Попаданка в академии драконов-1 (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 68

И вот я уже стою в каком-то сумеречном помещении, а надо мной нависает побагровевший от ярости Эзалон.

– Валерия! – Стиснув зубы, Эзалон отступает и запрокидывает голову. – Я же просил, просил не высовываться, и ты обещала…

Жилки на его лбу и шее так бешено пульсируют, что, кажется, его сейчас хватит удар. Судя по цвету лица – точно хватит.

– Дышите глубже, – советую я. – Давайте: вдооох… выдооох.

От рёва драконов звенят стёкла. На краю поля зрения вспыхивает огонь.

Эзалон поднимает ладонь и как-то неопределённо ей подёргивает, а может, она у него просто трясётся.

Оглядываюсь по сторонам: мы в аудитории, полной столов тёмного дерева, рам с пяльцами и плакатов с видами стежков, узоров и разноцветными стрелочками. Некоторые из них показывают, как направлять иглу, но некоторые явно к этим движениям отношения не имеют.

За окном снова рычат.

– Не лезьте! – гремит Дегон. – Я ректор!

Подскочив к окну, вжимаюсь в холодное стекло: огромный красный дракон распахивает крылья. Чёрно-золотые драконы держатся вместе, скалятся.

– Валерия… – сдавленно бормочет Эзалон. Он сжимает гримуар, и тот с хлопком исчезает. – Как ты додумалась взять что-то из сокровищницы дракона? Нет, не говори! – он вскидывает руку, не давая ответить, хотя я и так не знаю, что сказать. – О твоём самоубийственном поведении мы поговорим позже. Где ложка? Где эта проклятая ложка?!

Сгорбившись, он тяжело дышит, протирает дрожащими руками покрытый испариной лоб.

– У кота. Кота из лавочки. Это он…

– Стоило догадаться, – цедит Эзалон и прикладывает ладонь к сердцу, растирает. Краснота лица сменяется бледностью. – А он тоже… нашёл…

– Может, вам к мисс Клэренс?

– Не сейчас, – Эзалон идёт на меня. – Нам надо срочно вернуть ложку.

– Да что в ней такого?

Пальцы Эзалона, сомкнувшиеся на моём плече, даже сквозь ткань кажутся слишком холодными. В глазах опять темнеет, мир переворачивается, и мы оказываемся перед магазинчиком мисс Глории.

– Дело не в ложке, в принцах. Дегон старый, он бы тебя лишь попугал, чтобы неповадно было, репутацию поддержал и угомонился, но молодые драконы… Они его до серьёзной драки разозлить могут, и последствия этого непредсказуемы.

Ничего себе «лишь попугал», я чуть от разрыва сердца не скончалась! Зато теперь, конечно, на всю жизнь запомню, что у драконищ ничего брать нельзя.

– Повелитель! – Эзалон отпускает моё плечо и нетвёрдо шагает к крыльцу. – Повелитель, выходи, проклятый кот! Иначе…

Последний возглас заглушается неистовым рёвом. Земля вздрагивает.

– Может, лучше с ректором поговорить? – нервно уточняю я.

– Валерия, ты не понимаешь: агрессивность драконов, особенно разных видов, их магия вблизи друг друга резонируют, накаливая эмоции, пробуждая древние хищные инстинкты. А эта ложка…

Земля содрогается, от оглушительного рёва больно ушам.

Приложив ладонь к двери, Эзалон очерчивает кончики пальцев свободной рукой. Весь магазин на миг окутывает голубым сиянием, и створка распахивается в темноту торгового зала.

– Повелитель! – На пальцах Эзалона вспыхивают алые огоньки. – Отдай ложку!

– Зачем она ему? – захожу следом за ним. – Что в ней особенного?

– Драконы не могут жить без сокровищ, они от них психологически зависимы, им нужно иметь что-то ценное. Нельзя сказать заранее, что станет для дракона первой вещью, с которой начинается коллекция сокровищ, но эта первая вещь, с ней… – Эзалон поднимается на второй этаж, – что-то вроде импринтинга. Она впечатывается в душу. И если семейный дракон может перенести привязанность на семью, то одиночки вроде Дегона к своим ценностям привязаны намертво, особенно к первой вещи. Будь он моложе лет на двести, просто озверел бы и убил тебя. А ещё драконы склонны первую вещь использовать в магических ритуалах, и Дегон не исключение…

Эзалон доходит до конца коридора с десятью дверями и останавливается. Свет огня его пальцев отражается на медных табличках и раме пейзажа.

– Порой участие вещи в ритуалах, – Эзалон открывает правую дверь и, протянув горящую руку, заглядывает внутрь, голос его звучит глухо, – придаёт ей особые магические свойства. Она превращается в мощный артефакт и…

Эзалон прикрывает дверь и застывает, глядя поверх моей головы.

Высоко сзади раздаётся урчание:

– …артефакт и средоточие силы.

Оцепенение прокатывается по телу холодной волной, но голову я запрокидываю: Повелитель стоит на потолке. Огромный семихвостый котище со вздувшимися буграми мышц, пастью с клыками в два ряда, витыми рогами и третьим огненным глазом во лбу. Ложечку он держит в дополнительной паре когтистых лап.

Вот бы сейчас в обморок упасть.

– Ну что, крошка, теперь на хвосты наступать поостережёшься, – оскаливается в улыбке Повелитель. – И никто не посмеет гонять меня, великого Повелителя, метлой!

– Ложку отдай, – героически требует Эзалон.

А я медленно сползаю по стеночке. Я тут вроде как в обмороке полежу, может, обо мне забудут?

– Валерия, не бойся, в нашем мире он не может принять такой облик даже с артефактом. – Эзалон протягивает мне дрожащую руку. Повелитель шипит, Эзалон строго на него смотрит. – Не пугай студентку.

– Уу, вышивальщик, что б у тебя все нитки спутались и пальцы отсохли, – рычит Повелитель. – Ни стыда у тебя, ни совести, ни уважения к Повелителю демонических котов. Я тебя старше! Мог бы к старшему проявить… да хоть что-нибудь!

– Ложку.

– Не отдам. Неет! – Повелитель дёргает хвостами. – Неет, пусть Дегон сдохнет. Пусть убьёт принцев, а его убьёт император. Или пусть сдохнет от тоски по своему сокровищу.

Повелитель злодейски хохочет. Я думала, такой смех лишь в мультиках бывает, но возможно, кто-то из сценаристов встречался с подобным котиком и внёс моду на демонические гоготания. Повелитель ложится спиной на потолок и, улыбаясь, мечтательно бормочет:

– О да, пусть академия драконов снова обагрится кровью драконов. Пусть они грызутся и рвут друг друга. Я хочу услышать последний вздох Дегона, хочу заглянуть в его стекленеющие глаза. Столько лет я ждал, я надеялся!

– Валерия, пойдём, – Эзалон тянет меня к лестнице.

– Немедленно восхититесь моим умом! – орёт Повелитель нам вслед. – Моей коварной изобретательностью!

Пока мы спускаемся по лестнице и идём через тёмный зал к светлому проёму двери, Повелитель шагает по потолку и хвастается:

– Годы планирования! Коварное соблазнение переселенки из непризнанного мира. Вы только оцените: найти существо, которое не побоится залезть в сокровищницу дракона! Которое сможет обойти защиту! Я гений! Гений!

Наконец мы выходим, и самовосхваления Повелителя утопают в рёве драконов. Вместо того чтобы выйти, Повелитель зависает кверху лапами на дверном косяке.

– Неблагодарные! Я с вами достижениями делюсь, а вы!.. Да вы все сдохнете! Вас бешеные драконы сожрут! А я буду жить!

Эзалон останавливается метрах в тридцати от лавки и разворачивает меня к себе.

– Валерия, Повелитель ослабил печать на твоей особой способности. Сейчас я ослаблю её ещё немного, а ты посмотришь на магазин и, если потребуется, вокруг, и скажешь, где Повелитель с ложкой. Ложка, теоретически, должна выглядеть, как сгусток огня. Постарайся ничего не запоминать, не думать о том, что делаешь. С каждым днём магии в тебе всё больше, и вмешательство в память становится всё опаснее для сознания. Пожалуйста, постарайся думать о чём-нибудь постороннем. Способность действительно представляет угрозу для твоей жизни.

Он разворачивает меня к магазину, почти прижимается к спине и накрывает холодной рукой мои глаза. Тяжёлое дыхание щекочет ухо, но даже с такого близкого расстояния я не различаю произнесённых им слов.

А потом на моих веках будто взрывается фейерверк.

– Ищи сгусток огня и сгусток тьмы, – шепчет Эзалон. – И как можно меньше смотри по сторонам.

«Как я могу смотреть, если глаза закрыты?» – хочу спросить я, и вдруг понимаю, что на моих веках не бессмысленная мешанина пятен.