Мечтатель (СИ) - Аверин Сергей Игоревич - Страница 11

По быстрому запихав в себя завтрак, я уселся за письменный стол и положил перед собой папку Изалинды. Посмотрим, что там она нарыла!

Первая страница ничем особенным не потрясала. Классический полупрозрачный пластик, с нанесенными на него буквами. Я пробежал глазами по строчкам — ничего интересного. Короткое вступление о том, что натолкнуло такую-то группу археологов начать раскопки именно в этом секторе. Перелистнув три десятка страниц, так, чтоб оказаться поближе к середине, я остановился на заглавии — приблизительный план расположения комнат внутреннего комплекса строения. Ниже шла трехмерная деталографическая картинка. Точно такая же, как в моем сне.

«Это, — Эризан передал старшему лист с трехмерной проекцией непонятного здания, — то, что вам предстоит собрать. Когда стены будут готовы, сообщите мне!»

Перед глазами все поплыло. Я поднялся с кресла, слегка пошатываясь, добрался до кухни и вылил на голову полчайника воды. Вроде как полегчало. Я жадно припал к горлышку, добивая остатки, и опять вернулся в кабинет. На столе лежала папка. С чертежом. Исчезать или испаряться ничего не хотело.

«Похоже, ее мечта превращается в мою месту!» — не к месту подумал я, садясь за бумаги.

— Ладно. Будем смотреть с самого начала.

Пластиковые листы бесшумно разлеглись перед моими глазами, выстраивая цепочку событий последнего месяца. Они рассказывали о многом. О неудавшихся исследованиях, о поиске спонсоров, о тяжелых попытках установить сканеры под куполом 203 сектора. Я поглощал страницу за страницей, познавая историю Изалинды Гарон, археолога с доступом двенадцатого уровня, сумевшей в восемнадцать лет отыскать руины средневекового замка, в двадцать — неведомого комплекса иномирового производства.

«Пятое июля. Достав разрешение на сканирование небольшого участка нужного сектора, пытаемся развернуть оборудование. Не знаю, что именно меня туда ведет, но что бы это ни было, оно очень важно.

Многие мне говорят, что искать что-то сохранившееся в 203 секторе — абсурд. Умом я понимаю, что они правы, но сама ничего поделать не могу. Меня затягивает непонятная сила, имя которой — История!»

Да, Изалинда. Ты права. История затягивает. И, кроме того, она способна показать будущее через прошлое. Ведь тот, кто знает прошлое и живет в настоящем, может сотворить будущее. Оказывается, мы с тобой похожи. Вот уж не предполагал!

«Восьмое июля. Я сумела установить четыре аппарата на белой башне соседнего сектора. В двести третий отправились три дройда, но они не прошли и десяти шагов. Приборы успели показать концентрацию неизвестных газов равную 79 по шкале Гесмера. Это более чем в десять раз превышает привычные нам значения. Я проверила архивные записи в «Клионисе» и убедилась, что четыре года назад значение было 65 ГМ. Чем вызвано такое повышение концентрации — непонятно. Только определенно у нас не выйдет пробраться внутрь тем путем, которым мы хотели раньше. Дорога через нижний сектор закрыта».

79 баллов по шкале Гесмера! О, Боги! Такого я никогда не видел! За защитными куполами, на высоте десяти тысяч метров значение не выше 8-10 ГМ. Неужели так влияет гравитация планеты, сгущающая воздух? Или есть что-то еще?

«Девятое июля. Сканирование ничего не дало. У нас не получается пробиться дальше шести тысяч метров. Группа предлагает сворачивать работы. Но я знаю, там что-то есть! Я просто уверена в этом! Дэлила выдвигает ультиматум — или мы уходим в течение одного дня, или уходит она одна. Я пожелала ей всяческих успехов и указала на гравилат. Она с гордым видом удалилась. Теперь на верхушке башни нас осталось семеро».

Я перевернул лист и замер перед черным заголовком:

«Десятое июля. Майкл в тайне от меня облачился в костюм собственного изобретения. Вчерашним вечером он уговаривал меня испытать новое покрытие, дающее возможность проникать в ядовитый туман. Я ему категорически запретила рисковать собственной жизнью, и отправила спать. Но Майкл — человек своевольный. Ночью он облачился в свою броню и вошел в сектор.

Видимо, по началу все шло неплохо. Он продвинулся вперед на сотню метров, как началось непредвиденное — броня стала сдавать. Она постепенно проседала под напором тумана, и, в конце концов, растворилась. Майкл умер мгновенно. Все, что от него осталось — малюсенький кусочек металла, каким-то образом сохранившийся в отравленной атмосфере».

«Теперь на верхушке башни нас осталось семеро», — припомнил я. А прошлым вечером Изалинда говорила о пятерых. Значит…

Я быстро отыскал листок с очередным черным заголовком.

«Двадцать пятое июля. Сегодня ровно три недели, как мы живем на энергетической башне 204 сектора. Но этот скромный праздник был омрачен трагическим происшествием. Алекс, устанавливающий усовершенствованный сканер на низ генератора поля, поскользнулся на пролитом смесителе и упал вниз. Я успела схватить его за руку, но он, понимая, что мне в одиночку никогда не вытащить взрослого пятидесятилетнего мужчину, извернулся и укусил мою кисть. Я такого не ожидала и разжала пальцы. Алекс рухнул в энергетический поток. Его тело испарилось в сотую долю секунды. Мегана, Андре, и остальные всячески меня утешали, говоря, что иначе мы бы сорвались вместе, а так экспедиция не осталась без руководителя. Я вырвалась из их рук и заперлась у себя в комнате. По моей вине погибли уже двое. И за что? За ничтожную идею? За то, что я хочу сама себе что-то доказать?»

Я свернул лист трубочкой и прижал ко лбу. Если бы сейчас писали на бумаге, а не диктовали компьютеру, я бы обязательно увидел разводы на чернилах. Следы слез, душивших Изалинду. Потерять двух человек! Так просто это не дается.

Но пластик равнодушен. Он не видит эмоций и чувств. Он — просто пластик. Не больше и не меньше.

Немного дальше мне попалась красная ленточка, пересекающая страницу. Разумеется, она была нарисована, но с первого взгляда поражала своей реалистичностью.

«Тридцатое июля. Сканеры, улучшенные Алексом, заработали! Мы пробили глубину в десять тысяч метров. Перед группой постепенно проступали очертания коридоров и залов храмового комплекса. Они были пока еще не очень четкие, но позже мы сможем получить лучшую картинку. Главное — я оказалась права. Под землей на самом деле есть нечто, способное потрясти весь научный мир».

Изалинда, знала ли ты, насколько была права, когда диктовала эти строки? Думаю, нет. А мир будет потрясен. Кажется, я начинаю находить ответы!

Я быстро долистал папку, мельком рассмотрел чертежи, достаточно четкие, чтобы войти в них через компьютер, и поднялся со стула. Часы показывали два. Значит, за документами я просидел пять часов. Плюс шесть на сон, итого — одиннадцать. До смены — пять часов. За это время надо успеть подготовить экспедицию вглубь земли, к неведомому храму. Потом восемь часов за экраном, пытаясь с места хранителя разглядеть недоступное простым смертным, и — вперед!

Плазменный куб, установленный в дальнем конце комнаты, натужно загудел по моему приказу. Потребуется добрых две минуты, прежде чем лазеры сумеют нагреть воздух до нужной температуры. Потом все пойдет уже на много легче — лучи определенной длины и температуры создают свои цвета, а силовое поле придает форму раскаленному воздуху. Первые такие проекторы были достаточно заторможенными, но позже, к 500 годам третьего тысячелетия научились ускорять нагрев воздуха в тысячи раз. Последнее нововведение коснулось экранов в 27 веке. Тогда с помощью тех же лазеров стали охлаждать плазму, намного быстрее меняя ее температуру, что позволило изображению стать почти не отличимым от реального.

Сто двадцать секунд я честно скучал, глядя, как расцветают разноцветными волнами пять кубометров воздуха, огороженных опорами нагнетающего поля. Затем нечеткости и размытости пропали, предлагая мне ясную картинку. Металлический голос, совсем не напоминающий серебряные колокольчики Игнессы, вежливо поинтересовался, какого рожна я влез в общую городскую сеть. Я дал программе команду выйти на Николоса Гатье, главного планировщика и архитектора.