Сети зла - Лещенко Владимир - Страница 24
- Предыдущая
- 24/57
- Следующая
…Серапис, как уже говорилось, был одним из самых больших городов мира, если вообще не самым большим. Полтора миллиона человек – больше, чем было до недавней эпидемии чумы в старом Риме. Может, даже больше, чем в далекой Магадхе, больше, чем в Бейджине, не говоря уже об Ильменске с Толланом.
И соответственно, его канализационная система могла быть причислена к чудесам света.
Была канализация, построенная еще при основании города и действующая до сих пор. Была канализация недолгой эпохи владычества Эйрина. Была новая канализация, из соединенных свинцом кирпичей, ведущая от кварталов дорогих вилл и особняков. Были обычные сточные канавы окраин, кое-как накрытые каменными плитами.
И все это образовывало знаменитую далеко за пределами города Великую Клоаку.
Пожалуй, самую важную часть Сераписа. Ведь даже без магистрата и претории вполне можно было бы обойтись. Но исчезни она – и город просто утонет в собственном дерьме. Власть это понимала, и дошло даже до того, что под страхом штрафа и порки нужду полагалось справлять в специально отведенных для этого учреждениях, где за проход взимали плату от медного асса с поденщика до бронзового сестерция с купца и серебряного денария с нобиля. «Золото не воняет», – так объяснил оторопевшим горожанам тогдашний проконсул.
Помогало это, честно говоря, мало. Был совершенно дикий случай, когда одного из квесторов, спешившего на важное заседание, окатили полным ушатом помоев, выплеснутым с шестого этажа, буквально в центре города. Происшедшее имело то последствие, что покрытый с ног до головы зловонной жижей член магистрата не смог появиться в ратуше, из-за чего важнейший подряд в два миллиона сестерциев уплыл к купцам из враждебной корпорации.
Власти Сераписа ставили на главных сливах и самых больших водопропускных колодцах решетки, чтобы не забивать жизненно важную часть городского организма.
И с этими решетками и возникали проблемы. Керамические ломались колесами телег и копытами волов, или их били вездесущие хулиганистые мальчишки Сераписа. Железные ржавели, превращаясь в труху буквально за один сезон. Не долго думая, железо заменили бронзой. Некоторое время шла борьба между канцелярией благоустройства, в ведении которой находилась канализация, и сераписскими ворами, выламывавшими ценный металл и обращавшими его в звонкую монету. Бронзу сменил свинец, прочность которому придавала толщина изделий. Красть меньше не стали. Наконец, плюнув на все, магистрат пригласил из Армянского царства несколько артелей каменотесов, славящихся умением творить с гранитом чудеса, и те за полгода изготовили потребное количество каменных решеток, употребив на это базальтовые плиты от складов Старой Гавани.
Впрочем, проблем от этого убавилось мало. То забивались подземные потерны канализации, то из стоков выползали табуны на редкость злых и смелых крыс, то какой-нибудь отводок проваливался – и как назло под людной улицей, купеческим особняком или трактиром.
И вот в этот лабиринт им предстояло нырнуть.
Коридор шел с заметным уклоном вниз. Стены, выложенные из глыб известняка, некогда белого, а ныне темного от въевшейся грязи, спускались в обе стороны, словно повторяя изгиб склонов холма.
– Это где мы? – спросила Орландина.
– Тут когда-то стоял дворец эйринского наместника, – пояснила Смолла. – Потом его растаскали на строительство фортов, даже фундамент раскурочили: больно хороший камень был. А сток остался.
Девушка хотела было спросить, а откуда про него знает старая огнеметчица, но тут сестра громко взвизгнула – у стены сидел наполовину рассыпавшийся скелет.
Крик улетел в темноту и вернулся многажды отраженный эхом.
Даже под комбинезоном было видно, как воительница презрительно пожала плечами. Подойдя к скелету, Смолла показала на треснувший свод черепа.
– Должно быть, заполз сюда уже раненный, да так и умер, бедолага. Пошли. Давайте, девки, вперед.
«Девки» молча повиновались.
Они все дальше углублялись в лабиринт сераписских подземелий. Под ногами чавкало – вода (если это можно так назвать) достигала икр.
Несколько раз им приходилось идти по колено, а то и по пояс в гнусной жиже, однако, слава всем богам, костюмы выдерживали едкую зловонную смесь. С потолка капали крупные капли.
Порой попадались крысы, причем не по одиночке, а по две-три, но грызуны не проявляли нехороших намерений, наоборот, завидев свет магического светильника, проворно удирали во мрак.
Они проходили через залы, вырубленные в забытые уже времена, куда стекались сразу несколько коллекторов. Мимоходом Смолла называла улицы и главные здания, которые находились сейчас у них над головой. Иногда вверху виднелись зарешеченные отверстия, ведущие на улицу. В этот момент Смолёная предусмотрительно прятала светильник в сумку, хотя возможность того, что за ними наблюдают сверху, была ничтожной.
Миновали какую-то мощную каменную кладку.
– Это старая городская стена, – сказала огнеметчица. – Ее снесли лет триста тому, когда город расширился. На поверхности ничего не осталось, только фундамент.
Известняк тоннеля вновь сменился кирпичом. Запах понемногу стал пробиваться сквозь фильтры.
В одном месте Орланда сдавленно вскрикнула. На скрещенье трех вырубленных в скале тоннелей сверху, из узкой щели, стекал кровавый ручеек.
– Не боись, монашка, – прокомментировала Смолла. – Это кровь жертвенных быков. Над нами храм Сераписа, покровителя нашего города.
Они возобновили движение, продолжая двигаться среди городских отходов.
Не раз Орландина с удивлением замечала на стенах у некоторых выходов какие-то непонятные знаки.
– Говорят, – сказала она вдруг, – что есть такие тоннели, которые при свече или факеле видны, а на самом деле их нет. Попадешь в такой и не выберешься.
– Не поминала бы в таком месте всякие страсти, – буркнула их проводница. – Бывает и такое. Под землей ведь не так, как на земле. Только у нас светильник не обычный и в его свете все, что надо, видно. Да и знаю я, куда идти, не потеряемся. А кроме того… Если такие штуки в Сераписе и есть, то не в этом дерьмовом царстве, а в старых эйринских подземельях. Там, говорят, есть еще штольни, при атлантах пробитые. А в дерьме какое ж волшебство?
Вновь чавкающий под ногами ил, нарастающая вонь, пот, пропитывающий одежду под провощенной кожей.
Если ей нелегко, то сестренке каково?
Поэтому сообщение Смоллы, что они уже вышли за пределы Сераписа и скоро покинут катакомбы, было воспринято Орландиной с энтузиазмом.
Но прошло где-то полчаса, и старая воительница начала проявлять признаки беспокойства.
Она что-то бормотала, так что из-под капюшона доносилось лишь неразборчивое, но сердитое бу-бу-бу.
– Кажись, малость заплутали… – изрекла она спустя какое-то время. – Вернуться, что ли?
Потом вдруг прислонилась к стене, как будто к чему-то прислушиваясь. Недоуменно подняла левую руку.
– Ах, вражий уд мне в печенку!! – прошипела она. – Мало что заблудились, так еще и это… Сколько уж лет прошло!
– Смолла, ты в порядке? – обеспокоенно спросила Орландина.
– Хрен в грядке! – огрызнулась старая воительница. – У тебя меч далеко?
На секунду Орландина решила, что Смолёная и впрямь слегка тронулась умом или, может, ядовитые пары одурманили ее мозг: что тут мечом рубить прикажешь? Дерьмо? Но, глядя, как та пытается развязать мешок, где лежал арбалет, обеспокоенно вспомнила все те мрачные слухи, что ходили в Сераписе о Бледной Подземной Тетке, Чумном Жреце, Большеротом Черве и тому подобном. Ей стало откровенно страшно. Кажется, слова насчет несовместимости магии и нечистот не вполне соответствовали истине.
– Медленно отходим назад, – процедила сквозь зубы огнеметчица.
Но неожиданность пришла именно сзади. Сперва Орландина даже решила, что их волшебная лампа внезапно увеличила яркость, и только в следующую секунду поняла, что свет бьет из-за спины.
- Предыдущая
- 24/57
- Следующая
