Гавр – сладость мести (СИ) - "Ка Lip" - Страница 60

Выйдя из ресторана, куда он заехал пообедать, Ефим сел в машину. Теперь он ездил как положено представителю крупного бизнеса — с водителем и джипом сопровождения позади их представительского глазастого Мерседеса черного цвета. В кармане у него зазвонил телефон. Номер был незнакомый.

— Слушаю.

— Ефим?

— Что надо? — ответил Ефим, не узнавая голос в трубке.

— Я от Назара…

— Говори.

Ефим моментально напрягся. Если Назар сам не позвонил, значит что-то случилось. Ведь Назар там авторитет, у него есть мобильный, и он регулярно звонит Ефиму… Значит, что-то произошло. И тем более его номер знает только Назар — понятно, что он его нигде не записывал. Значит, Назар сам дал его номер этому человеку. Отсюда вывод, что с Назаром не все в порядке.

— Назар в карцере. У него проблемы, нужно порешать.

На том конце трубки нажали "отбой". Ефим услышал гудки и тоже отключился. Теперь нужно было действовать. Он сразу набрал номер их адвоката. Этот человек уже много лет работал на братву, еще с лихих девяностых. Он был свой, проверенный. Услышав голос адвоката в трубке телефона, Ефим назначил ему встречу. О таких вещах по телефону не говорят. Это нужно было перетереть между собой, с глазу на глаз.

Адвокат вернулся из Мордовии через три дня и сразу продиктовал Ефиму адрес ресторана, где он его ждал. Ефим, бросив все дела, поехал на встречу.

Зайдя в зал, он сразу увидел его за одним из столиков. Поздоровавшись и сев напротив адвоката, Ефим сразу перешел к делу:

— Говори.

— Кум подставу подстроил. На зону петушок приехал. Назара в комнату привели, где тот был, не предупредив… Он там всего пару минут был. Потом с конвоем драку завязал и его в карцер упекли. Уже месяц сидит.

— Кто в подставе участвовал, кроме Кума?

— Сидоренко и Громов Вячеслав Сергеевич.

— Как петуха зовут?

— Крылов Алексей Иванович, 1977 года рождения, из Москвы.

Больше Ефима ничего не интересовало. Он встал из-за стола и пошел к ожидающей его машине с его людьми. Он понимал, что его радужные планы — увидеть Назара на свободе через два года — после драки с конвоем могут перенестись на неопределенный срок. Значит, нужно срочно подключать людей, связи, всех, кого он знает. Он перебрал людей в ФСБ, с кем стоит побазарить на эту тему. Вообще чудо, что Назар еще жив, и то, что еще не петух. Вот все-таки он никогда не ошибался в Назаре — даже из такой подставы выход нашел, в карцер сам себя засадил. Да уж лучше в карцер и новый срок, чем "опущенным" быть. А этот Крылов… Крылов Алексей, Леха.

Теперь в сознании Ефима прояснилась вся картина произошедшего. Конкурист Лешка, ах, зачем Назар с ним связался, и конь этот, немец Вальхензее. Чуял тогда Ефим, что все это не к добру. Намекал же ему продать коня и забыть все… Да видно Назара сильно зацепило. Ефим не хотел даже в своей голове озвучить то, о чем он подозревал… Нет, Назар не такой. Не имеет он права упрекнуть своего друга в этом, не может он ему предъяву такую кинуть. Ведь за такое ответ нужно держать, перед всей братвой за слово ответить. Нет у Ефима права даже подозревать Назара в том, что он видел… Да мало ли, что ему привиделось. Сейчас это уже не важно. Нужно понять, как этот конюх туда вообще попал, кто его туда послал. Кто главный организатор этой подставы. То, что Лешка явно лишь разыгрываемая пешка в большой игре, он знал. Теперь нужно найти того, кто разыграл всю эту партию, да и конюха проведать, посмотреть на него.

В последнее время Алешка стал замечать непонятное отстранение всего коллектива конюшни от него. Но, наверное, он был слишком занят всем произошедшем в его жизни и потому не придавал значения происходящему. И недружелюбному тону толстой Махи, и сдержанности в общении с ним Раисы Петровны, да и сам Петрович вроде как стал его избегать. Хотя Алешка решил, что просто у всех свои дела и заботы, вот они ими и заняты, а он зря все переносит на себя.

Сегодня Гавр предупредил его, что задерживается и не сможет заехать за ним на конюшню, поэтому отправит к нему водителя, чтобы тот привез его домой. Теперь Гавр иногда, когда раньше освобождался с работы, заезжал за ним на ипподром, и они ехали куда-нибудь поужинать. Но, видно, сегодня у Гавра много дел, поэтому Алешка поехал домой один на машине, присланной, Гавром.

Зная, что Гавр задерживается и будет поздно, Лешка решил захватить с конюшни несколько вальтрапов Вальхензея и Зямы, чтобы постирать их в стиральной машинке. Все это время он стирал их вручную на конюшне, в этот месяц там что-то случилось с бойлером, и из крана шла теперь только холодная вода. Девчонки героически стирали конные вещи в этой ледяной воде. Он тоже стирал, но вот эти вальтрапы были куплены еще тогда, когда Назар давал деньги на хорошую дорогую амуницию. Алешка берег эти вальтрапы и поэтому решил не стирать их в мойке, разложив на полу и натирая щетками, а положить в стиральную машинку. Там они и выстираются лучше, и не испортятся. Тем более Гавр вообще редко пользовался этой машинкой, предпочитая свои костюмы, рубашки и постельное белье отвозить в прачечную, теперь он и Алешку заставлял делать то же с его вещами. Так что в машинке Гавр стирал обычно лишь нижнее белье и носки.

Закинув вальтрапы в стирку, он пошел на кухню готовить ужин.

Сегодня Гавр пришел поздно, и Лешка успел прокрутить до его прихода три машинки с вальтрапами и повесить их сушиться на лоджии.

— Вкусно пахнет, — из прихожей Леша услышал голос Гавра, — что сегодня на ужин?

Зайдя на кухню, Гавр окинул взглядом парня и блюда с едой на столе.

— Привет… скромный ужин. Я сейчас подогрею, ты сегодня поздно.

— Банкиры достали.

Гавр пошел в ванную и, моя руки, посмотрел на себя в зеркало. Затем опустил глаза и стал смотреть, как течет вода из крана.

"Просто семья… Лишнее все это. Нужно прекращать".

Гавр злился на себя, злился на свои слова; злился на то, что, зайдя в квартиру, не смог удержаться от этого возгласа; злился на то, что уже привык приходить домой и понимать, что он не один; злился на то, что ему хорошо… хорошо с Лексом.

Он нагнулся и ополоснул лицо. Затем посмотрел на свое отражение в зеркале.

"Ничего, еще немного поиграюсь и потом сам все это и завершу".

Сказав себе это, он выше из ванной и пошел на кухню, где его уже ждал ужин, который был таким вкусным. И даже болтовня Лекса — о конях, Петровиче, толстой Махе, проблемах с бойлером на конюшне, — его не напрягала. Он как-то даже привык к этому, к незнакомому и такому странному для него миру Лекса. Другому миру, над котором он раньше смеялся, а теперь ему даже было интересно слушать это каждый вечер. Болтовня парня отвлекала его от мира, где были деньги, бизнес и не было ничего человеческого. Слушая парня, он погружался в другую жизнь, где было так по-простому все ясно и понятно. И ему нравилось это, нравилось быть просто обычным человеком…

Сегодня они просто легли спать. Гавр действительно устал и после ужина почувствовал что засыпает. Лекс уловил в нем это и, убравшись в кухне и приняв душ, тихо залез под их общее одеяло и затих, свернувшись калачиком. Гавр чувствовал, что не может заснуть, и, притянув парня к себе и почувствовав его тепло, даже не заметил, как провалился в сон.

Утром Алешка проснулся от голоса Гавра. Спросонья он не мог понять, отчего тот кричит и на что ругается. Лешка сел в постели и натянул одеяло до подбородка. Он впервые слышал, чтобы Гавр так зло ругался. Он вообще никогда не повышал голоса, а тут просто орал.

— Что это? Что это такое? — Гавр влетел в спальню, держа в руках постиранное белье. — Что ты стирал в моей машинке? Чья эта шерсть?

Гавр бросил кучу белья на кровать перед Лешкой и, взяв из нее первый попавшийся предмет, растянул его перед глазами испуганного парня. Это были белые трусы Гавра с надписью "Кельвин Кляйн". Сначала Алешка не понял, что так разозлило Гавра, но потом он увидел… На идеально белых трусах налипли короткие волоски черного и рыжего цвета.