Эффект шимпанзе (СИ) - Березин Александр - Страница 3

Официальный отчет ВВС не блистал деталями. В частности, там не было сказано, что именно произошло со мной — только то, что мое бессознательное тело нашли на земле под автоматически раскрывшимся парашютом. Из материалов дела были запись с камеры Жерара и расшифровка черных ящиков, и их я пристально изучил.

Конец истории выглядел не так уж плохо. ИИ Икаруса приложил все усилия для минимизации ущерба и дотянул распадающееся судно до Венецианского залива, в котором благополучно затонул. Все пассажиры уцелели, или, по крайней мере, находились в пределах ремонтопригодности. Проблемы только с заправщиком: о причинах его взрыва имелось три следственные гипотезы, причем ни одна не имела под собой твердых оснований. Две предполагали террористическую атаку.

Отчет не полностью удовлетворил мое любопытство. Но, кроме него, моим единственным источником информации был Жерар. Я отправил ему просьбу перезвонить, когда закончит сегодняшнюю работу, хотя и не надеялся, что разговор с ним сильно прояснит ситуацию.

Уже почти самостоятельно, хотя андроид честно пытался меня поддерживать, я встал и вышел на балкон. Балконы теперь имеются почти в любой внешней комнате любого здания. И не просто балконы, а целые оранжереи. Вот только их значение — сугубо практическое. Это единственный экономически целесообразный способ прокормить город.

Я прошел мимо рядов аппетитной гидропоники, в которых копошился маленький робот-садовник, к полностью прозрачной внешней стене. Далеко подо мной раскинулся красивый матовый мегаполис: я находился, может, чуть выше двадцатого этажа. Нижний уровень города закрывал синеватый туман, из которого опасливо выглядывали скопления домов высотой до пятидесяти этажей. Их поверхность имела два возможных цвета: либо зеленый — там, где обитали растения, либо темно-синий — служебные блоки с солнечными панелями, и в обоих случаях она выглядела темнее, чем должна, потому что с жадностью поглощала солнечный свет. При необходимости такие здания могли отключаться от внешнего мира, переходя на замкнутый цикл жизнеобеспечения и солнечную энергию — в каком-то смысле подобно самим людям. Последние экспериментальные варианты даже обладали способностью уползать под землю, но издержки на их постройку пока не оправдывались. И во всем этом действительно имелась необходимость: даже сравнительно мягкий средиземноморский климат мог в любой момент подбросить какой-нибудь подарок под дверь.

Век назад фантасты представляли такими наши города на других планетах. Если бы только они знали... Нет, я не имею в виду, что они бы расстроились. Если бы они могли предсказать все это — может, мы и избежали бы самых страшных аспектов кризиса. Нужно было нарисовать персонажей, проходящих через этот кошмар, которым можно сопереживать. Заставить людей задуматься. Иногда удачная смерть персонажа спасает реальные жизни.

О том, каковы условия в других частях света, европейцы предпочитали просто не думать. Целые континенты — например, Австралия — стали совершенно непригодны для жизни в том виде, какой она была в начале века. Местные жители теперь полностью зависят от искусственных систем жизнеобеспечения и инженеров, ведущих гонку на выживание с природой. Ближний восток первым проиграл эту гонку, став земным филиалом Меркурия — с предсказуемыми последствиями для Европы. В других частях света теплые континентальные регионы каждое лето пожирают гигантские пожары, оставляя после себя лишь черную пустыню, а прибрежные так же часто разрушаются колоссальными ураганами. Средиземноморье, пострадавшее не так сильно, вновь, как в античности, стало центром мировой культуры; здесь хотя бы можно жить под открытым небом. Полуострова и прохладные Альпы теперь застроены по самое некуда и населены людьми со всех концов света. А Милан, после затопления Рима, принял на себя статус столицы Италии.

Когда старые города начали исчезать под волнами или смогом, лишаться продовольствия или питьевой воды, разноситься в щепки ураганами невиданной прежде силы, промерзать или прожариваться, очень многим людям пришлось искать новый дом. Почти половине населения планеты. Количество погибших невозможно уместить в голове — все войны в истории, взятые вместе десять раз, не принесли столько же разрушений, сколько одна всемирная засуха.

Мне повезло родиться в Англии, вдалеке от горячих — во всех смыслах — регионов. Но и там были свои проблемы. Гольфстрим рассасывался на глазах, каждая зима была холоднее предыдущей, и океан неумолимо наступал. Люди не успевали адаптироваться к новым условиям. Пробираясь по полузатопленному городу в один из особенно холодных дней, я не заметил границы между землей и льдом, за что в итоге поплатился ногами. Впрочем, я быстро оценил преимущества механических конечностей. К тому времени они уже не требовали внешних источников питания, получая энергию так же, как и живые ткани — из крови, а во время отдыха запасали ее в аккумуляторах, чтобы на короткое время предоставлять пользователю сверхчеловеческую силу. По точности и подвижности они также не уступали биологическим аналогам. Позже, достигнув совершеннолетия, я по собственной воле заменил близорукие глаза, с которыми меня бы не пустили управлять самолетами. А там уже и замена рук не казалась слишком радикальной идеей… Потом я уехал на материк учиться на инженера аэрокосмических систем. Причем я не помню, что чувствовал по этому поводу сам, а лишь знаю факты.

Тем временем Европе нужно было что-то делать со своими непрошенными гостями с Ближнего востока и других ныне необитаемых регионов. Сама она не справилась бы. Положение самым нестандартным способом спас Китай. К концу 30-х годов он подготовил свое секретное оружие: генетически модифицированных киборгов, каждый из которых стоил взвода обычных солдат. Впоследствии их емко и незатейливо нарекли «Непобедимыми». И первым делом они были натравлены на Россию. Война — если это вообще была война — длилась недолго и обошлась сравнительно малыми жертвами: противопоставить Непобедимым было абсолютно нечего, так что за несколько суток они захватили все стратегические центры страны. России еще повезло: за ней осталась большая часть европейской территории. Некоторые азиатские страны сразу присоединились к новой империи или стали ее сателлитами, других пришлось «уговаривать». Как эта история не закончилась ядерной войной — до сих пор загадка. Видимо, сотни подозрительных болванок, запущенных Китаем на орбиту незадолго до войны, сыграли свою роль. Остальной мир мог лишь с разинутым ртом наблюдать за происходящим, а предшествующая империя, США, только оправлялась от собственной гражданской войны.

Вскоре Китай, будто стремясь не остаться в памяти человечества абсолютным злом, перенаправил поток беженцев из Европы на территорию, принадлежавшую России — наименее пострадавшую в результате изменения климата. Привлекая лучших инженеров, используя новейшие технологии и отправляя на переплавку все, что плохо лежало, китайцы за десятилетие возвели в Сибири инфраструктуру, способную кое-как поддерживать более чем миллиард человек. Именно туда летел Икарус, который мы сопровождали.

Несмотря на это, потери беженцев были колоссальны, а Европа едва дышала под их давлением. Здраво оценив свои возможности, руководство Евросоюза — кстати, успевшего пару раз развалиться и собраться уже на новых условиях — приняло спорное решение: укрепить города на безопасных территориях и соорудить вокруг них более дешевые «города второго уровня» — пригороды для беженцев, право жить в которых получат те, кто будет достаточно лоялен правительству. Они также наделялись обязанностью защищать город от набегов со стороны оставшихся за его границей. В итоге новые города разделились на три четко очерченные зоны: «белую» — центральную, «серую» — пригородную и «черную», включавшую все окрестности за границей пригорода, в которых обычно располагались унылые поселения наименее удачливых беженцев и базы повстанческих группировок. Система оказалась не такой жестокой, как могло показаться вначале: белые и серые зоны постоянно расширялись, обеспечивая устойчивые социальные лифты. Таким образом была достигнута относительная стабильность, которая и сохраняется до сих пор.