Научи меня плохому (СИ) - Риз Екатерина - Страница 63

Кира вся превратилась в слух, стараясь разобрать слова Тропинкиной. Та что-то зашушукала, и только Амура вдруг твердо заявила:

— Правильно! Ты правильно ей сказала, Маша. Чтобы кое-кто перестал… мечтать.

— Девочки, а вы представляете маленького Андрея Палыча?

Кира дверь распахнула и посмотрела на склонившихся друг к другу женсоветчиц. Те вздрогнули и отскочили в разные стороны.

— У вас уже обед?

— Нет, Кира Юрьевна, мы просто…

— Хватит сплетничать. Маша, иди на место. — А когда Тропинкина из приемной вышла, Кира повернулась к Амуре. — О чем вы говорили?

— Ни о чем.

— Прекратите обсуждать личную жизнь начальства! Вам понятно?

Девушки молча кивнули, устремив взгляды в мониторы своих компьютеров.

Как на грех, выйдя из приемной, столкнулась с Пушкаревой. В буквальном смысле налетели друг на друга, замерли в растерянности, Катя опустила глаза на выпавшую из рук папку, потом проговорила в трубку, что держала у уха:

— Нет, Андрюш, все в порядке, я бумаги уронила. Я сейчас… — С Кирой взглядом встретилась, и Воропаевой стало не по себе. Отступила на шаг, когда Катя присела на корточки, чтобы поднять папку. Телефон выключила и в карман убрала, а потом сказала: — Извините, Кира Юрьевна, я вас не заметила.

— Хотела бы я вас не замечать, Катя.

Пушкарева легко пожала плечами.

— Это ваше желание, не мое.

Они вместе направились по коридору, каждая посчитала, что стоять и ждать, когда соперница уйдет, глупо и не достойно. И поэтому вместе оказались перед дверью в президентскую приемную. Вот тут замешкались, неловкость нарастала, и тут уже Катя решила не поддаваться панике, дверь открыла и вошла. Проигнорировала удивленный взгляд Клочковой, и под ее вопль:

— Кира! — поспешила в президентский кабинет. Вошла и тут же дверь за собой захлопнула.

— Кто за тобой гонится? — спросил Жданов, с интересом наблюдая за ней.

Катя к его столу приблизилась, и негромко проговорила:

— Я в коридоре с Кирой столкнулась. И мы вместе сюда шли, в полном молчании. Так неловко.

— Она в приемной?

— Да. Вот тебе отчет, а я пошла.

Андрей усмехнулся.

— Кать!

— Что? Я ее боюсь. Когда она так на меня смотрит — боюсь. И вообще, я поеду домой. Отчет я доделала, а дома шаром покати.

— Андрей.

Жданов глаза от жены отвел, увидел Киру в дверях кабинета, судя по ее взгляду, Воропаева была настроена весьма решительно, даже ждать не хотела, пока он освободится.

— Проходи.

Катя немного нервно оглянулась на Воропаеву, и негромко проговорила:

— Я пойду.

Андрей посверлил ее взглядом.

— Ты сама справишься с покупками? Возьми Федора.

— Хорошо. До свидания, Кира Юрьевна.

— До свидания, — небрежно отозвалась Воропаева, присаживаясь на стул напротив Андрея. Села и стала смотреть на него, наблюдая за выражением его лица. Жданов все не сводил с жены глаз, как будто что-то донести до нее своим взглядом пытался, а потом вдруг коротко улыбнулся, видимо, дождавшись какого-то действия. Кире очень хотелось обернуться, узнать, что такого Пушкарева сделала, чтобы добиться улыбки, озарившей его лицо на мгновение, но удержалась. С трудом, но удержалась, сцепила руки под столом.

— Так что ты хотела обсудить?

— Не обсудить, а сообщить. Тебя ведь не было почти неделю. — Вышло с вызовом, и Кира поспешила смягчить впечатление. — Милко предложили провести небольшой показ на завтрашней презентации Крычевского.

— Кто предложил?

— Сам Макс и предложил. Милко хочет показать коллекцию нижнего белья, да и формат презентации подходящий. Мы решили, что ты против не будешь, так что все готово.

Жданов откинулся на кресле, обдумывая.

— Милко не хотел никому ее показывать.

— Ну, месяц назад не хотел, а сейчас захотел. Не вижу в этом ничего плохого. Посмотрим на реакцию зрителей.

— Посмотрим, — согласился Андрей.

— Думаю, все пройдет хорошо. Там есть довольно интересные вещицы.

Андрей вскинул бровь и взглянул с усмешкой.

— Ну, раз ты оценила!..

— А ты еще помнишь, что я люблю?

— На память пока не жалуюсь.

— А твоя жена? Радует тебя?

— А ты зачем спрашиваешь?

Кира пожала плечами.

— Любопытно.

Жданов хмыкнул, еще надеясь перевести возникшую напряженность в шутку.

— Я не жалуюсь.

— Очень за тебя рада, — холодно проговорила она.

Жданов с некоторым беспокойством, но и с долей любопытства, наблюдал за тем, как она поднимается, гордо вскидывает голову, проводит ладонью по ткани юбки, делает осторожный вдох, и тут у Андрея вырвалось:

— Ты ни с кем не встречаешься?

Кира посмотрела с изумлением.

— Я?

— А что?

— Думаешь, пора? — Кира попыталась изобразить язвительность — голосом, взглядом.

— Я не знаю. Ты должна решить.

— Я решу. Но почему тебя это беспокоит?

— Не беспокоит. Я просто спросил.

— Скажи еще, что из вежливости.

— В каком-то смысле.

Кира не ответила, тряхнула головой, потом рукой волосы от лица отвела. И вдруг улыбнулась, руку в бок уперла, принимая вызывающую позу, и легким тоном проговорила:

— Ты бы поговорил с подружками своей жены. Они по углам шепчутся, и, наверное, уже ставки делают, как скоро Пушкарева тебе родит. Или ты всерьез решил остепениться?

Андрея немного перекосило при упоминании женсовета, но он с собой справился, лицо разгладилось и даже подобие улыбки на губах появилось.

— Странный вопрос женатому человеку.

— Ну, одно дело в семью поиграть, а совсем другое семьей быть. С детьми, с каждодневными обязанностями.

— Когда-нибудь это все равно случится.

— Ты ее любишь?

Андрей понимал, что нельзя выдерживать слишком долгую паузу, он не должен казаться растерянным и обескураженным этим вопросом, нужно просто ответить…

— Да, люблю.

— За что?

— Я не знаю.

Кира сглотнула.

— Когда я тебя спрашивала, за что ты любишь меня, у тебя всегда был ответ на готове. И за то, и за это… А с ней ты не знаешь?

Жданов отвернулся от нее.

— Я не очень хотел бы обсуждать это.

— Со мной?

— Вообще.

Кира едва заметно качнула головой, неотрывно наблюдая за Андреем.

— Как все серьезно.

Андрей остался недоволен этим разговором. И когда Кира покинула его кабинет, в раздражении швырнул ручку на стол. Та покатилась по полированной поверхности с неприятным звуком, свалилась на пол, а Андрей смог перевести дыхание, хотя все еще кипел от злости. И почему после каждого разговора с Кирой его накрывают сомнения и чувство вины? Вроде бы решил, что Воропаевой без него будет только лучше, и он не вернется к ней в любом случае, но под взглядом бывшей невесты неизменно чувствовал себя сволочью, очень хотелось покаяться, сделать что-нибудь, чтобы она больше не смотрела на него с намеком и прищуром. Что-нибудь, но не то, к чему она его подталкивала — приползти к ней на коленях, моля о прощении.

Домой вернулся без настроения. Помогло ему еще и в лифте с Кирой оказаться, и хотя обстановку пытался Малиновский разрядить, ему это не очень хорошо удавалось. Выехали со стоянки друг за дружкой, Андрей повез Ромку домой, а сам в зеркало заднего вида косился, на машину Воропаевой, что следовала за ним по проспекту.

— Может, ты с ней поговоришь? — обратился он, как считал, к лучшему другу. Но Ромка неожиданно взбрыкнул.

— Оставьте меня в покое! Я больной человек, в конце концов! — Выдохнул возмущенно, и продолжил: — Я тебе всегда говорил, что от серьезных отношений одни проблемы, а ты увлекся ими не на шутку, я смотрю!

Жданов безнадежно отмахнулся и замолчал.

Дома поджидал еще один неприятный сюрприз — Зорькин. Сидел за кухонным столом, ел салат и одновременно докладывал Кате об успехах «НикаМоды». Андрей в прихожей задержался, прислушиваясь к голосу Николая, и закипая все больше, при мысли о том, что вместо того, чтобы отдохнуть и успокоиться в родных стенах, его снова заставляют злиться. А потом скажут, что у него плохой характер! А кто бы сдержался на его месте?