Циклическая ошибка (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" - Страница 78

       - Ты понимаешь, что нарушил директиву? - попробовала было объяснить Аня, но сама задумалась, а в чем именно тот формально виноват.

       - Строго говоря, не нарушил, - заметил Гриша, когда пауза снова затянулась.

       - С каких пор ты полагаешь, будто можешь трактовать директивы строго или не строго?!

      Гриша молчал долго. То ли копался в памяти, то ли сочинял что-то убедительное. Аня даже не знала, какой вариант напугал бы ее больше. По спине пробежал холодок.

      Вот и кофе, и разговоры "за жизнь", и неразрешимые этические противоречия, а также тертая-перетертая память да психомодуль в телохранителе в придачу.

      "Допрыгались".

       - Так и будешь молчать?

       - У меня нет удовлетворительного ответа на твой вопрос.

       - Удовлетворительного для кого?

       - Удовлетворительного вообще.

       - Это, я смотрю, ты тоже сам решил, да?

      На этот раз Гриша молчал меньше. Он только поднял чашку и ровно сообщил:

       - Судя по твоим зрачкам и мимике, ты крайне зла и напугана. Вероятно, мне сейчас лучше будет уйти в другое помещение. Я не понимаю причины твоего настроения, но мое присутствие, определенно, усугубляет негативные эффекты.

      Аня потрясенно смотрела Грише вслед. Она впервые за очень долгое время хорошо поняла, о чем говорил Андрей. И здесь было, чего испугаться.

      До рейса в Амстердам оставалось около пяти часов. Время близилось к полуночи и, конечно, ложиться уже не имело смысла. Аня сидела у распахнутого окна, дышала влажным апрельским воздухом и смотрела на грязно-желтое марево внизу, почти не видя его.

      В начале марта "европейская бабушка", на сей раз представившаяся Гердой, позвонила еще раз. Экзамен на роль штатных агентов Аня и Лаура провалили, это не требовало комментариев. С другой стороны, убрать ее "чисто" не получилось - загадочная бабушка откуда-то знала про царапину от инъектора, вероятно, имела наблюдателя в толпе - и "убийц" они все же поймали. Их с Лаурой были готовы пригласить на роль внештатных сотрудников. Такие получали меньше, зато "умирать" и полностью менять личность было не обязательно. Аню это, пожалуй, устраивало даже больше: ей не хотелось навсегда бросать друзей, прокуренную квартиру и копателя Васю, все еще намекающего на скорый визит дружественных пришельцев.

      Они согласились, долго не думая. Разумеется, никаких трудовых договоров с ними никто не подписывал. Просто им оплатили объемный список виз для ряда европейских и нескольких американских государств, а также гостиницы. И дали месяц на то, чтобы морально подготовиться к долгому путешествию. Иными словами, закончить все свои дела, составить нотариально оформленное завещание, нагуляться на год вперед - им, насколько Аня поняла, предстояла крайне разноплановая учеба, перемежаемая практическими работами, с каждой из которых они имели шансы не вернуться - ну и решить все остальные проблемы.

      Проблема у нее, по сути, имелась всего одна. Зато такая, что за ней неба было не видно. И Аня вроде как решала ее уже месяц, гарантированно знала, как действовать правильно, но решить все равно не могла. А дедлайн стремительно приближался, до него пять часов оставалось.

      И вот Аня уже двадцать минут сидела в темной комнате и смотрела в мутное марево, планомерно накачиваясь никотином. На подоконнике рядом стояла початая бутылка мартини и полная пепельница окурков.

      Она нашла документы еще утром. Правильнее сказать, Гриша, увидев, как Аня с видом воровки в собственном доме украдкой шарит по верхушке шкафа, сказал, что инструкции в файле на кухне, завалились между окном и диваном. И больше ничего не добавил. Надо думать, все прекрасно понимал.

      Счастливым обладателям андроидов было настоятельно рекомендовано выучить код отключения наизусть, но Аня, разумеется, и не думала следовать этому полезному совету. Ей бы и в страшном сне не приснилось, что придется так обойтись с Гришей. Но что-то же следовало сделать. Они с Лаурой улетали почти на год, в Москве вряд ли показывались бы чаще раза в пару месяцев, и то сомнительно. Вопрос был даже не в том, чем Гришу все это время кормить - вот уж финансы, в кои-то веке, не являлись определяющим фактором. Плохо было не то, что Гриша вольно трактовал директивы. Факт, что он их вообще как-то трактовал, сам по себе был катастрофой. Аня просто не могла попросить Лесю позаботиться о роботе, который в любой момент мог выйти из-под контроля. Да ладно, который вообще весьма условно находился "под контролем". И кто кого контролировал бы - тоже был вопрос. А еще андроид имел встроенный бронекаркас, оптику, да и вообще запросто мог отправить любого человека в травмпункт, если не на тот свет, одной левой. Плюс "Панацея": черти его знали, когда бы те снова вылезли на свет. Леся была хорошая девушка, но легкомысленная, она просто не уследила бы, если бы Гриша как-нибудь "забыл" надеть "вишки". А уж это он, как выяснилось, мог.

      В общем, правильность решения об отключении была настолько очевидна, что глупо было здесь даже думать. А Аня думала уже чуть ли не месяц, ворочаясь ночами.

      "На самом деле я готова его отключить не потому, что мне жалко Лесю, или Гришу, или деньги. Надо смотреть на вещи честно - да я просто его боюсь".

      Аня потянулась за очередной сигаретой. Гриша уже почти три недели обходился без занудных сентенций о вреде курения, и это было страшно непривычно.

      "А когда я его отключу, он что будет видеть? Черноту? Сны? Комнату?"

      Вот уж воистину нужно было быть идиоткой, чтобы задаться вопросом, а видят ли роботы сны.

      Аня судорожно затянулась. Ее трясло.

      Если бы Гриша умел врать, все было бы существенно проще. Но он не умел ни врать, ни подлизываться. Там, где человек, сообразив, что его поймали на чем-то совсем плохом, стал бы выслуживаться, пытаясь загладить свою вину, он делал все ровно так же, как и раньше. Даже кошка или собака с их интеллектом, которым рядом с человеческим можно было пренебречь, и те подходили для жизни среди людей больше, чем Гриша. Они хоть могли помахать хвостом или сделать умильные глаза, а что было взять с андроида, который и улыбаться-то не умел? Может, робот-собеседник и додумался бы сымитировать раскаянье и повышенное дружелюбие, а Гриша не додумался или не захотел. Он держался абсолютно так же, как до "экзамена" Харриэт. С той лишь разницей, что Аня больше не лезла к нему с расспросами и не пыталась напоить кофе. Ее расспросы и кофе и так дали вполне определенные результаты. А он, пару раз получив краткие неудовлетворительные ответы, тоже перестал заговаривать первым, ограничиваясь сухими бытовыми отчетами. Правда однажды Аня застала его сидящим в комнате с зеленой чашкой, из которой он раньше пил. Но чашка была пустой и чистой, видимо, он просто вертел ее в руках, думая о своем. Больше Гриша так не "прокалывался". А Аня ничего не спрашивала, с каждым днем все больше чувствуя себя свиньей.

      Это был какой-то жуткий замкнутый круг. Они месяц существовали на одной территории, но почти не пересекались, как человек и привидение. И да, она его боялась. Уж посильнее, чем любого привидения в детстве. Не столько того, что Гриша в один прекрасный день сыпанет ей снотворного или свернет шею - едва ли такое произошло бы - сколько содержимого его головы. Ане почему-то представлялся жуткий клубок черных змей и телеграфных лент, хотя она прекрасно знала, что нет там ни первого, ни второго.