Стылая (СИ) - Корнилова Веда - Страница 2

Через какое-то время я поняла, что уже несколько минут смотрю на одну строчку, не понимая ее смысла. Так, пожалуй, хватит себя изводить – надо пойти домой, переговорить с мужем, разобраться, что к чему. Оставаться здесь не стоит – все одно никакая работа на ум не идет. Конечно, сейчас только-только вечереет, и так рано домой я обычно не ухожу, но сидеть и тупо смотреть в конторскую книгу тоже нет смысла. Да что-то и подустала я сегодня: что ни говори, а на ногах нахожусь еще с рассвета – вначале пришел долгожданный обоз с товаром, потом пару лавок проверила, в Торговую палату пришлось съездить... Помоталась, в общем. Решено: устрою сегодня себе короткий день, а приходно-расходную книгу с собой домой возьму – может, хоть там голова будет лучше работать.

Увы, но мужа дома не оказалось. Там был только дед, который на мой вопрос, не знает ли он, где Евгар и когда он вернется, съязвил что-то вроде того, что, дескать, была бы я хорошая жена и думала больше о семье – не спрашивала бы подобного. Н-да, мой дед – это совсем не тот человек, к которому в трудную минуту я могу обратиться за помощью и поддержкой.

Наша кухарка, как всегда, готовила замечательно, только мне сейчас кусок в горло не лез. Оставив почти нетронутый ужин, пошла к себе в комнату. Там снова открыла все ту же приходно-расходную книгу в призрачной надежде на то, что смогу поработать. К сожалению, мысли в голове были совсем иные, вспоминалось прошлое...

Мой отец был одним из самых уважаемых и богатых купцов нашего приморского города, а город у нас не из маленьких – едва ли не третий по численности в стране. К несчастью, моя мать, которая одно время считалась первой красавицей здешних мест, умерла менее чем через месяц после того, как родила меня. Говорят, роды были тяжелые, и она как-то очень быстро угасла. Отец от той потери так и не оправился – по слухам, жену он любил без памяти. Так и остался вдовцом с тремя дочерьми, новую супругу в дом себе не искал, (да и вряд какая-нибудь женщина охотно пошла бы за вдовца с таким «приданым»), зато нас, своих дочек, баловал, как мог.

Хозяйкой в нашем доме на какое-то время стала бабушка – мать отца, которая делала все, чтоб смягчить своим внучкам потерю близкого человека. Она нас очень любила, и воспоминания о ней у меня остались самые теплые – родная, любящая и бесконечно добрая.

А вот со старшими сестрами найти общего языка я так и не сумела – уж слишком у нас большая разница в возрасте: одна из сестер была старше меня на двенадцать лет, а вторая – на десять. К моменту моего рождения у каждой из них уже были свои интересы, и вечно пищащая девчонка их бесконечно раздражала. Наверное, потому так и вышло, что особой близости с сестрами у меня так никогда и не возникло.

К сожалению, бабушка умерла, когда мне едва исполнилось пять лет, и вместо нее в нашем доме поселился дед, отец нашей покойной матери. Почему именно он? Отец решил: будет лучше, если за детьми будет приглядывать кто-то из родни, а для этого родной дедушка подходил как нельзя лучше. К несчастью, в этом вопросе мой отец ошибся: дед, и верно, с любовью относился к двум старшим внучкам, зато меня ненавидел всей душой – по его мнению, если бы не мое рождение, то его дочь была бы жива. И хотя дед умело скрывал свои чувства от отца, я очень скоро поняла, как тот в действительности относится ко мне, а потому и сама стала его сторониться.

Тяжело быть одинокой, и потому я старалась не отходить ни на шаг от отца, быть рядом с ним не только дома, но и вне его. Отцу тоже нравилось, что рядом с ним постоянно находится младшая дочь, и он постоянно брал меня с собой, хотя любому понятно, что ребенку нечего делать среди ящиков, бочек и непонятных разговоров взрослых людей. Отец занимался торговлей, так что и я, можно сказать, росла среди тех людей, кто занимался торгом, продажей и закупкой. Сестры любили подружек, наряды, болтовню о кавалерах, а я с раннего детства привыкла к складам, расчетам, цифрам, бумагам, разговорам о торговых делах, да и считать научилась едва ли не раньше, чем писать. Как это ни странно, но мне было по душе то, чем занимается отец, а еще мне нравился этот, казалось бы, скучный и расчетливый дух торговли.

Отец не возражал, и даже более того – радовался, что теперь у него появилась та, кому можно передать семейное дело, ведь есть немало женщин, занимающихся этим непростым занятием. Знаю: отец жалел, что у него нет сына, но хорошо то, что рядом с ним имеется толковая дочь, а для дела это уже немало. К тому же нашему торговому дому уже несколько поколений, и будет негоже, если семейная династия прервется! А уж если учесть, что дочь и сама с охотой вникает во все тонкости торгового дела, то, похоже, именно ей и написано на роду продолжить семейное предприятие.

Скажете, во главе торговых домов женщин не бывает? Ну, тут вы ошибаетесь – может, их не очень много, но таковые все же имеются. Например, в нашем городе лет пятьдесят назад главой Торгового союза стояла женщина – по дошедшим до нас слухам, баба была крутая, на расправу резкая, да и за порядком строго следила. Впрочем, по-иному у нас не продержишься.

В общем, с самых ранних лет я была подле отца, да и он не жалел времени на то, чтоб я вникла во все тонкости этой нелегкой профессии. Думаете, это так легко – торговать? Это только со стороны может показаться, что торговля простое дело: дескать, что тут сложного, купи да продавай!.. Ох, если бы все было так просто! Тут нужно держать ухо востро, крутиться, соображать, договариваться... Торговым делом занимаются многие, только вот далеко не у всех дела идут хорошо, а проторговаться в пух и прах можно едва ли не моментально. В этом нелегком занятии есть множество сложностей, хватает подводных камней, а кое в чем вообще нужна железная хватка. Наверх пробиваются немногие, куда больше тех, кто прогорает вчистую, или торгует понемногу, так, чтоб на жизнь хватало.

А еще отец внушал мне с самого детства: к женщинам в торговле отношение особое, с них спрос вдвойне, а то и втройне, потому как многие мужчины, особенно иноземцы, считают своим долгом показать бабе, что она занимается не своим делом. Запомни: держи людей на расстоянии, никого к себе не приближай и особо не выделяй, а свои чувства и эмоции прячь подальше. Зачем? Так для дела лучше. В торговле люди ушлые, по выражению лица многое понять могут, а еще пристально следят за тем, как ты себя ведешь – каждый жест уловят, небольшое изменение интонации голоса заметят. Так что, доченька, пусть тебя будут считать бессердечной, жестокой и равнодушной – к таким людям с рисковым делом лишний раз не сунутся, а если хоть раз дашь слабину, то враз запомнят, и впредь будут стараться этим воспользоваться.

Эту науку я хорошо запомнила, а позже не раз убедилась в правоте отца. В нашем деле звание холодной и расчетливой стервы звучит куда весомей, чем простая добросердечная баба, с мнением которой можно не считаться.

Когда мне исполнилось пятнадцать лет, я уже стала полноправным партнером отца, а еще через два года, когда отец умер, дела вела уже самостоятельно. Впрочем, к тому времени меня, несмотря на молодость, уже считали хватким, жестким и довольно-таки бесчувственным человеком, не склонным к лишним эмоциям, но честно ведущим свои дела. Знаете, как люди называют меня промеж собой? Стылая Лен. Что ж, в нашем кругу это неплохая характеристика. Почему Лен? Да просто мое полное имя – Арлейн, сокращенно – Лен.

Как жаль, что отец так рано умер! Сколько лет прошло, а мне его все еще не хватает. Конечно, не следовало бы так говорить, но в том, что жизненный путь отца оказался столь коротким, в той или иной мере поспособствовали мои сестрицы. Как? Да просто отец пропускал через свое сердце все беды и неприятности, что происходили в жизни его дочерей.

Старшая, Ларин, с детства страстно желала выйти замуж за высокородного. Что ж, у каждого из нас есть своя мечта, однако при этом важно голову не терять. Увы, но когда к Ларин, в надежде на большое приданое, посватался вчистую разорившийся аристократ средних лет, та, можно сказать, ухватилась за это предложение обоими руками: дескать, вот оно – счастье стучится в ворота и девичьи грезы сбываются наяву!