Моя война
(Документальная повесть) - Бочкарев Михаил Александрович - Страница 23

Боевые походы «морских охотников» проходили в сложных погодных условиях. Командир отряда катеров капитан-лейтенант Маккавеев после возвращения в базу рассказал о драматической ситуации, в которую попали МО-425 и МО-426 при конвоировании транспортов «Свияга», «Онега» и «Лахта».

Конвой вышел из пролива Югорский Шар 9 октября и взял курс в Белое море. На переходе их настиг жестокий шторм силой до 10 баллов. Трое суток катерники боролись со стихией. На головном катере МО-425 появилась течь в корпусе, вода стала поступать в моторные отсеки и в форпик. Волной сорвало оба якоря. Аварийная партия под руководством помощника командира катера старшего лейтенанта Владимира Полякова приступила к борьбе за живучесть. Высокое мастерство и мужество проявили мотористы во главе со старшиной 2 статьи Иваном Парко, которые обеспечили безаварийную работу двигателей. Маккавеев, не раз попадавший в штормовую погоду, на этот раз усомнился в благополучном исходе, как он выразился: «Мой моральный дух дал утечку». Он подготовил прощальную радиограмму, передал ее командиру отделения радистов старшине 2 статьи Александру Савельеву с приказанием о ее отправке только по его команде.

На катере МО-426 обстановка тоже была напряженной, но менее драматичной. Корпус катера выдержал удары штормовых волн, и бороться с поступлением воды не пришлось. Дважды выходили из строя моторы, но мотористы старшина 2 статьи Николай Данилов и старший краснофлотец Федор Антоненко быстро устраняли повреждения. Катерники выстояли.

Не меньшую опасность для катеров представляли туманы, которые часто приходили на смену штормам. Командир катера МО-429 старший лейтенант Борис Лях рассказал, как, следуя в составе конвоя в Хабарово, они попали в такой плотный туман, что с ходового мостика не было видно впередсмотрящего, который стоял на носу катера. Появилась реальная опасность столкновения и потери охраняемых транспортов. Связываться по радио разрешалось только при обнаружении подводных лодок. Выход из положения нашел командир отделения гидроакустиков старшина 1 статьи Иван Игнатов, который установил контакт с одним из транспортов, и благодаря его докладам о пеленге и дальности до транспорта катер надежно удержал свое место в ордере.

Много неприятностей доставляли катерникам плавающие льды, которые течением выносило из Карского моря через новоземельские проливы. Нередки были случаи поломки винтов. Не избежал этого и МО-427, которым командовал старший лейтенант Владимир Коммунаров. Пригодилась базовая подготовка внештатных водолазов — моториста краснофлотца Ефима Матвеева и строевого краснофлотца Евтихия Канева, которые спустились под корму, сняли два поврежденных винта и поставили на их место запасные.

Экипажи «морских охотников» в суровых условиях арктического плавания проявили высокую физическую и морально-психологическую выносливость. Морякам было трудно. Средняя температура воздуха в районе Новой Земли в июле-августе составляла всего плюс пять градусов. Верхнюю одежду, довольно тяжелую и неудобную, моряки почти никогда не снимали. Просушиться и помыться было негде. Только иногда катерам удавалось постоять у борта какого-либо транспорта и подсоединиться к его отопительной системе, чтобы прогреть свои помещения. В таких случаях появлялась возможность организовать помывку личного состава в судовой бане. А в море катерники поочередно отогревались в моторных отсеках у горячих двигателей.

Были немалые трудности и с приготовлением пищи. Катерный камбуз предназначался в основном лишь для ее подогрева. По штату на катерах не полагался кок, и его обязанности выполняли краснофлотцы, имеющие склонность к поварскому делу. Зачастую продуктов не хватало. Выручала рыба, в основном треска, которую подбирали сачками после атак подводных лодок глубинными бомбами.

В штормовую погоду горячая пища не готовилась вообще, обходились едой всухомятку. И все-таки не было на катерах случая, чтобы кто-то роптал на такие бытовые условия.

Преодолев неимоверные трудности и лишения в суровых условиях арктического плавания, «морские охотники» и их экипажи успешно справились с поставленными перед ними задачами. Шесть катеров возвратились из арктического плавания 19 сентября, а два — только 17 октября, и все — с многочисленными повреждениями корпусов, гребных винтов и механизмов. Сразу же начались авральные ремонтные работы по восстановлению боеготовности катеров, которых ждало нелегкое испытание в ходе Петсамо-Киркинесской наступательной операции.

Особенно отличились «морские охотники» в период проведения Петсамо-Киркинесской наступательной операции войсками Карельского фронта и силами Северного флота в октябре 1944 года.

Незадолго до операции, когда мы усиленно готовились к ней, на одном из совещаний командир дивизиона капитан 3 ранга С. Зюзин неожиданно для всех, особенно для меня, объявил, что я назначаюсь начальником походного штаба дивизиона. В то время должности начальника штаба на дивизионе не существовало, и эти обязанности выполнял сам Зюзин. К этому все привыкли.

Тогда я был уже дивизионным артиллеристом, и работы по подготовке матчасти артиллерии и орудийных расчетов к действиям при высадке десанта у меня было предостаточно. А тут такая большая, почти незнакомая и очень ответственная, дополнительная обязанность, которая вскоре стала для меня главной. Нахлынули заботы по подготовке катеров, перестановке личного состава, пополнению всеми видами запасов, составлению планов переходов, предварительному распределению десанта по катерам и уйма прочих штабных дел. В итоге мы были уверены в подготовленности катеров и их экипажей к предстоящим действиям.

1 апреля 1944 года за боевые заслуги наш дивизион был преобразован в гвардейский. Помню, с каким восторгом личный состав дивизиона встретил сообщение об этом радостном событии. На митинге мы поклялись оправдать это высокое звание и доверие, биться с врагом беспощадно до полного его изгнания из Советского Заполярья. Так во время войны я стал дважды гвардейцем: первый раз за бои на суше, а потом за боевые дела на море.

И вот наступила решающая пора боевых действий на завершающем этапе войны на Севере. Перед началом операции Военный совет флота обратился с воззванием ко всему личному составу, в котором призывал разгромить и уничтожить фашистских захватчиков в Советском Заполярье и освободить древний русский город Печенгу. Это обращение было зачитано на всех катерах дивизиона. Оно еще больше подняло боевой дух личного состава, его готовность к решительной схватке с врагом.

По плану операции на ее первом этапе предусматривалась высадка десанта в составе 63-й бригады морской пехоты под командованием полковника А. М. Крылова на южное побережье залива Маативуоно (Малая Волоковая), во фланг и тыл немецкой группировки войск. Десант высаживался тремя отрядами. В первый десантный отряд вошли восемь «морских охотников» и три торпедных катера под командованием Зюзина с задачей захвата плацдарма высадки. Основные силы десанта планировалось высадить вторым десантным отрядом из одиннадцати «больших охотников» под командованием командира дивизиона капитана 3 ранга И. Н. Грицука и третьим десантным отрядом из восьми торпедных катеров под командованием командира дивизиона капитана 2 ранга В. Н. Алексеева.

Перед посадкой десантников на катерах прошли партийные и комсомольские собрания, на которых выступающие призывали к победе над врагом и клялись до конца выполнить свой воинской долг. Так, комендор с МО-116 краснофлотец Николай Гуслев сказал: «Здесь некоторые товарищи говорили: не пощадим, да, не пощадим своей жизни. Свою жизнь надо щадить, а врага надо бить беспощадно». Когда закончилась посадка десантников на катера, с ними провели беседы о предстоящем переходе и порядке высадки.

Командиром высадки был назначен командир ОВРа главной базы флота контр-адмирал П. П. Михайлов, а управление непосредственной высадкой всех трех десантных отрядов было возложено на командира бригады сторожевых кораблей капитана 1 ранга М. С. Клевенского, находящегося на специально оборудованном торпедном катере.