показались мелкими. Треснула сама реальность, сорванная с фундамента шквалом варп-колебаний, отвергающих законы физики. После возрождения Эйдолон обрел новые силы, отныне могущество воина соответствовало его давнему высокомерию. Беспощадная ударная волна ринулась вперед, истребляя все на своем пути. Она рассекала корпуса застрявших бронемашин, раскалывала доспехи, дробила черепа, разрывала кровеносные сосуды. Вся палуба содрогнулась, и бойцы рухнули наземь, а грависпидеры врезались во вздыбившийся металл. Над разором поплыли клубы дыма, подсвеченные огнями пожаров, гонимые детонациями боекомплектов.

В тот момент казалось, что наступление захлебнется. Что отряды прорыва, встреченные стихийной мощью врага, утратят единство, отступят под натиском изменников к точкам высадки и будут сброшены в горящую пустоту. Но Пятый легион выиграл начальным рывком достаточно времени, чтобы «Копье небес» успело подойти на расстояние телепортации. Пока Эйдолон уничтожал доки, силуэт гигантского корабля выплыл из огненного шквала сражения. Великан, нос которого еще сиял золотом и белизной, непрерывно обстреливал роившиеся вокруг неприятельские космолеты.

Новые колонны иного света, вращаясь, пронзили воздух — теперь в рядах осажденных Белых Шрамов. В реальности с ревом возникли столпы беспримесной варп-материи, внутри каждого из которых виднелась фигура воина. Огромные в своих жемчужно-белых доспехах, расписанных золотыми и алыми завитками, они превосходили статью всех вокруг. Один за другим легионеры вставали в строй, держа силовые глефы с изогнутыми клинками чистого серебра, что пылали неоново-синим огнем. Их броню цвета слоновой кости, непокорно блиставшую среди крови и грязи, украшали племенные знаки Утраченного Чогориса и молитвенные свитки, которые трепетали на ветру.

Выступив из множества огненных коконов, воины воздели над головами тальвары, и пылающий воздух превратился в мерцающее море стали.

— Каган! — взревели они. — Орду гамана Джагатай!

Величайший из них, ослепительный в своем драконьем шлеме с изысканной золотой чеканкой, промолчал и направил объятый пламенем клинок в сердце урагана. Рядом с ним материализовались задын арга орды, известные Империуму как грозовые пророки, Приносящие бурю. Они указали на вихрь посохами с навершиями из черепов, и шквал мучительных звуков разорвало на части в столкновении двух катастрофических сил. Среди псайкеров в бело-костяных доспехах шагал один, непохожий на прочих, в багряной броне и латных перчатках, окруженных черным огнем. Возле него дули самые жестокие ветра, и, когда легионер вскинул руки, отвергая акустическое безумие, взрыв от соударения противоборствующих чар смел все вокруг в радиусе пятидесяти метров.

Воин в драконьем шлеме, что привел в доки свои последние силы, наконец заговорил. Хотя на поле сражения бушевал шумовой ураган, голос полководца прорвался сквозь какофонию, ясный и чистый, как сапфировые небеса над Алтаком.

— Враг перед вами, — сказал он, тяжелыми шагами приближаясь к лорду-командующему. — Его шея обнажена, так рассеките ее.

Глава пятая

Карио стоял неподвижно, заледенев от ярости. Вокруг него вихрь, поднятый улетающей «Грозовой птицей», волочил по палубе осколки бронестекла. Кто-то из Придворных Клинков наконец отыскал пульт управления и загерметизировал мостик. Свирепый рев атмосферного шквала сменился тишиной вакуума. Оставшиеся внутри куски тел и корпуса когитаторов бесшумно рухнули из-под купола.

Раваш медленно расслабил руку с мечом. К нему подошел Хайман, который, кажется, вышел из боя без единой царапины. Впрочем, примерно так легионер выглядел после любой схватки.

— Я ждал от них большего, — воксировал он по внутреннему каналу.

Сделав глубокий вдох, префектор кивнул. Он заставил себя выйти из ступора и убрал саблю в ножны.

— Так, — согласился Карио. — Зачем вообще захватывать конвой, чтобы потом сдать его?

На краю площадки, где располагался командный трон, уцелели несколько ауспиковых линз, и воин направился к ним. На темных дисплеях еще вспыхивали тактические схемы, отмечающие путь грузовых судов через круговорот сражения боевых космолетов. Положение выглядело достаточно очевидным: Белые Шрамы, серьезно проигрывавшие противнику в численности и мастерстве, отступали на свои фрегаты и прорывались к точке Мандевилля. В ходе эвакуации они потеряли немало десантных кораблей, но сохранили оба крупных звездолета. Только сейчас, глядя на световые маркеры, что скользили по стеклу, Раваш впервые ощутил смутное беспокойство.

— Грузовики набирали мощность для варп-прыжка, — пробормотал он, вспомнив слова неприятеля.