Братья с юга Мейсон-Диксон (ЛП) - Глайнс Эбби - Страница 25

Я сказала Этель, что сама могу закрыться. Но она ответила, что я слишком много работаю и Дизель даёт нам всем передышку. Если я ещё хотя бы раз услышу, какой он хороший парень, то закричу и начну швыряться всяким дерьмом. Возможно, тем картофельным салатом, который вызывает столько проблем со стариками. Я представила, как бросаю в улыбающееся лицо Дизеля миску салата, и это заставило меня почувствовать себя лучше. Мне нравится эта идея.

— Хочешь кусочек пирога с арахисовым маслом? Он невероятен, — крикнул Дизель со стороны дверного проёма. Я обернулась и увидела его, стоящего там с тарелкой пирога и вилкой в руках.

— Мы подаём кусочки этого пирога клиентам из этой тарелки. Ты серьёзно ешь прямо из неё? Теперь мы не сможем подавать его. — Ещё хочу добавить «идиот», но не стала. Как тупо!

— Успокойся, босс. Этель сказала мне доесть его. Она сказала, что ему два дня и мы не можем больше подавать его.

Он начал называть меня боссом, и я ненавижу это. Как и его ямочки. Как и его пение. И его вечно счастливую позицию по жизни. Ради бога, он сидел в тюрьме! Разве он не должен сердиться на мир?

— Теперь отвечай, или я сам прикончу его. Он слишком чертовски хорош.

Как будто я буду есть из той же тарелки, что и он. Ага, вряд ли.

— Уверена, что после тюремной пищи, не потребуется много, чтобы сделать тебя счастливым. — Я устала. Хочу тишины. Он напросился на это, заговорив со мной.

Он игриво сморщился, затем усмехнулся, прежде чем снова съесть кусочек пирога.

— Ты ещё та сука, не так ли? Я перестал делать кофе, пытался выносить мусор, чтобы не пришлось тебе, даже решил поделиться своей удачей с едой. Но ни на дюйм. Ты не уступила ни на дюйм. Скажи мне, Скарлет, что во мне такого? Ты ненавидишь меня, но даже не знаешь.

Это. Он хочет поговорить. Тратит моё время. Раздражает меня. Очаровывает клиентов. Заставляет их смеяться. Получает больше чаевых. Его дурацкое имя. Гр-р. Всё это.

— Целый пакет, — резко сказала я, затем взяла ведро, чтобы наполнить его свежей водой. Отказываюсь мыть водой, которая уже немного потемнела от грязи.

— Пакет… Ла-а-адно, и что это значит? Что за пакет?

Я прошла мимо него на кухню. Громкая музыка лучше, чем его бесконечная болтовня. Здесь мне ничего не нужно говорить. Он не сможет услышать, раз я не могу. Мне нравилась эта работа. Она позволяла убежать от проблем. Я много работала. Измученная возвращалась домой поспать. Теперь мне приходится иметь дело с Дизелем. Он разрушает и без того дерьмовую жизнь, которая у меня есть.

Выплеснув воду через дверь чёрного входа, я повернулась, чтобы наполнить ведро, и музыка выключилась. Закатив глаза, я не посмотрела на него.

— Я бы хотел, чтобы мы были друзьями. Мы работаем вместе. Я пытаюсь пробраться через эту ледяную стену, которой ты окружила себя, словно крепостью. Помоги мне, — его голос был ниже, чем обычно. Он говорит так, будто пытается донести до меня свою точку зрения.

Расстроенная я резко выключила воду и подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Мне не нужны друзья.

Он нахмурился.

— Да, нужны.

— Нет. Не нужны. У меня есть друзья. Других не надо.

— У тебя есть работа, на которой ты проводишь всё своё время. Ты уходишь, чтобы поспать, а затем снова возвращаешься. У тебя не может быть друзей, — убеждает он.

— Почему бы тебе не перестать пытаться понять мою жизнь. Это было бы замечательно. Я не спрашиваю тебе о времени в тюрьме или твоём дурацком имени. Сделай одолжение и не лезь в мои дела.

Я взяла ведро и направилась обратно в зал, надеясь, что донесла свою точку зрения.

— Шейн. Он мой лучший друг с шести лет. Его девушка недавно родила. Им нужен был дополнительный доход. Он решил продавать травку, и меня остановили во время вождения его машины, поскольку моя была в ремонте, полицейские нашли травку, о наличии которой я не знал. Если бы я сказал, что она его, его бы арестовали. Они уже присматривали за ним. Он продавал школьникам. Я взял вину на себя. — Я остановилась и слушаю, и хоть я не спрашивала, история интересная. — Когда мне было восемь, Поп сказал, чтобы я вставил шланг с бензином в его грузовик, пока он оплачивает его. Я не хотел говорить ему, что не знаю, как это сделать. Моего отца никогда не было дома. Я был здесь, гостил у Попа и Эль. Поп попросил меня помочь с заправкой, и я почувствовал себя большим. Не хотел его подвести. Я наполнил бак дизельным топливом. И ему пришлось отбуксировать грузовик и откачать дизель.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что я улыбаюсь, пока смотрю на дверь перед собой, через которую ещё не прошла. Его имя это прозвище. Которое он получил из-за детской ошибки. Не потому что это крутое тюремное имя. Я заставила себя перестать улыбаться и перевела дыхание, прежде чем снова посмотреть на него.

Он пожал плечами.

— С того дня Поп зовёт меня Дизелем. Возвращаясь домой, я Чарли.

Чарли. Его зовут Чарли. Ему больше подходит. Он бывший заключенный, но не похож на одного из них. Может, это больше всего раздражало меня. Я солгу, если скажу, что его причина попадания в тюрьму не незначительная для меня. Первая моя мысль заключалась в том, что подобное выходит за рамки дружбы, но потом я поняла, что сделала бы то же самое ради Дикси. Я бы подумала, что она сошла с ума и её нужно отшлёпать, но поступила бы также.

— Чарли подходит тебе больше, — наконец сказала я.

Он кивнул.

— Это говорит и моя мама. Она ненавидит, когда меня называют Дизелем. Но мне нравится. Напоминает о времени, когда жизнь была простой.

Моё детство никогда не было простым. Я промолчала.

— Тебе не нужно говорить, почему ты ненавидишь меня. Но, по крайней мере, скажи, почему ты никогда не улыбаешься.

Я лучше скажу ему, почему ненавижу его. Хотя больше не уверена, что знаю. Как я могу ненавидеть парня, который сделал что-то настолько самоотверженное ради своего лучшего друга?

— Я не ненавижу тебя, — сказала я, потом немного приподняла ведро. — Мне нужно закончить мытьё пола.

Он просто улыбнулся и покачал головой.

Я начала открывать дверь, затем остановилась. Он ничего не сделал мне. Я вымещаю на нём разочарование и боль. Что нечестно. Он работает так же усердно, как и я. Вернувшись к нему, я улыбнулась.

— Если остался пирог, мне хотелось бы кусочек. Я голодна.

Его улыбка стала шире, затем он протянул мне тарелку.

— Это твоё.

Я поставила ведро и подошла, чтобы взять тарелку. Когда мои пальцы коснулись прохладного олова, я сказала:

— Конечно, у тебя нет какой-то неприятной тюремной болезни, о которой я должна знать, прежде чем стану есть с этой тарелки.

Он всё ещё улыбался, когда ответил:

— Только вши. Получил их в детском саду от Джейми Куинна и не смог избавиться.

Услышав про вши, я рассмеялась. По-настоящему рассмеялась. Это хорошо ощущается.

Это момент слабости. Откинув голову на сидение, я жду в своём грузовике, пока Скарлет уйдёт с работы в ресторане. Даллас написал этот адрес на обратной стороне квитанции, а затем три дня назад приклеил к двери моей комнаты. Я взял её и сжал в руке. Думая, выкинуть, но знал, что не сделаю этого. Вместо этого убрал в прикроватную тумбочку. Будь я проклят, если это записка не дразнила меня каждый чёртов день.

И теперь я здесь. Сдался. Жду её. Знакомы белый «камаро», рядом с которым я припарковался, находится около задней части здания. Когда я подъехал, свет внутри был выключен. Но её машина здесь, поэтому жду. Я не считаю, что она будет рада меня видеть. Учитывая, что она не отвечает на мои сообщения или звонки, моё появление не приведёт её в восторг.

Чёрта с два, если меня это заботит. Она собирается поговорить со мной. Это игнорирующее дерьмо не сработает. Я скучаю по ней, чёрт возьми. Когда не занят чем-то, то думаю о ней. Она постоянно у меня в голове. Иногда я готов поклясться, что чувствую её запах.