Бармен из преисподней (СИ) - "Два Злобных Гения" - Страница 36

Оказались мы в какой-то пещере. Свод был достаточно высоко, чтобы и я и Андрюха могли стоять в полный рост. Воздух был чище, так что мы даже с облегчением сняли респераторы. Где-то вдали за поворотом мерцало фиолетовое свечение, немного освещая неприметную тропу. После поворота мы попали в большое круглое помещение, посередине которого был круглый бассейн. Его диаметр был чуть меньше зала и оставлял небольшую кайму земли вокруг. Наполнен бассейн был странного вида фиолетовой жижей, испускавшей свечение. В центре всего этого парил странный объект, который, кроме как дьявольским, и назвать было трудно. От этого артефакта и шла та самая аура, которую я почувствовал ещё там, в квартире.

А по кайме бассейна стояли статуи. Я бы не обратил на них внимание, так как самым интересным считал, что самым интересным в здесь был именно посох, но истерический смех Андрея заставил меня переключиться на эти каменные изваяния. А посмотреть, оказалось, было на что. Статуй было около двенадцати, и все они изображали меня! Причём каждое моё изображение было представлено в разных костюмах и позах. Вот я в костюме ковбоя и, будто бы, собираюсь доставать из кобуры свой Кольт-миротворец, вот лесной разбойник в облегающем костюме и с моим лицом, зажав в зубах нож, собирается прыгнуть на жертву, а вот я вообще в костюме Адама, только без фигового листочка. Причём все эти статуи заметно выделяли моё… кхм… достоинство. Я бы даже сказал, слишком выделяли. Нет, я не комплексую, но изображать ТАКИЕ размеры может только ненормальный человек…

— Андрюха, кончай истерить! — обратился я к другу, — ты сейчас своим смехом весь свод пещеры обрушишь.

— Ой, не могу! — ответил он сквозь смех, — и кто же это тебя так обожает, что фантазирует в таких аппетитных ролях, да ещё и с полной боевой готовностью!

— А тебе что, завидно?

— Да ни в жизнь! Я так понял, в Лимбе нормальных девушек нету, так что ну его лесом, чтобы меня так хотели!

Я только философски пожал плечами. Всё-таки мне не давала покоя эта странная штука в центре зала. Не говоря ни слова и не смотря на продолжающего смеяться Андрюху, я сделал шаг в сторону артефакта. Прямо в жижу. Странно, но непонятная фиолетовая субстанция мягко спружинила от моего шага, будто я наступил на огромное желе. Чувствуя прилив уверенности, я решительно сделал ещё пару шагов. Всё так же не провалился. Окрылённый успехом я в два прыжка оказался в центре бассейна и мог рассмотреть всё как следует. Артефактом оказался посох где-то метр с кепкой в длину. Черенок его был сделан из чёрного рябинового дерева, в навершии был череп козла с золотыми закрученными рогами, в глазницах которого были вставлены аметисты. В широко разинутой пасти козёл держал шар, который был выполнен наполовину из изумруда, наполовину из сапфира. И сила от сего артефакта вблизи буквально сшибала с ног. Даже я, не сильный в магических науках ощутил сильное давящее чувство рядом с посохом. Вдруг череп сверкнул глазами. Я взглянул на ещё не потускневшие драгоценные камни и будто бы приклеился к взгляду артефакта. Аметисты затягивали моё сознание, пол под ногами начал медленно меняться местами с потолком, а окружающие звуки постепенно тухли, как будто эхом исчезали в пустом коридоре. Я ещё успел услышать крик Андрея, как неведомая сила будто бы вышибла меня из тела и засосала в одну из глазниц черепа козла.

— Малыш, а ты знаешь, что копаться в чужих вещах — не хорошо? — услышал я вдруг до боли знакомый голосок за спиной…

* * *

Бэлла… Ну, по крайней мере, я её всё же нашёл. Или это она меня нашла, но это уже не важно, ведь вот она, стоит прямо за моей спиной и, судя по голосу, явно не довольна моим визитом.

— Ой, Бэлла, — приняв невинное выражение лица, обернулся я, — а я вот тут мимо проходил и решил зайти. Ты меня давно уже приглашала, вот и вошёл. Но кто ж знал, что тебя не будет дома?

— Ага, и заодно взял с собой своего гориллоподобного друга, разворотил мою комнату, уничтожил мою уникальную коллекцию мумий и нагло пробрался туда, куда тебе было категорически нельзя? — ответила мне она.

— Ничего не знаю! В квартире был бардак, а по поводу пещеры — так там не было написано что то вроде: «Посторонним вход воспрещён» или «опасная зона: барменам не входить»…

— И ты помял мои простыни! И главное — без меня!

Тут крыть было нечем. Я действительно подпортил постельное бельё суккуба своими грязными ботинками. Ну, и помял немного, когда проводил обыск.

— Ну, и как тебе моё жилище? — спросила Бэлла, немного успокоившись.

— Очень милое суккубье гнёздышко, — ответил я, — немного грязновато и от запаха мертвечины глаза слезятся, а так ничего. Скульптуры меня очень впечатлили. Особенно тот я, который в синих трико, красных труселях и плаще, а на груди у него две латинские буквы «S» нарисованы.

— Тебе понравилось?! — глаза суккуба блеснули счастьем, — я старалась. Назвала его «Супер Серёжа». По правде сказать, все твои изображения получились супер привлекательными. Я на них потратила довольно много времени.

— Бэль, тебе лечиться надо…

— Это тебе надо лечиться! — перешла она уже на крик, — тебя надо по врачам таскать за шкирку, чтобы у тебя там всё снова заработало. Я тебя чарами с начала разговора поливаю, а ты ни сном, ни духом! Импотент несчастный!

Бэлла остановилась, чтобы отдышаться, а я всё-таки смог внимательнее её осмотреть. Сказать по правде, вид у неё был совсем уж плачевный. Под глазами синяки толщиной с большой палец ноги, щёки ввалились, еле на ногах стоит, одышка как у заядлого курильщика, а в декольте дешёвого топика выпирают не только всё еще приятные взгляду округлости, но и настоящие рёбра. Очень сильно схуднула. Даже жалко её стало. Довела её, бедную, Терра…

— Ладно, — очухалась Бэлла, — это всё уже не важно, ты уже здесь, так что всё нормально. Однако ты пришёл ко мне без приглашения, вероломно ворвался в моё скромное гнёздышко, даже не постучавшись, провёл несанкционированный обыск и трогал руками запрещённые предметы. Ты должен понести наказание за свои проступки.

— Я стучался, — попытался оправдаться я.

— Выломать с помощью твоего друга дверь не считается стуком, — раздался ответ от растворяющейся в темноте демоницы, — да, и на свои игрушки можешь не надеяться. Я убрала их подальше. Мы же не хотим, чтобы игра так быстро закончилась?

И с этими словами всё разом почернело, а я начал падать. Как будто меня с самолёта выкинули, такое было ощущение. Не люблю полёты, а те, которые проводятся без моего согласия, тем более. А в голове тем временем раздавался ласковый голос Бэллы:

Мышка бежала,

В клетку попала.

Не плачь и не ной,

Скоро будешь только мой!

Сказать по правде, было жутко лететь в «никуда», в этом, трижды проклятом тёмном с красными сполохами пространстве и при этом слышать голос этой поехавшей. Ещё более жутко было то, что достигнув (как я понял) дна, я замедлил скорость падения и мягко шлёпнулся на невидимый пол, будто бы просто упал со стула.

Ну, ладно, и не из таких ситуёвин выпутывался! Я поднялся на ноги и стремглав побежал. Куда бежал, не понятно, но в одном я был уверен точно. Надо скорее убираться из этого ада, иначе всё, что я делал до этого (включая, естественно, борьбу за выживание) окажется на деле пшиком в воздух. А вокруг творилась неведомая вакханалия. Чёрное пространство там и сям прошивалось на мгновения красными сполохами, словно молниями. Окружающая пустота постоянно изменялась и, приобретая какую-либо форму, тотчас же снова менялось. Вот по бокам вырастали шесты, на которых в сладострастных позах крутились в откровенных нарядах Бэллы, медленно превращавшаяся в Эвелин и обратно. Над моей головой висели распятые на верёвках и крючьях Андреи с наполовину обглоданными черепами, которые кричали нечто невразумительные ртами без языков и зубов. И всё это сопровождалось комментариями суккуба, для которого, похоже, происходящее было сродни забаве.

— Ты мой! Ты всегда был моим! Моя прелесть! Моя добыча! Мой трофей! Ты уже ничего не изменишь! Ты не спрячешься! Не убежишь! Ещё когда я купила тебя на аукционе, я поняла, что ты будешь моим! Теперь ты здесь навсегда! Со мной, со своими страхами, желаниями и потребностями! Никто не уведёт тебя у меня! Ты привыкнешь к этой темноте, ибо она есть отражение моей сущности! И постепенно ты растворишься в ней, чтобы навсегда слиться со мной и жить вечно во мне! Ты слышишь?! ВЕЧНО!