Планета под замком (ЛП) - Пеев Димитр - Страница 47

— Как же передача? — робко спросил Ирка Ламач.

— И речи быть не может, — ответил Вир III устами, то есть клювом своего переводчика.

При этих словах «Поросёнок», казалось, дёрнулся, голубой носорог взвыл с упрёком, а Ян, Амос и Коменский, параинтеллигентно усмехаясь, хором повторили:

— Ре-чи быть не мо-жет.

— Может, я и знаю, как выйти из этой ситуации, — вдруг заговорил Пётр Манфред. Тон его удивил нас. Чванство исчезло, появился оттенок неуверенности. Заикаясь, этот желторотик проговорил: — За несколько часов я снискал авторитет и положение при дворе Его Величества. Ни он, ни его люди, называющие себя ямнитами, не ощущают к нам вражды. Грубое вмешательство в местную природу рассердило их, но это всего лишь недоразумение, которое легко устранить. Надо возместить ущерб и вернуть пейзажу его первоначальный вид. Да они и против передачи ничего не имеют. Правда, при одном условии.

— При каком же? — спросил Ирка Ламач.

— Вы убираете Фукуду, а на экране в качестве первооткрывателя инопланетной цивилизации выступаю я.

Размышляя сегодня об этом, я прихожу к выводу, что у Петра Манфреда была, скорее всего, тяжёлая наследственность. Мания величия параноидального типа. Проверить это невозможно, да и не нужно. Следующие эпизоды выглядели настолько комично, что я вспоминаю о них с удовольствием. Чего стоило, например, выражение лица коммодора Фукуды, кавалера четырёх Бриллиантовых Орлов, когда мы с Иркой Ламачем вошли в командирский отсек его «Викинга». Двигатели в тот момент вовсю аккумулировали время, и, если вы хоть немного разбираетесь в космонавтике, можете представить себе, что в определённом смысле корабль находился вне пространственно-временных связей. Его скорость, точнее, параскорость во много раз превышала скорость света, и пилот корабля менее всего мог ожидать неожиданного визита. Именно это мы пытались втолковать Виру III, когда он предложил переправить нас на борт «Викинга», чтобы мы попробовали там договориться с Фукудой.

— Его Величеству непонятно, зачем тррратить время на пустые ррразговоры, — изрекла птица-переводчик, — ррешение давно прринято.

Мы уже поняли, что жители Прааля обладают силами, не укладывающимися в наши физико-технические представления. Окончательно убедил нас фокус с «Поросёнком», который снова принял исходную позицию. Трюк был необыкновенный: на борту перевёрнутого корабля сохранилась гравитация! Даже вода не вылилась из вазочек с цветами, с камерами на складе ничего не случилось, в отсеках я застал тот же идеальный порядок, который оставил, уходя, Но даже самые эффектные штучки с гравитацией не сравнить с посещением космолёта в момент аккумуляции временных двигателей. Тем более что в Праале не существовало космических кораблей. Король предполагал, что мы нанесём визит не в скафандрах, а в рабочих комбинезонах, будто речь шла только о прогулке, а не о фантастическом путешествии в космосе.

Я попытался сделать невозможное: объяснить королю принцип действия временных аккумуляторных двигателей, который и сам не понимаю. Однако король слушать не стал, а совершил какое-то действие, в результате которого мы с Иркой Ламачем оказались в помещении, ведущем в командирский отсек, где находился в данный момент Фукуда. Поистине королевский этикет: не смущать Фукуду неожиданным появлением прямо в кабинете. Вдруг коммодор занимается чем-то недостойным: зевает во весь рот или колупает в носу? Мы торчали у дверей, пока Ирка не опомнился и не постучал. Фукуда машинально произнёс: «Войдите», и вот мы уже смотрим на его перекошенное ужасом лицо. Бедняга коммодор выглядел довольно бледно. Иоширо Фукуда в трусах и в майке сидел за столом, курил дешёвую сигару и читал сказку о фее, жившей в стволе сакуры. Мы, пластивизионщики, надрываемся внизу на планете, а этот пижон устроил себе курорт! С минуту мы таращились друг на друга, потом коммодор побагровел и закричал:

— Вы за это ответите!

После чего герой космоса разразился проклятьями, из которых мы поняли, что он принял нас за «зайцев», тайком пробравшихся на корабль и спрятавшихся в машинном отделении или в костюмерной. Когда Фукуда приутих, Ирка попытался объяснить ему, в чём дело. Буря загремела с новой силой, пока коммодор не осип. С трудом успокоившись, он прошептал:

— Повторите ещё раз!

— На планете Трувия мы вошли в контакт с внеземной цивилизацией. Закон Иоганссона неправилен, шеф.

— Он должен быть правильным. Это же основа основ школьного обучения: космос лишь в малой степени бесконечен, в нём не могут существовать целых две разумных расы! Ведь Иоганссон всё подсчитал!

— Судя по всему, однако, Вселенная довольно-таки бесконечна, — возразил Ирка Ламач.

— Это вы объясняйте Совету и Институту галактических исследований, — язвительно сказал Фукуда, — наживёте кучу неприятностей.

— Знаем, шеф, — с видом мученика ответил Ламач, — но и вы наживёте. Вас ждёт в лучшем случае роль статиста, — и он рассказал всё по порядку.

— Даже мысль такую нельзя допустить! — снова обрёл голос славный покоритель космоса. — Что скажут мои поклонники? У меня есть обязанности перед зрителями! По поручению Института галактических исследований я… заключив договор с Сетью… да вы свихнулись! Ну да, вы просто сошли с ума.

Бросив погасшую сигару на пол, он вскочил с кресла и яростно растоптал её. Мы понимали обуревавшие его чувства: это нашу идею он попирал ногами. И был прав. В его ситуации нельзя отказываться от своих прав только потому, что рабочая подготовительная группа не обеспечила условий для съёмок. Ведь он исполнял свой долг образцово: преодолел шеститысячный рубеж, торжественно сообщил об этом историческом событии человечеству, теперь вот готовится к приземлению на планете — как бишь её… ах, да, Трувия. Какое ему дело до трудностей, которые нарушают нормальную работу выездной группы?

— Я полагался на вас, Ламач. Ваша команда меня никогда не подводила. Потому я вас и выбрал, ясно? Если б я знал, что вы сорвёте трансляцию, выбрал бы других, хотя бы Тройку.

— Тройку? Да они дилетанты!

— Пусть дилетанты, зато они не посадили бы меня в такую лужу, как вы.

— Мы вас в лужу не сажали. Вмешались высшие силы…

— Никакие силы меня не интересуют! Моё право остаётся за мной. Вы себя зовёте Профкомандой, дорожите профессионализмом. И я тоже. Как профессионал, я выполняю свои обязанности перед зрителями независимо от того, верен закон Иоганссона или нет. Зарубите себе это на носу, голубчики. Мы ещё не на Трувии. У вас есть шанс исправить положение и доказать, что вы и впрямь Профкоманда.

Ирка Ламач, красный, как рак, выдавил из себя:

— Мы вас не подведём.

— Это я и хотел услышать, — торжественно произнёс коммодор. — И я не разочарую зрителей. Обещаю вам.

Даже оставаясь в трусах и майке, он обрёл прежнее величие. С экранов на обтянутых бархатом стенах горели огни и бушевали космические бури, цифры пульсировали на дисплеях в ритме сердца. Нельзя не преклоняться перед человеком, управлявшим всем этим. Хотя вообще-то Фукуда никак не касался управления «Викинга». Это слишком серьёзное дело, чтобы поручать его человеку.

Коммодор кивнул нам головой в знак окончания аудиенции. Смущённо простившись, мы вышли.

И вот мы снова в тени нашего «Поросёнка», в режиссёрском кресле восседает Вир III, рядышком Пётр Манфред.

— Как дела? — спросил отщепенец, отводя взгляд. Я крепко сжал губы. Если не знаешь, что сказать, надо молчать. Посмотрев на Ирку, я увидел, что и он в растерянности. Легко Фукуде отстаивать свои права на борту галактического крейсера, а каково нам, отданным во власть необъяснимой мощи Вира III и его людей? Если они нас перевернут вверх тормашками, ещё ничего. Можно сказать, легко отделаемся. Я затрясся, и Ирка тоже. Так мы мялись, пока Алёна не сказала:

— Взвесив ситуацию, коммодор Фукуда отказался от участия в передаче.

— А вы откуда знаете? — недоверчиво спросил Манфред. — Я желаю услышать это от вашего шефа!

Птица, захлёбываясь, переводила. Казалось, король Вир III развлекается. Его свита образовала неподалёку грозную живую стену. Стояла тишина, лищь знамёна плескались на ветру.