Стражи Волшебного мира (ЛП) - Брукс Терри - Страница 19

День близился к своему завершению, когда она поднялась по длинной лестнице к помещениям, в которых размещались хроники друидов и находилось рабочее место Вустры. Коридор, ведущий к этим помещениям, уже окутали сумеречные тени, когда она добралась до них, поскольку солнце уже ушло далеко на запад и от него почти не было никакого света. Скоро из–за наступающей темноты начали зажигаться бездымные лампы, привнося более теплый вид этим помещениям, которые уже казались холодными и заброшенными.

Она почти дошла до дверей библиотека, когда заметила слабое мерцание ламп, которые, должно быть, уже зажег Вустра. Она постучалась и подождала ответа.

— Входи, — раздался откуда–то изнутри голос Вустры.

Он находился в глубине лабиринта комнат, в которых хранились документы друидов, роясь в целом ворохе бумаг и папок. Афенглу казалось, что здесь царит хаос, однако Вустру совершенно не беспокоил этот беспорядок. Он сидел, наклонившись, над своим рабочим столом и его голова была погружена в какой–то древний том; он даже не удосужился посмотреть на нее, когда эльфийка вошла.

— В чем дело?

Она присела на край скамьи, которая вся была завалена книгами, бумагами, свитами.

— Я просто хотела узнать, не нашел ли ты что–нибудь.

— Нет, не нашел. Во всяком случае, я не отчитываюсь перед тобой. Только перед Ард Рис.

Он сказал это так резко, что она опешила:

— Я только лишь спросила.

Она встала и направилась к выходу, и почти дошла до двери, когда Вустра окликнул ее:

— Афенглу, постой.

Она развернулась. Его голова поднялась над книгой, в которую он зарылся, и на его худом лице проскользнуло раскаяние.

— Я ничего не имел в виду. Прошу прощения.

— Все в порядке. Я понимаю, что ты занят. Мне не стоило беспокоить тебя, когда ты занимаешься своими делами.

— Меня беспокоишь не ты. А что–то еще. Закрой дверь. Вернись и присядь. У меня есть, что тебе сказать.

Заинтригованная, она поступила так, как он попросил, и снова оказалась на скамье.

— Что–то не так?

Узкое, худое лицо сморщилось:

— Что–нибудь всегда не так. Это беда нашего ордена. Или, наверное, всех орденов друидов. Всегда что–то не так. И обычно мы ничего не можем с этим поделать. Мы просто отодвигаем это в сторонку и надеемся на лучшее.

Вустра выглядел искренне расстроенным, но она не имела ни малейшего понятия, о чем он говорит:

— Нужно исправить что–то особенное?

Он покачал головой:

— Нет, нет. Просто болтаю. Иногда я просто поражаюсь. Думаю, и ты тоже. Мы сталкиваемся с таким препятствиями, и у нас так мало поддержки в нашей работе. Ард Рис посвятила всю свою жизнь, чтобы помогать народам, а они едва об этом знают. Они просто хотят, чтобы она — да и все мы вместе с ней, — исчезли. Я мог бы быть всего лишь писцом, а не друидом, как все вы, но я принимаю ваши обязательства и ответственность, как свои собственные. В широком смысле, я стал одним из вас.

Афенглу нежно улыбнулась:

— Ты им и являешься, Вустра. С этим никто не спорит. Ты делаешь для нас больше любого другого, и я не могу представить, как бы мы тут справились без тебя.

От ее слов он, казалось, он оживился и пробормотал что–то про себя, успокаиваясь.

— Мы все иногда устаем и разочаровываемся, — добавила она. — В этом ты не одинок.

— Ну, может быть и так, но все равно это не причина, чтобы кидаться на людей. — Он оторвался от своего рабочего стола и развернул кресло, чтобы посмотреть ей в глаза. — Я позволил личным чувствам помешать здравому смыслу. Я был расстроен тем, что произошло раньше, и выместил все это на тебе. Я не должен был так поступать.

— Все в порядке, — повторила она.

Он покачал головой:

— Довольно. Вернемся к другим делам. Как я сказал, у меня есть для тебя кое–что важное. Я изучал наши собственные хроники и документы, и в ходе этих изысканий я обнаружил кое–что неожиданное об Алее Омаросиан.

Он наклонился вперед:

— Я думал, что то, что я ищу, будет как–то связано с ее родителями, которые были Королем и Королевой эльфов в различные периоды своей жизни, друг за другом. Я также считал странным, что Алея умерла такой молодой и не осталось никаких объяснений, что же с ней случилось. Мне казалось, что если что–то и обнаружится, то это может быть найдено в хрониках тех времен, в семейных архивах. Те, что имеются у нас, весьма неполные и довольно скудные, но я все равно полагал, что шанс есть. Но знаешь что, Афен?

Она покачала головой:

— Что?

Он помолчал.

— Теперь ты мне сначала должна дать обещание. Я обязан сообщать о своих находках Ард Рис и технически не должен говорить о таковых никому прежде, чем расскажу ей — даже друидам. Но ты мне нравишься и я тебе доверяю, к тому же именно ты принесла сюда тот дневник. Поэтому это, по моему мнению, дает тебе особый статус. Однако, мне нужно твое слово. До тех пор, пока я не расскажу об этом Ард Рис, ты должна хранить молчание. Не говори никому, даже Бомбаксу. Можешь это сделать?

— Могу, — сразу же ответила она. — Я обещаю, что никому не расскажу. — Она усмехнулась. — Особенно Бомбаксу.

— Для меня этого вполне достаточно. — Вустра потер свой костлявый подбородок. — Оказывается, я искал не в том месте. То, что я искал, нельзя было найти в родословной Королей и Королев. Оно было вот тут.

Он взял огромный том, который изучал, когда она вошла, и протянул его ей, указывая на заглавие.

Наверху страницы было написано всего одно слово.

Элькрис.

Афенглу склонилась к книге и начала читать.

Хайбер Элессдил проспала почти весь день, свернувшись калачиком рядом с берегом Хейдисхорна, в то время, как солнце выползало из–за восточного горизонта и медленно проделывало свой путь по небу до тех пор, пока не наступили сумерки. Она заснула почти сразу же после ухода призрака Алланона, измученная событиями предыдущего дня. Встреча с духом Алланона потребовала от нее все силы, и она все еще не была уверена, проснувшись на закате, что он желает ей помочь.

Она считала, что его обещание вернуться означало, что он, по крайней мере, обдумает ответы на некоторые ее вопросы, однако, насколько сильно будет это его желание, оставалось под сомнением. Он не сказал ей почти ничего ценного, когда они разговаривали прошлой ночью, а его непреклонность и откровенное пренебрежение к ее приверженности принципам Четвертого Ордена друидов показало, что он не настолько восторжен этим, как она пыталась представить. На самом деле, ему это было безразлично. Хайбер знала, что он был жестким, скрытным человеком; она прочитала летописи того периода и ей было известно, что он являлся единственным друидом, жившим во времена, когда был возвращен Меч Шаннары и с его помощью был побежден Чародей—Владыка. Она читала, как он повел эльфов на борьбу, когда рухнула стена Запрета, и отразил вторжение сбежавших оттуда демонов. Наконец, она узнала, как он умер в походе, предпринятом для уничтожения книги Идальч, убитый ужасным существом Джакирой. Его смерть ознаменовала конец эпохи, после которой в течение трехсот лет в мире не было ни одного друида.

Хайбер прочитала все это и могла сказать исходя из прочитанного, что Алланон оказывал очень большое влияние на народы во время своей жизни. Он сражался за их выживание и погиб в борьбе за это. Ничего, что она узнала о нем, не предполагало, что после своей смерти он будет каким–то другим, чем при жизни.

И она надеялась, что он проявит больше сочувствия к ее борьбе и попытается сделать что–нибудь, чтобы помочь ей.

Когда пришло время заката и она проснулась, чувствуя себя немного отдохнувшей, эльфийка встала и подкрепилась небольшими запасами еды и воды. Она пришла сюда, готовая провести не один день, призывая из мертвых того, кто поможет ей. И именно Алланон, явившийся на ее зов, дал ей надежду и усилил ее веру в то, что ее нужды признают и поддерживают. Единственная мысль, что тревожила ее после их разговора, состояла в том, не ошиблась ли она.