Ложь (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 39

***

Едва войдя в комнату, Вероника тут же вышла из нее. Она задыхалась в четырех стенах. Ее переполняла обида. Чистое, искреннее сердце неистово билось, все сильнее разгоняя кровь по жилам.

Все в этой спальне вдруг опостылело Веронике, стало ненавистным. Немало печальных дней провела она в ней: не раз тетя Сара несправедливо отсылала ее сюда, как в камеру пыток, за мнимые проступки или какую-то пустяшную провинность, раздутую коварством Вирхинии до небывалых размеров. Эта комната сполна знала и горечь беззащитности и непонимание. Да и сам огромный особняк рода Кастело Бранко теперь давил на нее, как могильная плита, зато в парке она нашла друга. В детстве он был ее приютом и тайным убежищем, в юности – миром грез и мечтаний. А на той скамейке, где Деметрио впервые поцеловал ее, влюбленное сердце Вероники искало оправданий его поведению, чтобы получить их со сладкими вздохами.

- Деметрио, ревнивец ты мой. Только ты можешь смотреть так на меня. Ревнивец, ревнивец мой. Я знаю, что, вероятно, из-за ревности ты часто заставляешь меня плакать. Ты очень властный, и хочешь, чтобы я была твоей рабыней. Ты считаешь меня строптивой и надменной, но если бы знал, каким ничтожеством я чувствую себя рядом с тобой… Я шла бы за тобой по пятам, как зверек, ела бы хлеб из твоих рук, проводила бы дни у твоих ног, глядя, как ты работаешь, думаешь, командуешь и даже забываешь обо мне. Мне было бы достаточно боготворить тебя.

Во власти буйных мечтаний Вероника закрыла лицо своими тонкими, изящными руками. Ей вспомнились жесткие, властные, обжигающие губы Деметрио, околдовавшие, покорившие ее своей искренней страстью. Ей пригрезилось, что Деметрио снова пылко целует ее, мучая и окрыляя, даря одновременно и горечь и сладость.

- Ты – демон, Деметрио, жестокий, беспощадный демон. Если бы я не была уверена в том, как сильно ты меня любишь, я не смогла бы простить тебя. Не смогла бы!

***

- Оставь бутылку… Поставь ее сюда!..

- Ради бога, Джонни, мы и так достаточно выпили. Тебе так не кажется?

- Оставь меня, я напьюсь до бесчувствия!

Несколько часов Хулио Эстрада безуспешно разыскивал Джонни, выполняя обещание, данное Веронике, пока не нашел его в баре отеля “Платино”, и сейчас он безуспешно воевал с ним, стараясь увести из бара.

- Почему бы нам не пойти в казино? – предложил Хулио.

- Я хочу быть здесь, понятно? Здесь! Деметрио де Сан Тельмо еще не поднялся в свой номер, и отсюда я его увижу, когда он пойдет спать.

- Может, скажешь мне, что ты собрался делать?

- Поговорить с ним, но не у нас дома, где родители с Вероникой стоят передо мной, а Вирхиния висит на руке. Я хочу встретиться с ним один на один.

- Вспомни, как дома ты изводил его своими насмешками и вывел-таки из себя.

- Я? Да я... Знаешь что, оставь меня, я не желаю спорить… Оставь меня одного, прошу тебя!

- Нет, я не брошу тебя одного. Идем отсюда, уже поздно, родные беспокоятся о тебе. Послушай, Джонни, у тебя нет права вести себя так. Твоему поведению нет оправдания.

- Да что ты понимаешь?! Что ты знаешь о чувствах неудачника, когда у тебя под носом веселится везунчик, счастливчик, укравший это счастье у тебя! Понимаешь, у тебя! Черт, посмотри, посмотри туда! – неожиданно обернувшись, Джонни заметил в дальнем углу бара знакомое лицо. К этому времени бар почти опустел, и он разглядел за одним из столиков одинокую, мрачную фигуру Деметрио де Сан Тельмо, молча, стакан за стаканом, пьющего виски. – Так значит, он здесь! Черт его знает, как долго он здесь сидит!

- Джонни!

- Оставь меня, Хулио! – Джонни направился к Деметрио прежде, чем Эстрада успел ему помешать. На его губах появилась неудержимо горькая улыбка. – Ба, кого я вижу! – воскликнул он, обращаясь к Сан Тельмо. – Счастливчик, рисковый везунчик!

- Не понял...

- Вы, как и я, ищете утешения в виски… Как это мило!.. Чудесно!.. Ну что же, счастливчик, давайте выпьем за Ваше счастье! – Джонни, одним глотком опустошил стакан виски, который нес в руке, и посмотрел на мрачно-холодное лицо Деметрио де Сан Тельмо. Деметрио, не отвечая, вонзил в него холодный взгляд своих серых глаз. – Что с Вами? – продолжал Джонни. – Почему Вы не пьете?

Деметрио медленно поднялся. Он много выпил, но виски оказался бессилен против его стальной выдержки и трезвого ума, против обуреваемой страстями дерзкой и бесстрашной души, куда по самую глубину вросла непобедимыми корнями сила духа.

- Почему Вы не пьете? – Джонни, пошатываясь, нетвердой походкой подошел к Сан Тельмо.

- Возможно, я ответил бы Вам, если бы Вы не напились до крайне плачевного состояния.

- Хотите сказать, что я отвратительно пьян?..

- Если бы я хотел сказать, что Вы отвратительно пьяны, то так и сказал бы, не заботясь о возможных последствиях.

- Ну конечно же!.. Я уж и позабыл что Вы – отличный фехтовальщик. Возможно, Вам вздумалось сразиться на шпагах, только будьте уверены, эта дуэль будет настоящей, а не спортивным поединком в зале, и противником Вашим будет не женщина, а я, понятно? Я!

- Джонни! – попытался урезонить друга Хулио.

- Оставь меня!

- Оставьте его, Эстрада, нет никакой опасности. Ему не удастся сразиться со мной.

- Даже если я плюну Вам в лицо, инженер Сан Тельмо, и дам пощечину?

- Джонни! – начал Хулио, но его прервал Сан Тельмо.

- Не бойтесь, он этого не сделает, потому что иначе прямо сейчас лишится жизни, не дождавшись дуэли!

- Инженер Сан Тельмо, прошу Вас! – заметался Хулио, словно меж двух огней.

- Не волнуйся, Хулио, все это – бравада новоиспеченного богача, – хорохорился Джонни.

- Джонни!

- Ну же, Сан Тельмо, окажите мне любезность, лишите меня жизни!.. Сделайте такую милость… Что же Вы? Почему Вы этого не делаете, ведь Вы уже сломали мне жизнь, отобрав самое ценное?

- Вы сошли с ума.

- Зачем Вы приехали в Рио?.. Зачем я привел Вас в свой дом?.. Зачем Вы встали у меня на пути?..

- Если бы я мог объяснить Вам в двух словах, что не я виновник Вашего несчастья...

- Хотите прикрыться ею?..

- Бог ты мой, я никем не прикрываюсь. Я отвечаю за каждое свое слово и за каждый поступок. Вашего глупого поведения в доме было достаточно, чтобы дать пощечину, но я закрыл на это глаза, подумав о том, как Вам, должно быть, больно.

- Что?.. Отпусти меня, Хулио!.. Отпусти! – рванулся Джонни.

- Не отпущу! Довольно, Джонни! Сан Тельмо прав, все это глупо. Ты не сознаешь своих слов и поступков. Сеньор Сан Тельмо, будьте добры, уйдите… Прошу Вас, уйдите отсюда.

- Вы – трус, Сан Тельмо, если уйдете. Жалкий трус!..

- Что Вы сказали, Джонни?..

- Да, я сказал и повторю, что Вы подлый трус. Чего еще Вы ждете, чтобы ответить на мои оскорбления?

- Это не Ваши слова, в Вас говорит виски!.. Если бы это говорили Вы, или, хотя бы понимали, что говорите.

- Я отлично понимаю, что говорю. Я не заикаюсь, руки-ноги у меня не трясутся, я не намерен отступать или бежать.

- Я и шагу не ступлю туда, куда Вы хотите меня завести. Я не стану отвечать на Ваши оскорбления, и не буду биться с Вами на дуэли. Я слишком хорошо понимаю, что Ваше единственное желание – не допустить мою свадьбу с Вероникой, а я безумно мечтаю об этой свадьбе, с ней связаны все мои помыслы, все желания.

- Ложь!.. Вы не можете желать этого так, как я!..

- Я нашел бы Веронику, даже если бы мне пришлось годами искать на дорогах ее следы... и если бы мне пришлось вырвать ее из Ваших рук силой, я вырвал бы ее! Никто, Вы слышите, никто не сможет помешать мне осуществить мое намерение!.. И что бы Вы ни говорили, что бы ни делали, все останется по-прежнему. Я женюсь на Веронике! Женюсь через месяц или прямо завтра, если Вы меня вынудите. – Деметрио гордо, с вызовом вскинул голову и с силой ударил кулаком по столу. Его серые глаза сверкнули подобно метнувшемуся к врагу стальному, ранящему клинку, и Джонни сквозь хмельную мглу постепенно начал понимать сквозящую в голосе Сан Тельмо горечь его любви. – Я знаю, Джонни, что Вы не можете меня понять, но мне это безразлично.