Попаданка в академии драконов-1 (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 22

Снять? После того, как я без браслета чуть не умерла? Что-то не хочется.

Продолжаю ходить возле мешка, но надпись не исчезает.

С другой стороны, мешок мне этот выдавали практически под присмотром Эзалона, вряд ли Фабиус настолько меня невзлюбил, чтобы так явно устраивать покушение.

Вздохнув, снимаю браслет и прижимаю к пластине. Тот намертво приклеивается к ней, а надпись сменяется изображением песочных часов. Песчинки, словно искорки, перетекают вниз, а мешок начинает шевелиться.

Отскакиваю от него, судорожно вытаскиваю из тумбочки под окном сковороду и жду. Из мешка никто не выпрыгивает, он продолжает покачиваться, подниматься и оседать. Через минуту мне надоедает стоять в боевой готовности, и, отложив сковороду, сажусь на кровать.

В конце концов, кто их знает, может, вещи сейчас под меня подстраиваются или ещё что.

Но без дела сидеть скучно. Дома можно было в соцсетях время скоротать, а тут что?

Оглядываю комнату: всё те же две кровати, шкаф, два секретера, большое зеркало Ники на одном из них, обеденный стол и тумба с посудой, пара стульев.

Открываю шкаф: правая половина свободна. Оглядываюсь на шевелящийся мешок.

– И когда ты мне вещи отдашь, чудовище?

Чудовище, будто услышав, распускается цветочком, обнажая разноцветную горку коробочек, бумажных свёртков и тканевых мешочков.

Подскакиваю к этим сказочным сокровищам и не знаю, за что хвататься. Ну просто внеочередной Новый год!

Быстро надеваю отклеившийся браслет и перетаскиваю сокровища на кровать. Натуральные упаковки после полимерных упаковок непривычны рукам. Даже трогать все эти коробочки и свёрточки одно удовольствие. А уж вскрывать и доставать обновки!

Начинаю с самого большого бумажного пакета, разрываю его, и на кровать практически вытекает чёрные шёлковые блуза и юбка на красном поясе. Подол из клиньев, не скреплённых по бокам. Под ними лежат кожаные штаны и жилетка, на груди у неё вышит круг: на голубом фоне сжимающий молнию каменный кулак в ореоле из красного пламени. На правом наплечнике – тот же символ с кулаком, на левом – мои имя и фамилия.

Похоже, это форма. Симпатичная. Буду единственной девушкой в такой, так что внимание мне обеспечено и без помощи принца.

В следующем кульке – мягкая белая пижама в голубой цветочек. В одном мешочке – ботинки на высокой шнуровке, в другом – короткая приталенная замшевая куртка с такими же, как у формы, пометками на плечах.

Пушистый халат персикового цвета такой воздушный, что на несколько мгновений утыкаюсь в него лицом – приятно-то как. И никакой гадостью пропахнуть не успел.

Наконец отрываюсь от него. Следующим из обновок оказывается тёмно-зелёное платье в пол, почти такое же, как на мне сейчас, только, судя по всему, моего размера.

В красной коробке прячутся три шокирующих комплекта нижнего белья: панталоны и бюстгальтеры с мягким корсетом словно из витрины музея.

Своё бельё надо беречь, как зеницу ока, иначе придётся вот в этом щеголять.

Убираю старомодное «великолепие» с глаз долой подальше в шкаф.

– Ну как? – раздаётся за спиной.

Подскочив, разворачиваюсь к неслышно подошедшей Нике, она тоже дёргается:

– Ой, прости, что напугала. Обновки нравятся?

– Да, хорошо тут у вас обеспечивают. – Оглядываю только что открытый коробок, в котором только кусок мыла, зубной порошок и нечто смутно напоминающее щётку. – Придётся закупиться.

– Тебе Анисия мешок передала. Сложишь старые вещи и выбросишь в урну. – Ника аккуратно кладёт передо мной довольно большой тканый мешок. – Осторожней клади. А лучше я помогу: внутри сильное заклинание тлена.

Ощупываю цветные мешки. В синем нахожу строгие туфли с тупым носом. Вместо них, вытряхнутых у кровати, засовываю кроссовки и кладу на дно шкафа. Потом чем-нибудь прикрою, чтобы наверняка.

«И мыть не буду, – решаю я. – На них ведь земля родного мира!»

Ностальгия захлёстывает до слёз. Впиваюсь в дверцу шкафа.

– Ты чего? Лера, с тобой всё в порядке?

– Всё нормально. Ну что, давай от моего драного  платья избавимся.

– А ботинки розовые, которые ты сейчас спрятала?

– Профессор разрешил их оставить. Ходить по академии нельзя, а вот оставить можно. На память.

Ника осуждающе качает головой, но ничего не говорит. Забирает со стула моё старое грязное платье с Земли и, осторожно держа двумя пальцами, раскрывает мусорный мешок и медленно опускает в него изодранную ткань.

– Только платье уничтожаем? – вопросительно смотрит на меня Ника.

Киваю. Она затягивает верёвку на мешке. Тот надувается, но почти сразу сжимается, скукоживается до размера спичечного коробка.

– А если руку туда засунуть? – полушёпотом интересуюсь я, а у самой мурашки по коже.

– Лучше не стоит.

Этот мешочек просто мечта маньяка. Ника небрежно закидывает его в урну.

– Спасибо. – Подхватываю халат. – А что грозит студенту за дачу ложных показаний?

– В лучшем случае отчисление. – Ника делает паузу. – Знаю, тебя наказали. Если хочешь об этом поговорить – я к твоим услугам.

– Ты лучшая, – улыбаюсь ей, вытаскиваю из мешочка полотенце, кладу сверху мыло и зубной порошок с щёткой. – Где здесь ванная?

– Там. – Ника указывает на дверцу за шкафом.

Ванная совмещена с туалетом. Маленькая, чистенькая. Но главное – тут самый обычный унитаз, только кольцо деревянное. Сама ванна из полированной меди с ножками в виде драконьих лап. Ника зажигает для меня свечи, что-то подкручивает в похожем на колонке коробе и, открутив краны, улыбается и выходит.

Я тут же стягиваю попахивающее платье. Возле ванны два плетёных короба, в одном уже лежат мятые панталоны. Значит, второй для моего грязного белья, засовываю туда платье, но оно клеится к рукам, точно наэлектризованное. Раздражённо заталкиваю его поглубже – мне невыносимо хочется мыться.

***

Ванну я принимаю, высунув ноги из воды, чтобы подольше держался маникюр со стразами. Не то чтобы он здесь особенно нужен, но такую красоту жалко.

Когда я уже заканчиваю с мытьём, раздаётся стук. Голос Ники глухо звучит сквозь дверь:

– Лер, тебе письмо. Личное. Запечатанное. Отправитель не указан, хотя я догадываюсь, от кого оно, – игриво завершает она.

Прижав полотенце к груди, приоткрываю дверь и забираю конверт из фактурной красной бумаги. Поблагодарив, закрываю дверь. Письмо запечатано сургучом. Пытаясь удержать полотенце, ломаю печать. Конверт очень плотный, вытаскивать письмо неудобно. Но я, не уронив полотенце, всё же вытаскиваю кремовую бумагу с запахом сандала и мёда.

«Дорогой друг, уважаемая одногруппница Валерия. В первых строках письма…»

Полотенце выскальзывает из-под руки. Пытаясь его ухватить, задеваю переливающийся рисунок в конце письма. Всё вокруг вздрагивает, и я едва успеваю схватить полотенце, прижать к груди. Под моими ногами вместо плиток появляется пушистый светлый ковёр, очень симпатично оттеняющий стразы на ногтях.

Но хуже того: на этом ковре имеются широко расставленные мужские ноги. Кто-то сидит в кресле передо мной. Скользя взглядом по широко расставленным ногам, я в очередной раз задаюсь вопросом: «Это, что ли, соревнование у парней такое: у кого больше яйца размахом ног измерять?»

А потом встречаюсь взглядом с ошарашенным Арендаром. Это он сидит напротив меня.

Глава

9

Под пальцами Арендара хрустят и раскалываются золочёные подлокотники.

– Ты не только поговорить предлагаешь? – не сводя с меня потемневших глаз, бархатисто спрашивает он.

– Отвернись! – Машу рукой. – Глаза закрой! Закрой! Закрой! – На последнем возгласе уже ныряю за стоящее напротив Арендара кресло, вся сжимаюсь, лепечу: – Я не знаю, как здесь оказалась, просто мылась, а тут Ника с письмом, а оно… оно падало, а я… – Тут до меня доходит, что я не просто так здесь оказалась, и накатывает злость. – Ты что творишь? Как ты меня сюда притащил?! Отправь назад! Немедленно!