Навеки твой (СИ) - Любимка Настя - Страница 35

С этим сложно было поспорить. Нас действительно учили в подобном духе. Конечно, послушание и образование в моем понимании не сочетались. Зачем девушке знания, если в итоге, ее место у ног мужчины? Вряд ли ее мнение в отношении культуры или политики государства пригодятся мужу. Даже не так, ей и рта не дадут открыть.

— Пять сыновей в действии, — зло выдохнула женщина.

— Пять сыновей?

— Помолчи и слушай. — Жестко сказала леди Вариша.

— Повинуюсь, выше императорское величество.

— «Я тебе родила сыновей пять» — речь идет именно о личных качествах и критериях женщины. И в тоже время — это укол, насмешка для ее величества. — Императрица закусила губу и сжала кулак. — Главное предназначение жены — даровать наследника мужу. Моя мать подарила дочь. Единственную. Но в остальном была идеальной женой и королевой.

Я едва сдержала удивленный возглас. Меньше всего я ожидала, что песня, так полюбившаяся мне в детстве, связана с матерью нашей императрицы.

Леди Вариша Авраз медленно пошла вдоль огненного кольца. Я наблюдала за ней и внутреннее сжималась от той силы, что веяло от нее. Очень хотелось закрыть руками лицо. Так жутко мне не еще не было.

— Мама всегда называла пороки отца и его разгульный образ жизни войной. — Смешок сорвался с уст императрицы. — Это была ее война, которую она проиграла и втянула меня. Обязанность мужчины заботиться о женщине и детях, следить, чтобы они ни в чем не нуждалась, задача монарха — опекать свой народ, следить за порядком и вести свою страну к процветанию. И в первом и во втором случае фигурируют семьи, Алиса. Различен масштаб.

Леди Вариша зашла мне за спину и остановилась, облокотившись на спинку кресла.

— Когда мужчина не желает брать на себя обязательства, семью ждет крах. Как бы ни старалась женщина, как бы ни взывала к его совести и клятвам.

Все это было сказано шепотом, от которого у меня мурашки по спине пошли.

— Мой отец считал трагическую случайность при родах матери, заговором. После меня чрево королевы не могло выносить ни одного ребенка. Исправить это целители были не в состоянии.

Холодные пальцы императрицы сжались на моих плечах. Удивительно, как быстро я согрелась. Температура в комнате явно повысилась.

— Правление Жерара по праву можно называть деспотичным. Он полагал, что окружающие его люди ничто, а подданные — средство для осуществления своих желаний. В противовес матушкиным качествам, отец был ленив, невежественен, сластолюбив, агрессивен и жесток. Пока королева имела влияние среди знати, она сама управляла королевством.

Пальцы на моем плече дернулись, а потом императрица и вовсе их убрала.

— После рождения меня и пяти выкидышей, знать начала перебирать кандидаток на роль новой королевы. Естественно, что моя мать стала нежелательной персоной. Король Жерар, не справляясь с напором аристократии и вспышками недовольных в народе, приблизил герцога Орвальда, который стал его правой рукой во всех делах.

— Зачем вы мне рассказываете об этом, — я все-таки отважилась задать вопрос. Тем более я не видела лица императрицы и чудовищное давление спало.

— Тсс, — палец леди Вариши оказался на моих губах.

Женщина напугала меня почти до обморока своим действием. Я затравленно вжалась в кресло и закрыла глаза. Не знаю откуда у нее такая сила и скорость и даже знать не хочу!

— Понятие чести, вот чего не стало в королевстве Иллей. Для Жерара и Освальда все были рабами, исполняющими их прихоти. Знать утратила свой вес. Если кто-то и пытался роптать, то быстро лишался головы и имущества. — Как ни в чем не бывало продолжила она. — За каких-то три года от старых порядков не осталось и следа. А высший свет утратил свой лоск и блеск. Дворец был оплотом проходимцев, сластолюбцев и подхалимов. Приближенным кругом короля практически не осталось знатных родов, их титулы перешли к торгашам, хитрым лисам и бежавшим преступникам из других государств.

Императрица отпрянула от меня так же неожиданно, как и появилась, желая закрыть мне рот. Она легко отступала к огню, пока не оказалась внутри него.

Я вскрикнула и тут же зажала губы рукой. Леди Вариша не горела. Пламя растекалось по ее телу, лаская, прижимаясь и отталкиваясь. Причудливый танец, чуть не сведший меня с ума. Как такое возможно?

— Ненавижу, — прошипела она, — никогда не любила огонь.

— Ты слишком чиста, чтобы правильно понять мои слова. Оргии, устраиваемые королем, становились жестче, агрессивнее. Я не буду вдаваться в подробности, но однажды, моя мать оказалась подстилкой для одного из новоиспеченных вельмож, после него следовал второй, третий. «Королевы не хотят короны менять…» — верность, Алиса, несмотря на все измены отца, несмотря на неоправданную жестокость и гнет народа, моя мать не желала уподобляться нему и хранила верность мужчине, который отдал ее на растерзание своих шакалов.

«Оргии?»

— Когда мне исполнилось двенадцать, после одной из таких ночей, когда королева стала игрушкой шести «доверенных лиц», я потеряла мать. Ее не спасли. А на следующий день, отец принес в дар мою девственность приезжему магу огня.

Если до этого момента я сомневалась правильно ли понимаю слова императрицы, то сейчас, от сказанного у меня волосы дыбом встали. Отец отдал ее высочество приезжему магу, да еще не замуж, а на утеху?! У меня не укладывалось подобное в голове. Я не хотела верить, что такое могло быть, да еще с нашей императрицей! В двенадцать лет распрощаться с детством и быть вовлечённой в жестокие игры взрослых! Так вот о каких синяках и боли говорила «маленькая» Вариша!

Я тысячу раз была благодарна отцу за данное мне воспитание и защиту! И как же безумно жаль императрицу!

— А вот этого не нужно, — хмыкнула она, — не стоит меня жалеть. Уже поздно. Запомни, Алиса, все нужно делать своевременно, иначе не имеет смысла что-либо делать.

— Вы так легко читаете мои мысли? — сглатывая, спросила я.

Сил смотреть ей в глаза у меня не было.

— Всех.

«Всех? А как же блоки?»

— Глупая, я знаю, как их обходить, столько лет рядом с Сайрионом не пропали даром. Пусть и не специально, но он многому научил меня. Официально ее императорское величество не имеет дара и может пользоваться только магией мужа.

— Зачем вы мне это рассказываете? — Я все-таки подняла глаза на императрицу.

— Я возвращаю последние долги, — хмыкнула леди Вариша, — по законам Аррахских островов, тот, за кого отдана кровь или жизнь ведьмы, обязан дважды протянуть руку помощи семье, погибшей или пострадавшей. Лиссет Матори может спать спокойно, сегодня я верну одну жизнь взамен утраченной.

«Матори? Это фамилия моей матери! Вот только с таким именем я не знаю никого!»

— Еще бы ты ее знала, — фыркнула императрица. — Мне было семнадцать, а Лиссет девятнадцать. Юную ведьмочку приставили ко мне горничной. Нам понадобилось два дня, чтобы разругаться, а после подружится и стать по-настоящему близкими подругами, почти сестрами.

Женщина прикрыла глаза и явно «уплыла» в свое далекое прошлое. На ее губах мелькала то улыбка, то ухмылка, которые в итоге сменились поджатыми губами. Не знаю от чего, но я ощутила во рту горечь.

— Я была запуганной, тихой, постоянно подвергалась насилию и часто обдумывала способы своей смерти. Каждый раз, когда я садилась на подоконник, мне не хватало духу, чтобы спрыгнуть. Я хотела жить. Несмотря на все, что творилось во дворце, я не разучилась мечтать. Или мне так казалось? — Императрица нахмурилась. — В любом случае, отец не желал избавляться от меня, я была удобна. Кто-то жаждал потешить эго и требовал за свои услуги ночь с принцессой, кто-то пылал страстью к моей красоте и лез вон из кожи, лишь бы получить право остаться наедине со мной. За звонкую монету, разумеется. По сути, из меня сделали куртизанку, с одним существенным отличием, я всегда этому сопротивлялась. Была бита, голодна или заперта в подвале, но отчаянно боясь, все равно не была покорной.

Меня замутило. Откровения императрицы воспринимались слишком живо и болезненно, я ничего не могла поделать с собой, мне хотелось прижать женщину к себе и пообещать, что все обязательно будет хорошо, и что все это — позади.