Циклическая ошибка (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" - Страница 57

      "Да быть того не может. Такие милые люди - связные?"

      В кухне вообще было жарко как в печке. Собственно, из печи жар и шел, и что-то аппетитно шкварчило на огромной сковороде. Дымился наваристый борщ. По стенам висели связки чеснока и лука. Нитки с сушеными грибами и какими-то травами занимали целую стену. На большом столе стоял поднос со свежими пирогами. Кувшинчики и крынки разных размеров украшали подоконник. В общем, все это напоминало бы декорацию ресторана "а-ля рус", если бы не было настоящим. Аня неожиданно поняла, что любимые ей чизкейки и арахисовое масло - так, бесполезный и безвкусный субститут настоящей еды.

       - Да, - негромко произнесла пожилая женщина, вдруг потеряв свой певучий говорок. Прикрыла дверь на кухню и повернулась к Ане. - Нам так и сказали, что мы тебя по косам узнаем. Цвет диаволов. Но косы хороши.

      "Да они не мои вообще", - подумала Аня, однако решила секретами московских салонов не делиться. Если уж бабушку так расстроил фиолетовый цвет, не стоило огорчать ее окончательно, раскрывая секрет, что вообще Аня брита и из своего, родного, на голове у нее русый "ежик" миллиметров в пять.

       - Завтра все двинутся в дорогу, и ты со всеми, - спокойно продолжила та. - Можешь перепить для виду. Ну, или не для виду. Проедешь километров десять, потом сделаешь вид, что упала со снегохода и ногу повредила. Василь тебя обратно подкинет и к группе вернется. А Михалыч пока харчи в дорогу соберет. - Понятно?

       - Куда уж понятнее.

       - Хорошо. А в баню не лезь. Знаю вас, городских. То недопил, то перепил, а все одно: в баньке попарился и сразу простыл. Не умеете соблюдать дозировку. И себя соблюдать не умеете.

      Намек был ясен. Веселый вечер с Игорем отменялся. Аню не то чтобы разозлило такое вмешательство в собственную жизнь: в общем-то, бабка была права. Лучше было расстаться со всеми без лишних вопросов. Ну упала со снегохода с похмелья, ну бывает. А то, не приведи бог, оказался бы Игорь порядочным парнем, поехал бы назад провожать, скорую вызывать - если тут вообще работала скорая. Хотя не лисы же их лечили.

       - Ясно все.

       - Ну вот и ладушки. Поди хлеб гостям тогда отнеси. Спаси бог.

      Изобразить падение со снегохода с последующим вывихом и приличными случаю жалобными стонами было легче легкого, тем более что "дорога", по которой они ехали к предгорьям, как раз располагала вывихнуть не только ногу, но и сломать шею в трех местах. Группа поохала, да и отправилась дальше, взметнув тучи снежной пыли, а Аня, устроившись за Василем, двинулась в обратный путь.

      Михалыч - вообще он был Семен Михайлович, но обращения по имени принципиально игнорировал - тем временем вытащил откуда-то из закромов два спортивных снегохода, в отличие от туристических, предоставленных группе, явно более мощных и тяжелых. Укутался сам. Критически оглядел Аню, пощупал ее комбинезон и доверительно поинтересовался:

       - Девонька, может, тебе тулуп выдать? Сядут аккумуляторы - от елки что ли подзаряжаться будешь? Всего пятьдесят юаней все удовольствие, - добавил он прежде, чем Аня успела что-то ответить. - Тепло как у печки. Ну может овчиной пованивает, ну так ты ж не женихаться едешь...

      Сказочный дед Мороз тоже пропал. Остался ушлый дедок, который был не прочь нагреть "туристку". Вроде бы ничего хорошего в этой новости не было, но Ане неожиданно полегчало. Во всяком случае, она выпала из сказки и снова очутилась в реальном мире. Там было не то чтобы лучше, но спокойнее и привычнее: каждый сам за себя и сам по себе.

       - Нет, я, пожалуй, в комбинезоне, спасибо.

       - Нет. Ну в таком виде я с тобой не поеду, ты ж на снегу как на ладони. Маскировку выдам. Всего за...

       - У меня своя. - Аня раскрыла рюкзак и показала зимний камуфляж.

      Дед вертел его в руках так и эдак, едва на зуб не попробовал, а потом неожиданно хмыкнул:

       - Занятно. А они говорили, что социолога пришлют. Еду какую с собой взяла?

       - Сухари и вяленое мясо, шоколад. И спички вместо зажигалки. Нож тоже есть.

      Михалыч присвистнул:

       - Надо же. Ну, девонька, глядишь и доедем. Посылочку-то покажешь?

      Аня прищурилась:

       - На электронном замке посылочка. Взрывается при введении неверного кода. Убить, конечно, не убьет, но руки назад пришивать придется. И я не социолог, я программист.

       - Да росомахе как-то, думаю, без разницы. Она диплома обычно не спрошает. Не дрейфь, девочка, я так, интересуюсь. Надо ж мне понимать, дура ты или нет. Вроде нет, и это хорошо. А то прошлого курьера, пока закопали, семь потов сошло, земля-то стылая. Еще летом дело было...

      Проследив, как Аня справляется с вождением снегохода, Михалыч строго-настрого запретил ей разгоняться быстрее тридцати километров в час, мотивируя это тем, что перед неумехами дорогу часто перебегают елки. Елок вроде пока не бегало, но от такого обилия снежной белизны, пусть и подсвеченной сиреневым заботливыми "вишками", чтобы глаза не резало, все равно было не по себе. И еще от тишины. Когда они останавливали снегоходы, чтобы наскоро выпить несколько глотков обжигающего чая и сжевать энергетический батончик, безмолвие повисало такое, что Ане, как городскому жителю, почти делалось дурно. Пожалуй, на ее памяти такая тишина была только в палате реанимации, так что ассоциации возникали далеко не самые приятные. Следы зверья попадались - правда, не злобных диких пингвинов, а скорее зайцев, лисиц и еще чего-то непонятного - но ничего живого, кроме них двоих, Аня по пути так и не увидела.

      Горы приближались медленно, и еще медленнее они поднимались к низкому серому небу, лениво роняющему редкие снежинки. Аню успокаивало только то, что рядом с Альпами Уральский хребет, по большому счету, можно было считать холмами - редкий пик возносился выше полутора километров, а это были уж совсем несерьезные высоты. Правда, в отличие от "облагороженных" Альп, здесь и на пологом склоне было, где шею сломать. То яма, то камень под снегом, то валуны какие-то подозрительные, ехать мимо которых ну совсем не хотелось.

      Аня держалась за Михалычем след в след, прекрасно отдавая себе отчет, что самодеятельность может закончиться неприятной для старика процедурой, включающей мерзлую землю и лопату. Конечно, до его изящества при объезде препятствий Ане было ой как далеко. Она несколько раз застревала в снегу, а однажды даже слетела со снегохода при неудачно попытке совершить поворот.

      Михалыч, в те редкие моменты, когда снимал с лица шарф, только бурчал по покрывшиеся инеем усы:

       - Топливо экономь. Ты как газуешь?! До нычки с бензином на росомахе поскачешь или пешком побежишь? Сколько там у тебя осталось? Ууу, развелось транжир столичных! Ни о чем думать не хотят...

      На Аню это ворчание большого впечатления не производило: очевидно, в случае плохого поведения у нее имелась полная возможность прилечь отдыхать где-нибудь под местной елкой, так как оружие у Михалыча с собой было. Охотничий карабин 'Sauer&Sohn', заботливо притороченный к снегоходу в каком-то хитром, видимо самодельном, чехле. Укладывал его при Ане, ничуть не смущаясь, что она смотрит. Да и вообще, имей дедок такое кровожадное желание, уже прикопал бы. Вокруг них елок уже не осталось, но ниже по склону имелось в количестве, выбирай - не хочу.

      Она самостоятельно выталкивала своего "коня" из снега, садилась и ехала дальше, даже без музыки в ушах. Уником Аня, предварительно намертво заблокировав, оставила на базе, чтобы случайно не сообщить компетентным органам о своем необычном для порядочного гражданина местонахождении. Меньше всего на свете ей хотелось попасть в тюрьму из-за того, что уником попытается подрубиться к какому-то "не тому" вай-фаю по собственному почину, или обновить какой-нибудь мессенджер. Да и вообще не стоило отсвечивать лишней электроникой там, где вся электроника по факту была лишней. Так что было бело, пустынно и тоскливо, только мерный рев снегохода в ушах и стоял.