Кузницы Марса. Трилогия (ЛП) - Макнилл Грэм - Страница 50

На сводчатом потолке перерабатывающего зала мерцали гневные раненые вспышки кодового огня, напоминая красный рубец на коже, перед тем как игла прокалывает вену. Вреш также почувствовал неладное и недоумённо осматривался, пока на потолке росло пятно пылающего света.

– Это что ещё за хрень? – спросил Хоук, вытирая грязной рукой стёкла противогаза.

Авреем прочитал разлетавшийся брызгами предупреждающих данных безумный код, и увидел в бинарном страхе истинную картину разыгравшейся на верхних палубах катастрофы. Порабощённые крепостные по всему залу прекратили работу и смотрели на странное зрелище на потолке.

– Мы должны бежать, – выдохнул он. – Немедленно.

– Почему? Что происходит?

– Плазменная камера сгорания пробита! – крикнул Авреем, затем повернулся и бросился к закрытым воротам со всей скоростью, какую только мог развить в защитном скафандре. – Бегите все! Бегите, во имя яиц Тора, бегите!

– Стоять немедленно! – рявкнул Вреш. – Крепостной Локк прекратите и воздержитесь от всех попыток покинуть этот зал. Дальнейшее неповиновение приведёт к принудительному хирургическому рабству.

Авреем проигнорировал надсмотрщика и продолжил бежать, тяжело ступая по очищенному участку палубы, где уже прошлись промышленные сортировщики и щётки. От гула жезла Вреша заслезились глаза, но у него не осталось сил увернуться. Жезл коснулся середины спины, и оглушительный удар кинетической энергии заставил Авреема растянуться на палубе. От удара из лёгких выбило воздух, он перекатился на спину, а Хоук и Койн бросились к нему.

– Ты в порядке? – спросил Хоук.

– Мы должны бежать, – ответил Авреем. – Мы можем в любое мгновение оказаться по горло в плазме.

Он изо всех сил старался встать, руки и ноги всё ещё не слушались из-за болезненной нервной стимуляции жезла Вреша. Надзиратель подлетел на репульсорном диске и нацелил пульсирующий посох в грудь Авреема.

– Возвращайся к работе, крепостной, – сказал Вреш. – Или следующие удары разорвут твою нервную систему сквозь кожу.

Авреем посмотрел вверх и увидел, как крошечное пятнышко света отделилось от потолка, падая почти по ленивой параболе, которая оказалась всего лишь оптическим обманом. Капелька плазмы упала с идеальной синхронностью предопределения, и Авреем не стыдился позже признать, что ему очень понравилось дальнейшее развитие событий.

Капля приземлилась точно на макушку стального черепа Вреша и прошла насквозь, словно высокомощный лазер. Костный мозг в теле вспыхнул, и синее пламя вырвалось из аугметических глаз и соединительных разъёмов. Кости мгновенно сплавились и кусок обугленной плоти и имплантированного металла рухнул на палубу с влажным стуком дымивших останков.

– Святая Терра! – завопил Койн, в ужасе пятясь от того, что мгновение назад было человеком.

– Какого чёрта…? – выпалил Хоук.

– Быстрее! – крикнул Авреем. – Мы должны бежать. Немедленно.

– Не возражаю, – ответил Хоук, повернулся и устремился к выходу. Койн последовал за ним, сзади неуклюже двигался Крушила. Авреем оказался последним, потому что от кинетического удара ноги и руки еле двигались и дёргались.

Свет на потолке становился всё ярче, пока не омыл весь зал болезненным белым сиянием. От места первоначальной утечки протянулась паутина пылающего света, расширяясь там, где целостность конструкции потолка начала сдавать. Упали новые капельки плазмы, и со стороны казалось, что просто заморосил небольшой дождик. Но там где они приземлялись, вспыхивал огонь, вновь зажигая токсичные отходы камер сгорания или поджигая промасленные защитные скафандры крепостных.

Стратифицированные слои летучих паров, остававшиеся за пределами порога возгорания благодаря напряжённой работе гудящей системы вентиляции, резко увеличились в объёме, смешавшись с горячей плазмой. Карманы легковоспламеняющегося газа взрывались по всему помещению, а светившиеся трещины в потолке становились всё ярче и ярче.

– Откройте ворота! – закричал Авреем, когда моросящий за спиной дождь раскалённой добела плазмы превратился в падающую завесу огня. Предсмертные крики крепостных обрывались, перегретый воздух превращал в пар их респираторы и высасывал воздух из лёгких.

– Они на хрен заперты, не так ли? – сказал Хоук, оглянувшись, когда часть потолка обрушилась и плазма хлынула в зал. – Только Вреш мог открыть их.

– Не только Вреш, – ответил Авреем. – По крайней мере, я на это надеюсь.

Он положил руку на арочные ворота и считал данные простого духа-машины замка. Его сознание едва ли был достойно имени, обычная двойная функция. Авреем изучил принцип его работы и направил бинарный импульс из аугметированных глаз. Замок сначала сопротивлялся, не привыкнув к нему и пугаясь нового прикосновения, но затем уступил, когда Авреем зашептал молитву, которой научил его отец, когда он был маленьким мальчиком.

– Ибо мы призываем волю Бога Машины. Сим мы соединяем то, что было сломано.

Замок открылся, и бронированные ворота начали опускаться в пол со скрежещущим грохотом медленно поворачивающихся механизмов. Первым перелез Хоук, за ним быстро последовали Крушила и Койн. Авреем прыгнул как раз в тот момент, когда ревущий треск и ослепительная вспышка возвестили о том, что весь потолок за их спинами наконец-то обрушился.

– Закрывай! Закрывай! – завопил Койн, когда волна бурлящей плазмы устремилась к воротам.

Авреем положил ладонь на пластину запирающего механизма снаружи зала.

Он снова заглянул вглубь сердца духа замка и произнёс. – Машина, закройся.

Казалось, что ворота поднимаются с мучительной медлительностью, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы помешать океану жгучей плазмы хлынуть за пределы перерабатывающего зала. Струя обжигающего пара и слой опалённого железного шпата прорвались над верхними створками, но эти ворота спроектировали выдерживать повышенную температуру и давление, и они устояли под натиском жаркой как солнце плазмы.

Авреем тяжело выдохнул и положил голову на горячий металл ворот.

– Спасибо, – сказал он.

Хоук и Койн держались за бока и с жадностью дышали застоявшимся воздухом.

– Вот дерьмо, это было так близко, – произнёс Хоук, почти смеясь от облегчения.

– Что произошло? – спросил Койн. – Все, кто остался там, мертвы?

– Разумеется, мертвы, – огрызнулся Авреем. – Они превратились в пар.

– Милосердие Императора, – сказал Койн, опустившись на колени и обхватив голову руками. – Я больше не выдержу.

– Ты спас нам жизни, Ави, – произнёс Хоук, похлопывая Авреема по спине. – Я считаю, что это чего-то стоит. Что скажете, если я поставлю вам выпивку, парни?

Авреем кивнул. – Сейчас я могу выпить целый баррель твоего пойла.

– Не стоит увлекаться. Сперва заглянем домой.

– Температура плазмы падает по экспоненте, – произнёс магос Блейлок, и его низкорослая свита захлопала короткими ручками, словно он лично спас корабль. – Тесла всё ещё высока, но также падает. Плотность плазмы быстро уменьшается и тепловая кинетическая энергия на частицу достигла безопасных уровней.

Котов выпустил поток молитв на лингва-технис и закрыл глаза, благодаря за отсрочку.

– Сегодня Бог Всех Машин решил, что слуги Его достойны Великой Работы, – сказал Котов, позволив голосу разнестись по мостику. – И мы благодарны за это. Слава Омниссии!

– Слава Омниссии! – произнесли нараспев собравшиеся магосы.

– Живое падёт, – продолжил Котов.

– Но Машина выстоит, – раздался традиционный ответ.

Потоки молитвенного бинарного кода хлынули из инфотоков магосов, когда они стали брать под контроль повреждения, которые получил ковчег. Котов чувствовал его глубокую рану и сильную муку, словно в спину вонзилось смертное копьё.

Но где меньшие суда погибли бы, ковчег Механикус выстоял.

Котов позволил разуму скользить по пульсирующим потокам света, которые струились по всей “Сперанце”, поглощая потоки данных, проходящие по её бесчисленным системам. Каждая из них кровоточила, но они забирали муки системной смерти у самых тяжело пострадавших машин и включали в собственные процессы. Каждая часть судна страдала от ран, но объединение боли позволило ослабить наиболее сильные повреждения.