Гавр – сладость мести (СИ) - "Ка Lip" - Страница 8

Алешка отрицательно покачал головой.

В промежутках между постоянными тостами Леша рассказал о том, что потерял работу и теперь не знает, как ему жить.

Петрович, махнув стопку бренди и закусив огурчиком из банки, посмотрел на Алешу.

— Молчать нужно было. На хрена ты выделывался? Ну полез клиент на лошадь и что? Молчал бы, сейчас все нормально было бы.

— Но ведь так неправильно. Я не могу смотреть, когда они пьяные к лошадям лезут. И вы ведь сами учили…

— Забудь, чему я учил. Сейчас главное — деньги, не научишься их зарабатывать — загнешься с голоду. Мало ли что я по-пьяни. говорил, да и время сейчас другое настало — главное сейчас — это деньги.

Петрович опять влил себе в рот стопку. Маха не отставала от него и, закусив, она спросила:

— Ты Вальхензея продал? — Лешка лишь отрицательно мотнул головой, — ну ты и дурак. На хрена он тебе? Все равно на соревнования не ездишь, да и не поедешь, на это бабки нужны. Что ты чужого коня содержишь?

— Он не чужой, он Назара…

— Да Назара уже больше нет. Он может вообще живой из тюрьмы не выйдет… а может ему срок продлят? И на хрена ему этот конь вообще? Он лошадками игрался, когда здесь был. Лошади, бабки шальные, бухло, проститутки. Знаешь, как они зажигали с блядями? Мне Саня рассказывал: трахались сутки на напролет, — вот так весело и жили, а теперь все. Все кончилось — продавай Вальхензея, не нужен он ему и тебе.

Слова о том, что Назар веселился с девушками, были болезненны для Алеши. Он раньше об этом и не думал, о том, что Назар взрослый и живет такой разгульной жизнью. Ему было больно узнавать подробности о таких его развлечениях. Но еще больнее было от слов Махи о том, что теперь этот конь никому не нужен…

Алешка под столом сжал руки и упрямо мотнул головой.

— Я не продам его… на ком я тогда олимпиаду выиграю?

— Ну ты и лошара, Леха, — Маха звонко рассмеялась, — да забудь ты о спорте. Теперь спорт никому не нужен. Нет больше спорта. Вернее, есть, но только у тех — у кого бабки.

— Маша права, — Раиса Петровна, хоть и была пьяна, но не теряла суть беседы, — ты вот сам, Алеша, подумай. Ты ведь уже одиннадцать лет конным спортом занимаешься и что? Хорошо, что раньше тебе Назар помогал, старты оплачивал и все остальное, и только благодаря его деньгам ты известным спортсменом стал. Но вот не стало Назара и о тебе все забыли. Ты без денег здесь никому не нужен. Здесь не нужен твой талант… в этой стране нужны деньги. Кстати, помнишь хозяек Вены? Так вот они в сборную по конкуру вошли, хотя до сих пор еле в седле держатся, при прыжке выпадают. А знаешь почему они в сборной, а ты нет? У них деньги. Они себе коней купили, Вену, кстати, в прокат продали покатушечникам. Говорят, она в Терехова стоит, на ней в городе катают. Вот так выкинули такую лошадь, когда она им больше не нужна стала. Так вот, коней они себе из Европы привезли, и деньги у них есть. Вот они и выступают сейчас, пока ты пьяных катаешь. А Кирилла помнишь? Ему конкур вообще не дан, прыгает конечно, но толку-то. У тебя талант, дар от Бога, а у него лишь слабое подобие. Так он тоже сейчас в рейтинге. У него три коня, да таких, что сами прыгают, говорят из-под немецкого спортсмена за немеренные бабки купил. И вот он прыгает и ездит по соревнованиям. А ты? А ты никто. Не нужны этой стране твои таланты. Ничего не нужно, только деньги нужны. Будут деньги — ты человек, а так чмондер…

Алешка в последнее время слишком часто слышал это слово по отношению к себе и не обиделся, когда его произнесла Раиса Петровна. Наверное, она права в том, кто он. Нет у него денег… так неужели все его стремления, упорство, знания и многолетний труд — все это впустую?

Раиса Петровна опять выпила стопку и, смотря на потерянное лицо Алеши, продолжила:

— Ты думаешь, у меня не было таланта? Или думаешь, я хотела вот так в любую погоду стоять на плацу прокат тренировать? Все у меня было… талант был… да вот только началась перестройка и бесплатный спорт закончился. А я не хотела от лошадей уходить и стала прокатом зарабатывать. Все мечтала: вот заработаю денег, куплю себе лошадь и продолжу выступать… Вот такая я наивная дура была… а сейчас уже не наивная, протрезвела после стольких лет стояния под снегом, дождем и солнцем, обучая тех, кому это не нужно, кто пришел лишь свою задницу покатать на лошадке. Теперь у меня ни здоровья, ни денег, да и таланта нет… хотя говорят — талант не пропьешь, — Раиса Петровна лихо выпила еще стопку и даже не стала закусывать.

— Правду Раиска говорит, — Петрович опять наполнил их стопки, — и у меня был талант… и мечты. Да толку что? Кому я нужен? Это вот в Европе тренеров ценят, приезжают к ним обучаться, знания почерпнуть. А у нас? Знаешь, кто теперь тренирует? Соплюшки по восемнадцать лет. Они и ездить-то толком не умеют, а уже стоят на плацу и объясняют, как прыгать. И к ним ходят на занятия и им платят деньги… за их знания платят… им, которым по восемнадцать лет, а не мне, хотя я всю жизнь в спорте. Так вот им больше платят за их знания… Вот такая страна дураков у нас.

— И у меня талант был… — Маша в задумчивости крутила в руке вилку с наколотой колбасой, — и у Насти с Соней… ты ведь их помнишь? Настя ребенка растит, муж от нее ушел, так что ей теперь не до спорта. Соня замужем, в Казахстан уехала, он у нее военный. Ему жена нужна была, а не спортсменка, так что о спорте она теперь навсегда забыла. Ей муж сразу сказал: или я, или лошади. Ну вот она и выбрала его… Пишет изредка, лошадей вспоминает… А я вот здесь… ни семьи, ни мужика, ни спорта. Зато не грущу. Заработаю на прокате и бухаю. Вот так и все у нас в стране.

— А помнишь Савву? Знаешь, сколько он коней продал туда, за бугор, этим иностранцам? Наших коней, лучших. Да что Савва, таких как он умников знаешь сколько было? Они всех лучших коней за копейки продали за бугор и знаешь, что теперь с этими конями? Им иностранцы другие документы сделали. Все другое. Теперь это их кони, рожденные у них, с родословной от их лошадей. Теперь уже не докажешь, что они у нас рождены. И вот они на этих лошадях выигрывают, у нас же выигрывают… на наших лошадях, — Раиса Петровна, отвернувшись, смахнула слезу с ресницы.

— Да здесь ни мы, ни лошади наши не нужны, — Петрович очнулся от накатывающего на него алкогольного сна, — кстати, помнишь своего Бадминтона? Тоху… его частник купил, прыгал на нем до усрачки, а потом за копейки малолеткам продал, они на нем прокат катают. Я видел Тоху, у метро с ним стояли. Тощий он и хромает, а глаза потухшие, понимает, что предали его… — язык Петровича уже стал заплетаться, как и его мысли, — а Быстрого помнишь? Так он от коликов год назад пал. Говорят, кто-то из проката ему буханку белого хлеба скормил… мы так и не смогли его откачать. И Аметиста больше нет… Мити, на котором Назар тогда ездил. Его тоже купили и где он теперь никто не знает…

Эти посиделки в каптерке Петровича тяжело дались Алеше. Он понимал всю правду того, что говорят ему люди, которых он знал уже более десяти лет. И он знал, что они правы. Он и сам видел эту правду. Он видел тех, кто наравне с ним начинал выступать на соревнованиях, а сейчас или спились, или вообще пропали, став обычными обывателями и забыв о спорте навсегда.

— Знаешь, кто в спорте остался? — в заключение этого тяжелого разговора произнес Петрович, — те, кто за границу уехал. Вот там спорт. Там наших тренеров и спортсменов ценят. Все, кто уехал, сейчас в "шоколаде", и лошади у них, и возможности тренироваться и выступать.

— Но я здесь хочу выступать за Россию…

— Глупый ты, Лешка, как был дураком, так и остался. Не нужен ты России, никто из нас ей не нужен…

Алеша вспоминал эти слова, сидя в электричке, которая ехала в сторону Рабочего Поселка и ему было бесконечно больно от правоты сказанного Петровичем. Нет, он не был глупым, он и сам все это знал, да вот только не хотел верить. Он ведь родился в этой стране, на этой земле. Это его Родина и он хотел на соревнованиях доказать всему миру, что русские — лучшие, что они могут побеждать. Да вот только все это были лишь пустые мечты, а реальность была другой. На нем были два коня, за которых нужно было платить, бабушка с пошатнувшимся здоровьем и понимание того, что он сам никому не нужен с его талантом, даром свыше. Здесь, в этой стране, только один талант ценился — это талант зарабатывать деньги, но вот его у Алеши и не было.