Сын убийцы миров (СИ) - Шатилов Валентин - Страница 4

– Олежечка! Ну как можно! Они же глаз тебе могли выколоть! Или вообще убить! Я же видела, как он палкой тыкал! – виновато-растерянным голосом забормотала женщина, припадая к мальчишке, обнимая и прижимая к себе худое тельце в зеленом камуфляже. Из-за ее плеча я могла разглядеть только шлем, съехавший малышу на ухо.

Внезапно он поднял лицо и внимательно посмотрел мне прямо в глаза. Именно мне. Это было как удар шпаги. Как продолжение боя – только на ином уровне. Я даже попятилась от неожиданности. И только ощутив сзади, под коленкой, жесткую, царапающую кору пенечка, на котором сидела до этого, спросила себя с удивлением: «И что? Чего я вся вдруг так разволновалась?»

Взглянул на меня пацаненок – ну и?… Чего было смущаться и отводить глаза? Или, может, его взгляд напомнил мне другой – Димкин? Ерунда! Не мог он мне ничего напомнить. По той простой причине, что я и не помню ничего! Я слишком мала была тогда, чтобы помнить хоть что-нибудь!

Собравшись с духом, я опять взглянула через всю поляну, но опоздала – мальчишка отвел глаза.

Он беседовал с бабушкой. Вполголоса, слов было не разобрать, но интонация при этом такая, будто не внук разговаривает с бабушкой, а старший товарищ разговаривает с младшим. Безмятежно-мудрый старший. Который что-то разъясняет с высоты своего жизненного опыта растерянно-испуганному младшему, утешая и успокаивая.

Из всей их беседы до меня долетела только жалобная бабушкина просьба:

– Пойдем домой, а, Олежечка?

А потом вновь послышался его негромкий мальчишеский говор – мягкий, неторопливый, уверенный.

Бабушка, отстранясь, что-то опять спросила. Уже не так лихорадочно-тревожно, а гораздо тише. Он, заботливо гладя ее по голове, выслушал, кивнул и опять заговорил – подробно, обстоятельно, отвечая на вопрос.

В их общении было что-то столь личное, задушевное, не терпящее постороннего вмешательства, что историко-ролевому народу, собравшемуся со всей полянки и выползшему из окружающих кустов, стало неловко глазеть на разговор. Живописно одетые дамы и рыцари, побрякивающие вооружением и доспехами, потянулись кто куда в разные стороны. Желтый воздух, подсвеченный солнцем, спустившимся уже до верхушек деревьев, снова наполнился гулом голосов, выкриками, смехом.

И только понурый Андрей одиноко, виновато торчал рядом с Олегом и его бабушкой. Горячка поединка прошла. Ему, видно, было неловко, что вот так, всерьез, завязался с пацаненком. Да еще и пожилую женщину напугал…

Подойдя, я взяла его за руку, сказала ободряюще:

– А ты, и вправду, хорошо фехтуешь, Великий Кромсайт.

Он улыбнулся в ответ, пожал плечами, показал на мальчишку:

– Вот кто действительно фехтует! А я – так, любитель… Да мы все по сравнению с ним – жалкие любители. Он в клубе-то – всего ничего. Но холодным оружием владеет – закачаешься! Один на один никто у нас еще не смог его победить…

А я-то по наивности своей жалела маленького воробышка, попавшего на массовухе под клинок самого Кромсайта! Оказывается, это Кромсайта жалеть надо было…

В это время бабушка со вздохом сказала:

– И все-таки неспокойно что-то у меня на душе, Олежек… Будто предчувствую неприятность какую-то. Не случилось бы чего с тобой сегодня!… Может, пошли домой?… Ты ведь уже потренировался… А я пирог там испекла, блинов с икрой наделала – все, как любишь… Опять же, сам говорил – что-то по компьютеру своему хочешь сделать… Пойдем?

Внук отрицательно покачал головой, поцеловал ее в щеку.

– А будешь вечером возвращаться – как это? – не теряла надежды бабушка. – Ты мал все ж таки еще…

Олег кивнул:

– Мал. Но у меня тоже предчувствие. Со мной сегодня ничего плохого не случится. Будет только хорошее. И я ведь не один буду возвращаться вечером. Меня вот они проводят. Они достаточно взрослые.

И он показал бабушке на нас с Андреем.

Я опешила от такой наглости. Андрей, по-моему, тоже.

А бабушка, задумчиво окинув нас взглядом, возразила:

– Так ведь как раз он-то в тебя палкой и тыкал!

– Это был игровой бой, – пояснил любимый бабушкин внук. – А в жизни Андрей – мой друг. И всегда за меня заступится.

– Правда заступишься? – недоверчиво спросила бабушка у безмолвного Андрея.

– Да, – сглотнув комок в горле, пробормотал тот.

– А вы что, рядом с нами живете? Почему проводить сможете? – уточнила бабуся.

– Не знаю… – растерянно развел руками Андрей.

Но тонкий голос Олега его перебил:

– Рядом, рядом. Я знаю, где он живет.

– А девушка? – не унималась бабуся. – Она тоже рядом живет?

– Вот про девушку – не знаю, – признался внук. – Но ведь он ее тоже не бросит, раз она с ним пришла?

Этот малец, похоже, заметил меня раньше, чем я его. Или просто на Андрея обращал внимание. Может, Андрей для него – образец мужественности? Ну и что, если Андрей фехтует хуже пацаненка, но по сравнению-то с другими – лучше! И вообще, Андрей сам говорил, что не последнее место в клубе занимает. Даже свой отряд собирать планирует. Где и будет командиром. Почему бы пацаненку не следить за столь уважаемым взрослым дяденькой? И за его спутницей, заодно.

Бабушка тяжело вздохнула и, поправляя внуку шлем, попросила Андрея:

– Ты уж, паренек, не бросай Олежку, когда будете уходить. А то, в прошлый-то раз, он совсем по темноте вернулся! Разве ж такое можно? А хулиганье привяжется? Он у меня мальчик, конечно, серьезный, но сейчас сами знаете какие бандиты бывают! Вы уж там, с девушкой своей, проводите его домой, не бросайте. До самого дома проводите. А то и до квартиры. Чтоб я видела, что он не один пришел…

Ну, до самой темноты мы не были, но расходились когда уже начали сгущаться сумерки.

– А где ты живешь на Западном? – поинтересовалась я у Олега, когда и он, и Андрей избавились от своей военно-ролевой амуниции.

– Да! – подключился Андрей. – Ты ведь сказал бабушке, что мы рядом живем! Я на Западном, в районе Вертолетного завода, Лена, рядышком, около Лендворца, а ты?

– И я там же, – кивнул малыш. – На углу Космонавтов и Большой Садовой. От вас два шага через Плевенский парк.

– И правда, близко, – согласился Андрей.

И мы отправились на автобусную остановку втроем.

Я не люблю ходить в темноте через Плевенский парк. Он старый, запущенный, с какими-то тропинками вместо нормальных асфальтированных дорожек и, практически, без фонарей. Только и радости, что в самом темном его углу стоит памятник советско-болгарской дружбе.

Но спутники моих страхов не разделяли. Олег вошел под раскидистые парковые деревья без всякого опасения, а Андрей, болтал, как обычно, без перерыва, и вообще находился в прекрасном настроении:

– Тебе, Ленка, обязательно надо съездить на БЛИК! Только тогда поймешь, что такое настоящая игра! БЗИК, понятно, тоже классно и мазово-фестивально, но там свои приколы. Да и еще не скоро он будет.

– БЛИК – большая летняя игра клуба, – сообщил Олег.

Вряд ли он видел в темноте мое недоуменное лицо, но его подсказка здорово помогла сообразить о чем, собственно, речь.

– А БЗИК – соответственно, зимняя? – уже сама догадалась я. – И когда же ваш БЛИК ожидается?

– Не раньше августа… – вздохнул Андрей. – Пока сейчас сессия пройдет – вот, считай, июня нет, потом июль выкинется на практику, а к августу, когда все съедутся, отряды соберутся, да и сэр Арчибальд напишет, наконец, сценарий игры, вот тогда!…

– Так еще и сценарий будет? – подивилась я столь серьезной постановке вопроса.

– А то! – горделиво хмыкнул Андрей. – Знаешь, прошлый БЛИК как назывался? «Веселая Франция»! Очень антуражно получилось! Там даже магии не было!

– Боже мой! – ахнула я и аж всплеснула руками. – Да как так можно – без магии, а?!

Андрей в темноте подколки не заметил и на полном серьезе принялся втолковывать, что антуражность предполагает не только костюмы, соответствующие эпохе, но и прочие атрибуты времени. А магия в атуражность просто не вписалась.