Пираты Черных гор - Черненко Дэн - Страница 39

• Предыдущая
• 39/113
• Следующая

– Ты действительно полна решимости стать королевой Аворниса и не видишь для себя ничего другого, или тихая, спокойная жизнь в достатке в провинции вполне удовлетворила бы тебя?

Если бы она сказала, что настроена твердо и решительно, намереваясь стать королевой, Грас знал, что его собственная жизнь стала бы после этого много сложнее.

Девушка молчала, размышляя, прежде чем ответить. «Она еще и не глупая, – думал Грас. – Достаточно ли она сообразительна, чтобы увидеть, в чем ее выгода? Или она так же по уши влюблена в Ланиуса, как он в нее? »

Наконец она нашла ответ:

– Я уеду, ваше величество. Если я останусь, то вы станете моим врагом, не так ли? Я не хочу этого. Любого в Аворнисе сочтут глупцом, если он сам захочет иметь такого врага. А я надеюсь, не настолько глупа.

– Ты не глупа, – ободрил ее Грас. – Хотя «враг», думаю, это сильно сказано. Но я собираюсь защищать свою семью любыми способами. А ты бы поступила иначе?

– Может быть, – ответила Кристата. – Мне ведь следует верить вам, не так ли, относительно «спокойной жизни в достатке»? Вы щедро заплатили мне за то, что сделал Орталис.

Грас все больше ощущал, как она нравится ему. У нее хватало смелости торговаться с тем, кто имел более чем достаточно власти, – и заставить его чувствовать себя виноватым, используя эту власть. Он сказал:

– Клянусь богами, Кристата, я не обману тебя. Это твое право, верить мне или нет.

Дождавшись, когда она кивнет, он продолжал:

– Тогда мы заключим сделку. Девушка снова кивнула, и он тоже.

– Собирай вещи. Я хочу, чтобы ты уехала до того, как Ланиус снова решит позвать тебя.

– Да, я вижу, какой вы могущественный. – Кристата вздохнула. – И я правда буду скучать о нем. Он… милый. Но вы можете очень плохо поступить со мной, если я откажусь, не так ли?

Только после того, как она ушла, до Граса дошло, что ее прощальные слова отнюдь не были похвалой в его адрес.

– Ты… Ты…

Ярость поднималась из глубины души Ланиуса и мешала ему бросить в лицо тестя горькие и злые слова. Однако то, что он мог сделать, в отличие от слов по этому поводу, имело очень четкие границы. Грас был тот, у кого была власть, и он просто воспользовался ею.

– Думай, что хочешь. – Старший король пожал плечами. – Называй меня, как хочешь. Если ты собираешься время от времени укладывать в постель служанок, я не буду устраивать шум по этому поводу, но Сосия – может. Ты – мужчина. Это случается.

Его спокойные слова не давали ярости Ланиуса вылиться наружу. К тому же только сейчас Ланиус понял, что он никогда не укладывал Кристату в постель. Совокупление на полу или даже на ковре вовсе не то же самое.

– Я люблю ее! – выкрикнул он.

– Она хорошенькая. Она умная. У нее есть характер, – сказал Грас. – И ты сам выбрал ее. Тебе ее никто не навязывал. Ничего удивительного, что тебе было хорошо с ней. Но любовь? Не будь настолько уверенным.

– Что ты знаешь об этом, ты… – Ланиус обозвал его самым грязным словом, какое знал.

Я думаю, ты не лучше, – спокойно заметил Грас. Ланиус открыл рот, но ничего не сказал. Грас продолжал:

– Что я знаю об этом? Кое-что. Например, Кристата очень напомнила мне мать Ансера.

– О! – произнес Ланиус. Может быть, Грас на самом деле знал, о чем говорил. Тем не менее молодой король пытался поддержать в себе ярость и поэтому продолжал: – Ты все равно не имел права – никакого, ты слышишь меня? – вмешиваться в мои дела… и можешь относиться к этому, как тебе угодно.

– Не глупи, – по-прежнему спокойно ответил Грас – Конечно, имел. Ты женат на моей дочери. Ты – отец моих внуков. Если ты делаешь то, что может причинить им вред, – конечно, я буду пытаться остановить тебя.

Ланиус не ожидал от него такой открытости и не знал, ведет такая открытость к лучшему или худшему.

– У тебя совсем нет стыда, не так ли? – проговорил он.

– Когда дело касается моей семьи? Да, хотя я, вероятно, долгое время был слишком мягок с Орталисом, – ответил Грас. – Он заставлял меня колебаться гораздо чаще, чем я хотел бы, но это не то, что ты имел в виду, и я тоже это знаю. И я буду делать все, что считаю нужным. Если ты хочешь злиться на меня – пожалуйста. Ты имеешь на это право.

«И неважно, насколько ты зол, ты ничего не можешь с этим поделать». Тесть снова был прав, потому что Ланиус хорошо знал: временами его бессилие было просто вопиющим.

Это… Он даже не смог защитить женщину, которую, как ему думалось, он любил. Что может быть более унизительным? Ничего.

– Куда ты отправил Кристату? – спросил он после продолжительной паузы.

Какая-та часть груза упала с плеч Граса. Похоже, он все-таки одержал победу.

– Ты же знаешь, я не скажу. Рано или поздно тебе все равно станет известно, но тогда ты уже не будешь так злиться из-за этого.

Его очевидная уверенность в том, что он точно знает, как Ланиус поведет себя, только еще больше раздражала молодого человека. А тревожное подозрение, что он, скорее всего, прав, усилило это раздражение во сто крат. Ланиус сказал:

– Сколько ты дал ей денег? О ней действительно позаботились?

– Тебе не надо беспокоиться об этом. Грас назвал сумму. Ланиус моргнул: он, вероятно, сам бы не проявил такую щедрость. Грас положил руку ему на плечо, он стряхнул ее. Старший король пожал плечами:

– Я уже говорил, что я не собираюсь сердиться на тебя, а ты можешь продолжать на меня злиться. Позже мы это уладим.

– Неужели?

Но Грас уже отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Эту ночь, как и предыдущие, Ланиус проводил в одиночестве. Сосия не хотела спать рядом с ним с тех пор, как узнала о Кристате. Он разделял ее нежелание. И хотя он понимал, что ему рано или поздно придется с ней помириться, это рано или поздно еще не наступило.

Молодой король проснулся среди ночи. Потом ему стало ясно, что это сон, причем тот, который он меньше всего хотел бы видеть. Низвергнутый, безразлично-холодный и прекрасный – каким не может быть обычный человек, – пристально смотрел на него.

– Ты видишь, чего стоят твои друзья? – насмешливо произнес опальный бог. – Кто делает тебе больнее – Грас или я?

– Ты сделал плохо целому королевству, – ответил Ланиус.

– Кому есть дело до королевства? Кто сделал плохо тебе?

– Уходи. – Ланиус бессильно замотал головой.

– Ты можешь отомстить, – продолжал Низвергнутый, как будто не слышал его ответа. – Ты можешь заставить Граса заплатить, ты можешь заставить Граса плакать, потому что он причинил тебе боль. Подумай над этим. Ты можешь заставить его страдать, как он заставил страдать тебя. Возможность мести дается небольшому количеству людей. Протяни руки и возьми эту возможность.

Ланиусу ничего так не хотелось, как отомстить. Он уже не раз предавался мечтам, наполненным изощренной местью. Но даже во сне он понимал, что любое из того, что предлагает Низвергнутый, заслуживает сомнения. Не без определенного, сознаваемого им сожаления он произнес:

– Нет.

– Глупец! Осел! Выскочка! Жалкий человек, который живет одним днем и не хочет сделать себя счастливым хоть на какое-то ничтожное время своей ничтожной жизни! – закричал Низвергнутый. – Умри, рыдая, тогда и получишь, что заслуживаешь!

Следующее, что осознал Ланиус, был момент его пробуждения: он лежал насквозь мокрый от пота, несмотря на зимний холод. Он хотел бы, чтобы Низвергнутый выбрал для посещения кого-то другого. Слишком хорошо он стал понимать того, кто был когда-то Милваго.

Путешествовать зимой было гораздо легче, чем весной или осенью – разумеется, не в сильные холода. Зимой дождь не превращал дороги в болото, к тому же других вариантов не было, поскольку реки около города Аворниса замерзали.

Впрочем, сейчас Грас был рад убраться из столицы любым способом. Если его зять попытается нарушить рамки приличий, он услышит об этом и, вне всяких сомнений, справится с проблемой, прежде чем случится что-нибудь серьезное.

• Предыдущая
• 39/113
• Следующая