Не обижайте хакера (СИ) - Галкин Валерий - Страница 8

       - Андрюша, я не хочу скрывать, что люблю тебя больше всех на белом свете. Ты должен понять, что раньше или позже мы будем жить вместе. Поэтому, зачем позже, если это можно начать раньше. Мама меня понимает. Расписаться мы можем, когда мне исполнится восемнадцать лет. У мамы есть сбережения, и она сможет купить нам квартиру. Если ты согласишься, то мама может нам на совместную жизнь выделять пятьдесят-сто баксов.

       Зина даже не догадывалась, что Андрей уже сейчас получает в два раза больше. Андрей тепло поблагодарил Зину за чай, и встал из-за стола. Зина неожиданно свалила его на кровать. Легла на него, обняла и стала, молча, целовать. Андрею стало смешно. Вот, из-за такой, неожиданной и внезапной атаки. Он лежал под Зиной, ощущая ее тело, ее груди, ее руки, которые ползали по его телу. Но душевного трепета он не чувствовал. Зина для него, прежде всего, сестра. Причем младшая сестра. Которую, он защищал в школе, дома и на улице. Может быть, у него могли вспыхнуть чувства, далекие от братских, но уж точно не сегодня. Минут через десять, Андрей осторожно снял Зину с себя, пообещав хорошенько подумать над таким неожиданным предложением, но до ее совершеннолетия даже разговоров быть не может. Ушел от нее, довольный, что сумел выкрутиться из такого непростого положения. Домой он все-таки съездил. Даже переночевал дома. Зоя Владиславовна выглядела прекрасно, только глаза красные и припухшие. От отца несло перегаром, несмотря на то, что он непрерывно жевал мятный Орбит. На все вопросы Андрея, отец отвечал, что очень тоскует по своей Машеньке, матери Андрея. Она снится ему каждую ночь. Поговорил Андрей и с Зоей Владиславовной, когда утром они остались вдвоем на кухне:

       - Да все это, сплошная брехня. Ты уже взрослый человек и я тебе скажу так, как оно есть. Вот эти, постоянные возлияния, дают результат. За последний год Миша, как мужчина превратился в ноль. От расстройства он начал пить еще больше. Я его ругаю. Он тогда больше пьет, но свои пьянки стал прикрывать тоской по прежней жене. Берет бутылку, идет на кладбище. Сидит, напивается и плачет. Все вокруг ходят и соболезнуют. А мне, вся эта показуха, надоела. Тебе со мной так плохо, то собирайся и уходи. У нас город очень маленький. В одном углу чихнешь, то из трех других углов интересуются твоим здоровьем. Мне в доме нужен мужчина, мужик. Черт побери, я молодая здоровая красивая баба, а год сижу на голодном пайке. А пойти налево, при наличии мужа я не могу. Положение в местном обществе дорогу перекрывает. Люди не поймут. Вот так и живем.

       Андрей понял, что у Зои Владиславовны накипело. Но и претензий к отцу не предъявишь. Любит и страдает. Хоть и прошло восемь лет. В квартире было душно. Зоя Владиславовна сидела сбоку стола на кухне в легком халатике, застегнутом всего на две пуговицы. Ноги до трусиков голые. Когда она, жестикулируя, говорила, ворот ее халата распахнулся и открыл почти полностью ее большую грудь. Андрей смотрел на нее, не отрываясь, совершенно забыв о проблемах отца. Зоя Владиславовна заметила его восхищенный заинтересованный взгляд и засмеялась:

       - Ну, что - нравится? Вот подрастешь, поймешь, что это такое. Там Зинка по тебе сохнет. Может, зятем станешь. Но если я узнаю, что ты ее до восемнадцати лет соблазнил, то я тебе все твое хозяйство просто оторву. А я смотрю, у тебя есть, что отрывать. Это он на меня голову поднимает?

       Андрей покраснел, быстро собрался и сбежал в соседнюю квартиру к Павлу. Павел полностью подтвердил слова мачехи, что отец Андрея просто ищет оправдание для своих непрекращающихся выпивок:

       - При таком раскладе Зоя с ним жить не будет. Она его из квартиры просто выставит. Квартира записана на нее.

       Андрей с Павлом просидели за решением компьютерной программы целый день, но дело продвигалось очень туго.

       Прошел сентябрь. По словам Зины, отец чуть успокоился, пить стал меньше. Ну и за это спасибо. Андрей все так же свободного времени не имел. Учеба, работа и разработка новой компьютерной программы свободного времени не оставляло. Хорошо хоть учеба давалась легко. Андрей с большим удовольствием ходил на лекции. Особенно ему нравились лекции профессора Титенко, который преподносил материал, достаточно своеобразно. Живой, очень подвижный, Титенко старался заставить своих студентов уйти от обычных штампов. На одной лекции профессор поставил перед собой трехлитровую банку. На его вопрос, что находится в банке, студенты хором ответили, что банка пустая. Титенко вытащил на стол мешочек с крупными камнями и аккуратно уложил камни в банку. Студенты сообщили, что банка полная. Профессор вытащил пакет с горохом, и засыпал горох между камнями. Потряс банку, чтобы горох засыпался до самого дна. Все пришли к выводу, что вот сейчас банка полная. Титенко вытащил пакет с песком. Два студента засыпали песок в банку до самого некуда. Гордо подняли банку:

       - Вот теперь уже банка полная. Туда уже ничего не запихаешь.

       Профессор из своего портфеля вынул две бутылки пива и спокойно залил пиво в банку:

       - Вот теперь, господа студенты, давайте разберемся. Банка - это наша жизнь. Камни - самые важные вещи нашей жизни. Родители, семья, наши любимые, наши дети. Это все, что для нас имеет огромное значение. Горох - менее значимые вещи, но необходимые в нашей жизни. Машина, квартира, гараж, одежда, дача, работа. Песок - все те мелкие проблемы, с которыми мы сталкиваемся каждый день, и которые сопровождают нас на протяжении всей нашей жизни. Если засыпать в банку песок, то туда очень трудно поместить камни и горох. Не позволяйте мелочам заполнить всю вашу жизнь, закрывая вам глаза на более важные вещи. Вот и все.

       Несколько студентов вразнобой зашумели:

       - Александр Степанович, но Вы ничего не сказали про пиво?

       - Две бутылки пива означают, что, несмотря на все проблемы в вашей жизни, всегда можно найти время расслабиться и пропустить пару бутылок пива,- засмеялся профессор.

       Все студенты зааплодировали. Через месяц на другой лекции, Титенко заявил, что хочет им продемонстрировать Феномен Базермана. Но всех предупреждает, что надо будет отвечать за свои слова и обязательства. Кто в себе не уверен, лучше не участвовать. Аудитория затихла. Профессор вытащил из кармана банкноту в двести гривен и сообщил, что объявляет торги. Он готов продать двести гривен за любую цену тому, кто больше предложит. Хоть за пять гривен. Но есть одно условие. Победитель получает двести гривен, но второй в торгах должен отдать, назначенные им деньги. На вопрос, кто хочет участвовать в торгах, половина студентов подняла руки. А Андрей понял, что здесь есть какой- то подвох и решил воздержаться. Торг начался. Десять. Пятнадцать. Тридцать. Пятьдесят. Сто. Сто пятьдесят. Участников торгов осталось трое. Сто семьдесят. Еще один сошел с дистанции. Осталось двое. Никто из этих двоих не хотел проигрывать. Ведь второй должен отдать деньги, не получив ничего взамен. Торг дошел до четырехсот гривен, когда один из ребят сдался. Профессор стукнул кулаком по столу:

       - Продано. Победитель получает купюру в двести гривен за четыреста гривен. Занявший второе место, за участие в торгах, должен выплатить триста пятьдесят гривен. Итак, подвожу итог. Двести гривен я продал за семьсот пятьдесят. Вывод один. Надо внимательно продумывать условия аукциона. Для меня мой выигрыш начинается тогда, когда второй участник преодолел пятидесятипроцентный барьер. Вывод можно сделать простой. Боязнь потерь ведет к еще большим потерям.

       Один из студентов спросил:

       - Александр Степанович, а Вы ребятам деньги вернете?

       - А давайте у них и спросим. Вам деньги вернуть или для вас это будет наука?

       Оба игрока встали и дружно заявили, что все честно. Их никто не заставлял. Они в любой момент могли остановиться. Зал зааплодировал.

       Весь второй курс Андрей учился, работал и изобретал. Бородин отметил его успехи в работе и после Нового года стал платить по триста долларов в месяц. С девчонками в институте у Андрея складывались только дружеские встречи, хотя на протяжении года появлялись несколько девчат, которые хотели завязать с ним более тесные взаимоотношения. Андрей не имел никакой возможности ходить к ним на свидания. Его объяснения по этому поводу всерьез не принимались. Поэтому, кто-то считал его нелюдимым, а кто-то, задавакой. Чуть позже, на полном серьезе начали даже спорить кто же он в натуре - импотент или голубой. Приятели - студенты доносили до него эти споры, но Андрей от всего того, что не связано с его работой или учебой, просто отмахивался. На встречи, вечеринки, тусовки, он иногда ходил, но в течение часа извинялся и исчезал. А чаще исчезал без извинений.