Барлиона. Бард (СИ) - "Гедеон" - Страница 54

— Скучать тут нам явно не придётся, — воодушевился ирх. — Ну, поспорим, кто первым эту хрень одолеет?

Я его энтузиазма не разделяла. Не потому, что полоса препятствий внушала опасения, а потому, что меня снедало чувство вины. Из-за моего тупейшего прокола Чип вместо нормальной игры оказался заперт тут.

— Ты извини, что я тебя так подставила. Сама ступила, и тебе попало, — я опустила голову и поддела носком ботинка свежую кротовину.

— Ну ты чего? — Чип подпихнул меня локтем. — Нашла, из-за чего расстраиваться. Это ж игра, дружище! Покачаемся пока что тут, ничего такого крамольного я в этом не вижу. Вспомню как раз, как был сопливым первокурсником и бегал в самоволку. Эх, было времечко… — ирх мечтательно зажмурился. — Даже не верится, что почти двадцать лет прошло… А тут — так вообще курорт: и природа, и тепло, и обворожительная леди в паре… Прям мечта курсанта!

— Обворожительная в плане заворожит и утопит? — пофигистическая реакция Чипа заставила меня воспрянуть духом. Если уж он не заморачивается, что потерял пару недель игры, то всё не так уж и плохо. В конце-концов, местные истории я вычитаю в книгах, может ещё песню-другую набросаю. А там уже посольство, новый союз и, могу поспорить, упрощённое пересечение границы. Жаль только, что с освоением языка Картоса мы пролетели, как знаменитая фанера над Парижем.

— Оно не тонет! — пафосно провозгласил Чип. — Так, о, мой авантюрный ландыш, давай думать, чем тут развлекаться.

— Ну, из приличных вариантов — качаться или ботанить. Доставят книги — вникну в местные легенды, соберу материал для альбома. Можно ещё и характеристики поднять, или, вон, руду подобывать, дров порубить. А для неприличных тут Дома Свиданий нет, так что заказать себе иной досуг не получится. Да и я не в курсе местных расценок, вряд ли нам по карману.

— Дом Свиданий — это типа местный бордель? — уточнил Чип. — Не, спасибо, это меня как раз совершенно не прельщает тут. Честно — не пойму, какое удовольствие можно получать от того, что кувыркаешься с набором цифр и букв?

— Ну, поскольку полное погружение даёт неотличимые от реальных ощущения — смысл есть, — возразила я. — Да и разве в реале ты найдёшь себе эльфийку, гномиху, или ещё какую оркину? Экзотика! Или, вон, закажи себе копию Анастарии. По ней половина Барлионы с ума сходит.

— Я в другой половине, — замахал лапами Чип. — Видел я её разок, до того, как на койку загремел — в новостях показывали. Интересно, как ей живётся в реале, зная, что её виртуально шпилит туева куча ботаников?

— Честно говоря, не представляю. Мне вообще сложно представить, чтобы кто-то взял и разрешил официально использовать свой образ для борделя. Разве что в острой нужде, но вряд ли лицо крупнейшего клана континента так нуждается в деньгах. Я, наверное, слишком старомодна, но, по-моему, это мало отличается от проституции. Пусть она и не лично обслуживает всех желающих, но как будет ощущать себя её муж, когда его приятели ему заявят «а, заказал тут давеча твою жену в Барлионе, классно оттянулся». Это вне моего понимания. Я ханжа, да?

— Я тогда тоже, — проявил солидарность Чип. — Но… Чужая душа — потёмки, сама знаешь. Хотя вон у тех же африканцев в порядке вещей жён друг другу дарить в знак уважения.

От этой мысли меня аж передёрнуло.

— Нет во мне толерантности. И не будет, — твёрдо подытожила я. — Ладно, давай осмотримся и разберёмся, как этой полосой препятствий пользоваться. А то, может, сдохнем по-быстрому и возродимся на кладбоне за пределами этой резервации.

Беглый осмотр полигона мало что добавил к первому впечатлению от этого места: размером он напоминал футбольное поле, а содержанием скорее спортплощадку с очень экзотическим спортивным инвентарём. Уже привычные игровые мишени соседствовали со сложными и подробными антропоморфными манекенами, созданными, по всей видимости, для каких-то особых тренировок разбойников. Особенно порадовали манекены в одежде, увешанной колокольчиками. Как объяснил всезнайка-Чип, подобные конструкции использовали воры ещё в средних веках, и смысл упражнения был в том, чтобы стянуть что-то у манекена так, чтобы не зазвенел ни один колокольчик.

Полоса препятствий только внешне выглядела просто. На деле же… На деле я с первых же минут поняла, почему на армейском жаргоне (Чип просветил) подобные сооружения называют «Долинами смерти». Нет, умереть я там не умерла — очки жизней просто падали до единицы и меня отбрасывало к началу, — но иногда хотелось. А ещё больше хотелось прибить некий двухметровый ком шерсти, чей излишне длинный язык не упускал ни одной возможности как следует пройтись по «травянистым дистрофикам». Клянусь — к концу дня Чип остался жив лишь потому, что у меня просто не было сил на то, чтоб как следует заехать ему по башке, а соображалки — на то, чтобы убить его заклинаниями.

Книги прибыли с курьером — молчаливым и серьёзным сильвари, которого я помнила по видению. Один из учеников Эбена. Появился он так же, порталом, что наводило на мысли об отсутствии иных выходов. Разговаривать отказался, все подколки Чипа пропустил мимо ушей и, оставив книги, так же молча исчез во вспышке портала.

— Вот и поговорили, — пробормотала я, рачительно упаковывая персональную тюремную библиотеку в сумку. Кто его знает, до чего реалистично тут всё проработано? Пойдёт дождь, книги намокнут и расползутся, а с меня потом спросят. Или не спросят, но читать, один фиг, будет нечего.

— А чего с ним говорить-то? — Чип брякнулся в траву и с хрустом потянулся, после чего закинул ногу за ногу и мечтательно уставился в небо.

— Эх, оклемаюсь — и в небо, — поделился он своими мечтами.

— А чего с тобой случилось-то? — осторожно поинтересовалась я усаживаясь неподалёку. Сил на что-то, кроме разговоров, не осталось, да и обстановка располагала поболтать по душам.

— Да… глупо получилось, — Чип вздохнул. — Я на посадку заходил, ребят из пехоты подобрать. Ну, из джунглей обезьянец лупанул из гранатомёта, попал в правый двигатель. Я штурмана и обоих стрелков отстрелил, сам хотел машину спасти… И не спас. Упал, меня в кабине зажало, а потом топливные элементы полыхнули… Вот как-то так…

Я сперва непонимающе смотрела на него, пытаясь осмыслить сказанное. То ли я что-то не верно поняла, то ли Чип рухнул в вертолёте, полыхнули топливные элементы и он…

— Ты что, горел? — задала я самый тупой в мире вопрос.

— И это тоже, — кивнул Чип. — Позвоночник сломал при падении, ноги перебило и осколками лицо подрихтовало — глаз потерял и кусок челюсти нижней. Если бы не ребята из пехоты — кранты, был бы лётчик, запечённый в собственном соку. Пацаны вытащили, когда уже машина горела. Прикрыли огнём от обезьянцев и меня вытянули, пока я в собственном костюме не запёкся…

Чип замолчал, а я лишь растерянно смотрела на его мохнатую рожу, не находя подходящих слов. А что тут сказать-то можно? Что мне жаль? Глупая ничего не значащая фраза. Какие-то слова утешения? А оно ему надо, слушать такое от полузнакомого человека? Чем-то ободрить? А чем тут ободришь? Просто неловко молчать? Ещё хуже…

— И насколько полное восстановление обещают врачи? — уточнила я.

Раз уж начала сей неудобный разговор, надо бы уже составить полное впечатление о состоянии Чипа, чтобы потом не ляпнуть лишнего. Может, он теперь и ходить сможет только в игре. Хотя нет, он ведь говорил «когда на ноги поднимусь». Но всё равно определённость не помешает.

— Полное восстановление, — последовал ответ. — За счёт государства и армии, разумеется. Сейчас вот по квартире ковыляю, как киборг какой — весь аппаратурой увешан. Хреново только, что пожрать нормально не могу — всё пока жиденькое и через трубочку.

— И как тебя из госпиталя в таком состоянии выпустили? — подивилась я беспечности армейских медиков. В моём представлении с такими повреждениями нужно лежать в какой-нибудь регенерационной капсуле и лишний раз не дёргаться. Хотя, надо признать что мои познания в области медицины ограничивались лечением простуды, алкогольного отравления и оказанием первой помощи.