Бочка наемников (СИ) - Корбин Макс - Страница 5

- А как я с ней разговаривать буду?

- А тебе там сильно разговаривать не надо. Просто подставляешь ту часть тела, в которую она будет иголки тыкать и все.

- Вольф, мы это уже проходили, я должен знать.

- Ник! – жестко обрубил меня немец. Тебя видели военные, они заинтересованы в тебе. Не в наших интересах тебе вредить.

- А в чем их интерес?

- Во-первых, у тебя может проявиться положительная пси-мутация.

- А может и негативная?

- Может. Я вон жру постоянно в три горла, а если телекинезом пользуюсь – так вообще чистый сахар с жиром могу трескать.

- Телекинезом?!

- Демонстрировать не буду! – почему-то набычился Вольф.

- Я ведь не просил… Что там во-вторых?

- Во-вторых – знания о твоем мире. Это тот еще допрос. Иногда растягивается на несколько дней. Если есть ученая степень или практические навыки в узкой области – можешь озолотиться.

- Продажа лакокрасочных изделий считается?

- Не думаю.

- Это все?

- Все.

- Веди тогда к своему доктору.

Местный лазарет оказался раза в три больше кухни. С кучей стеллажей под стенками, где за прозрачными дверцами ремешками и зажимами были закреплены пузырьки, ящички и прочая медицинская лабуда. В центре комнаты стояло два операционных стола, а по углах располагалось прочее габаритное оборудование. Вон та фиговина точно напоминает аппарат МРТ, только гораздо меньше, а в том ящичке угадывается дефибриллятор. Ого, сколько я знаю, и все с сериалов.

Пока я, заложив руки за спину глазами искал медицинские пилы или на худой конец – набор скальпелей, пришел доктор. Будь у нас такие дома, очереди в больницу сильно бы разбавились здоровыми мужиками. Невысокая, можно даже сказать миниатюрная женщина обладала выдающимися данными в области груди и бедер. Данные были затянуты в приталенные брюки и тесную кофточку темного, практически черного, фиолетового цвета. Приятное личико обрамлялось огненно-рыжими волосами равностороннего карэ, но взгляд цепляли именно холодные карие глаза видавшего виды человека.

- Асоль, - представилась она, совершенно по-мужски пожав мне руку.

- Ник. – Не люблю, когда коверкают мое имя. Пускай уж лучше сокращают.

Женщина миновала меня и подошла к шкафчику, за стандартным белым халатом. Меня немного удивил ее затылок, но я понял, что имелось в виду под словами Вольфа, что капитан ее терпит, а заодно и стал понятен выбор прически. К затылку она не просто укорачивалась, а исчезала вовсе. Вместо волос там красовалось тату… или нет – грибная колония ярко-красного цвета в форме многолучевой звезды. Верхние и боковые лучи – короткие, а вот нижний опускался примерно до середины шеи. Интересно, мне тоже такую гадость делать будут? Как представлю, что оно в мозг прорастает, так и передергивает. Б-р-р-р.

Мешковатый халат отвлек от прелестных форм, а десяток одноразовых шприцов, выложенных на стол и вовсе придал сознанию некоторой бодрости. Доктор, начала шуршать по шкафчиках стаскивая на стол баночки и ампулки, а после обворожительно оскалившись похлопала по стулу. Стиснув зубы, я сделал три шага до экзекуции. Иголок я не боюсь, даже на иглоукалывании был однажды. Не знаю как там в Азии, но отечественному иглоукалывателю я эти иголки готов был в такие места воткнуть… Правда бодростью после сеанса я не блестал, так что обошлось. Как оказалось – не зря меня напряг вот этот десяток шприцов.

У меня взяли кровь из вены и пальца, мазки изо рта и… других мест, прядь волос, ноготь и несколько кусочков кожи. Потом меряли давление, считали пульс и что-то считывали с головы через датчики на присосках. Та фиговина действительно оказалась МРТ, для нее пришлось раздеться догола. Полностью. Потом меня нашпиговали тем самым десятком прививок в разные места, поскольку в одно все не поместилось, и как финальный аккорд на спину сначала наклеили пленку, а потом проткнули ее семьдесят четыре раза. Я считал, а оно чесалось. И только после этого мне разрешили одеться и вернутся страдать в личную комнату, на прощанье пригрозив пальчиком после пантомимы чесаться.

Но сморенный мучениями я отключился, едва добрался до койки, а проснулся уже вечером, буквально за десяток минут до того, как вернулся Вольф.

- Ну как ты тут?

- Готов тебя убить, но сил нет. Рука так и тянется спину почесать.

- Лучше не надо, я это проходил.

- За что она меня так? Вроде симпатичная особа, а такая садистка.

- Пробы на аллергию. Тут просто море аллергена. И это, ты к ней не вздумай приставать, у нее муж ревнивый и дочка вредная.

- Второе пугает меня больше, - сознался я. – Не кипятись, я не фанат женщин старше меня. Даже столь симпатичных.

- Это хорошо. Мы закончили зачистку местности. Нашли еще пару приборов и конструкций. В принципе можно и лететь, но капитан приказал всем отдыхать. Будем рады, если ты с утра заглянешь в ангар и подскажешь Эрнану что есть что.

- Если сам пойму. А кто такой Эрнан?

- Ревнивый муж и по совместительству наш механик.

- Ок. Все вали, не мешай страдать.

- Что и ужинать не пойдешь? Обед ты пропустил.

- Ужин? – Похоже у меня вновь произошла смена доминанты. Вот еще мгновение назад я погибал из-за чешущейся спины, а теперь готов отдать Богу душу за тарелку супа. – Ужин – это хорошо. Пошли.

Ужинали мы супом, ни один ингредиент которого я так и не определил. Какой-то крупный горох со вкусом рыбы, толстые зеленые листья напоминали картофель, а сиреневые кубики имели вкус макарон с сыром. В общем было вкусно, да и Вольф свою порцию треснул раньше меня не скрывая аппетита. Привычных продуктов здесь днем с огнем не сыщешь. Растения мутируют со сменой нескольких поколений. Дольше держатся животные, а потом – человек. Те же куры в пятом поколении приобретают килограмм пять дополнительной массы и несколько сантиметров острейших когтей, что не особо влияет на вкусовые качества яиц, только на их размер и количество. Клубни картошки становятся слишком горькими после второго-третьего урожая, но при этом стебли начинают плодоносить твердые ягоды со вкусом рыбы, те, что я принял за горох. Отдельно следует упомянуть плодовые деревья. Семена проросшие в этом мире мутируют, как и прочая растительность, а вот привой практически не меняется и плодоносит как в родных мирах, поэтому ветви плодовых деревьев здесь в цене, особенно цитрусовые.

С моего прокола экипаж поднял несколько килограммов свинины, картофеля, лука и два десятка яиц. Будь яйца оплодотворенными – пошли бы на опыты, а так эта масса особой ценности не представляла. Нет, кое-какую копейку за них выручат, но гораздо меньше, чем за найденный килограмм яблок. На селекторной станции их прорастят, определят степень мутации, а потом решат оставить или привить на их основании ветки плодоносящих деревьев.

После лекции о еде был компот с мелкими воздушными булочками и печеньем, да разговор с Канатом о деньгах. Собственно, больше никого из команды я и не увидел, кроме любопытного черноволосого паренька лет десяти. Он пялился на меня с таким любопытством, что даже неловко стало.

- Что за малец? – спросил я Вольфа.

- Альвар. Он обычно стеснительнее. Это Амалия у нас как волчок под ногами крутиться, а Альвар обычно людей сторонится. – Вольф спросил что-то на местном, а парень с серьезным видом ответил, после чего спросил меня.

- Он спрашивает, как долго ты у нас останешься, - перевел Вольф.

- Наверное, до Вермграда. – Вольф перевел, между ними завязался короткий спор, победителем из которого вышел пацан.

- Малой говорит, чтобы ты с нами оставался, мы много где бываем, и много чего видим.

- О чем вы спорили?

- Так не ему решать, кого на борт брать. Команду утверждает капитан, но парень настоял, чтобы я перевел.

- Понятно. – Я взглянул на не по-детски серьезного пацана. – Я подумаю. – Парень кивнул, а Вольф собрался уже переводить, как парень бросил пару слов и вышел.

- Он понял тебя.

- Странные у вас тут дети.

- Ты даже не представляешь насколько. Ладно, еще по булочке?