Научи меня плохому (СИ) - Риз Екатерина - Страница 32

— Прекрати это немедленно, — зашипела она на него, когда они после ужина вышли на веранду, воздухом подышать. — Что ты делаешь?

— А разве ты не этого хотела?

— Нет, и ты прекрасно это знаешь. — Катя отвернулась от него, обиженная, и обхватила себя руками за плечи.

Андрей обернулся, заглянул в распахнутые двери, что вели в гостиную, улыбнулся матери, которая, кажется, следила за ними, и тогда уже Катю обнял. Почувствовал, как она напряглась, но не посмела воспротивиться и даже сказать что-нибудь против. А Жданов ткнулся подбородком в её макушку.

— Я играю свою роль, — негромко продолжил он. — Я счастливый молодожён, и должен рассказать об этом родителям. Разве я не прав?

— А что ты будешь говорить им потом? Ведь по твоим словам, у нас всё расчудесно.

— А потом, котёнок, я ничего не буду им говорить. В этом вся прелесть.

Катя закусила губу.

— То есть, я буду виновата во всём?

Андрей лишь плечами пожал.

— Наверное. Но о другом мы, кажется, не договаривались. Или я забыл?

Катя голову чуть вскинула, и Жданов, хоть и не очень ощутимо, но всё-таки получил по зубам. Отодвинулся, недовольный.

— Отпусти меня.

— Стой. Мама смотрит.

Она всё равно протестующе зашевелилась, развернулась к нему лицом и одарила гневным взглядом.

— Думаю, она уже во всём удостоверилась.

— Я уже говорил тебе, что ты плохо знаешь мою маму. Она человек подозрительный, дотошный до деталей.

— Ты сегодня, по количеству деталей, всех превзошёл!

Катя говорила негромко, но эмоционально, и взгляд прятала. То в сторону посмотрит, то Андрею на плечо, а уж если глаза поднимала к лицу мужа, то не выше подбородка.

Жданов улыбнулся.

— Да, я старался.

Катя едва через перила веранды не перевалилась, когда Андрей её за подбородок взял. Жданов даже фыркнул чуть слышно.

— Прекрати, — теперь уже он попросил. — Я же тебя не съем.

Её возмущённый взгляд говорил о том, что она в этом совсем не уверена.

— Расслабься, — почти приказал он, когда нацелился на её губы, а Катя снова отодвинуться попыталась.

— Я не хочу с тобой целоваться.

— Раньше надо было думать, когда в загсе «да» говорила. — Взглядами встретились, побуравили друг друга, после чего Катя сдалась. Закрыла глаза и голову чуть назад откинула, чтобы ему удобнее было. Всем своим видом показывала, что он её заставляет, а она лишь делает ему одолжение.

В последний раз они целовались, по-настоящему, так, что дух захватило, несколько недель назад, в клубе. После того дня близости избегали, а уж после ночных загулов мужа, у Кати даже особого желания поцеловать его не возникало. Спала с ним в одной постели, каждое утро сталкивалась с ним в ванной, могла принести полотенце, заставляла себя появляться перед ним вечерами в сорочках, но каждая вспыхивающая между ними искра гасилась обоюдными усилиями без промедления. А теперь вот Андрей хочет продолжения спектакля для своих родителей. Целоваться на глазах у Ждановых-старших. Целоваться так, как целуются муж и жена, молодожёны, у которых ещё медовый месяц в разгаре, со всей страстью и нетерпением.

Поцеловать Жданова за то, что он гулял где-то два последних вечера, в компании Малиновского и ещё неизвестно кого.

Андрей прижался губами к её губам, и замер так ненадолго. Злился на Катю за зажмуренные глаза, за неестественную позу. Можно подумать, что он мечтает её поцеловать! Но нужно было что-то сделать, как-то расшевелить жену и разрядить обстановку. Обнял за талию, к себе крепко прижал, голову ей закинул, не позволяя дёрнуться или воспротивиться тому, что он делает. В конце концов, он её муж и право имеет. Хотя бы поцеловать её иногда, так как он себе представляет их поцелуй. И хотя бы минуту-две, пока поцелуй длится, не слышать её едких замечаний и поучений. Раньше понятия не имел, какое это счастье, когда Катя Пушкарёва молчит!

Поцелуй затянулся дольше, чем Андрей планировал. Он настолько потерялся в нём, погрузился в своё возмущение и желание что-то жене доказать, что про время забыл. Потом уже почувствовал её руку на своей шее, то, как её пальцы цепляются за воротник его рубашки, и то, что Катя больше не сопротивляется и не отталкивает его. И даже когда дыхание кончилось, Жданов не сразу отодвинулся. Ещё несколько раз прикоснулся губами к её губам, ловя Катино прерывистое дыхание, и глаза не открывал. Не хотел на неё смотреть, чувствуя смятение и недовольство собой, за то, что забылся. И всё равно, как оказалось, глаза открыл первым. Катя же и вовсе голову опустила, ненадолго прижалась лбом к его плечу, и странно вздохнула. Андрей почему-то подумал, что она расстроена, причём сильно.

И что это значит, интересно?

Ей-богу, только Пушкарёвой удаётся с такой лёгкостью выводить его из себя! Он поцелуем её до слёз довёл. Как она только вытерпела?

— Ребята, как насчёт прогулки к реке? Посмотрите, какая погода.

Отскочили друг от друга, весьма кстати выглядели смущёнными, заулыбались виновато и, конечно, согласились. А когда Пал Олегыч вернулся в гостиную, обменялись гневными взглядами.

Весь вечер провели в обнимку. От этого никуда было не деться, Ждановы-старшие выглядели успокоенными, наблюдая за сыном и его женой. Прогулка прошла весьма мило, наверное, благодаря тому, что Катя разговаривала с родителями Андрея, а не с ним самим. Муж держал её за руку, иногда обнимал за плечи, но молчал, чему Пушкарёва, признаться, радовалась. Наконец-то он выдохся или фантазия на безумные «идеалистические» детали их семейной жизни иссякла. У неё, если честно, уже не было сил поддерживать затеи Андрея и подтверждать каждое его слово делом. Правда, время от времени её обжигала мысль о том, что она, наверное, кажется его родителям чересчур спокойной. Кира, конечно, была другой — более живой, эмоциональной, яркой и открытой, она умела играть на публику. Кате же приходилось прикладывать усилие, и была уверена, что отличие между ней и Воропаевой, все прекрасно видят и осознают. Кира, наверняка, через несколько недель после свадьбы, излучала бы счастье, без конца заглядывала Андрею в глаза и без устали строила бы планы на будущую жизнь. Андрей сам так её описывал, прекрасно зная, чего стоит ожидать от бывшей невесты. Кате же «восторга» не хватало, даже фальшивого.

Когда собрались спать, Маргарита остановила Катю у лестницы, улыбнулась и негромко проговорила:

— Завтра не вскакивай ни свет, ни заря. Я сама завтрак приготовлю, отдыхайте.

Пушкарёва смущённо улыбнулась.

— Спасибо, Маргарита Рудольфовна.

— Иди, Андрюша ждёт.

Да уж, Андрюша ждёт. Катя на негнущихся ногах поднялась по лестнице, а когда дошла до двери спальни, приостановилась, стараясь успокоить дыхание. Захотелось домой.

Задумалась о том, что именно она подразумевает под словом «дом». Квартиру родителей или Андрея? Сама запуталась.

Жданов уже лежал в постели, на животе, обнимая подушку, а когда Катя вошла, голову повернул.

— Я думал, ты уже не придёшь. Что ты там делала?

— Мы с твоей мамой пили чай.

— Боже мой. Идиллия, да и только.

Катя легко пожала плечами.

— Да. Ей будет меня не хватать.

— Не смеши. — Андрей сдвинулся на край постели, а Кате указал на свободное место у стенки. Улыбнулся чересчур зазывно. Пушкарёва же сурово сдвинула брови.

— Не понимаю, чему ты радуешься.

— Ты когда-нибудь спала с мужчиной на узкой кровати? — Катя руку в бок упёрла, молчание было весьма выразительным, а Жданов ещё более радостно сообщил: — Узнаешь много нового, уверяю.

— Если ты не прекратишь, я пойду спать на диван в гостиную.

— Ну конечно.

— Не веришь?

— Нет. Ложись.

Катя оглядела комнату, затем потребовала:

— Отвернись, я переоденусь.

— Кать, это уже смешно.

— Отвернись!

Андрей маетно вздохнул, отвернулся, даже уткнулся лицом в подушку, затем рассмеялся. Кате так и хотелось подойти и стукнуть его от души. Но как оказалось, весь конфуз ещё был впереди. Чтобы лечь, нужно было перебраться через ноги Андрея, а он совсем не собирался ей помогать. Правда, руку подал, чтобы поддержать. Катя остановилась над ним, смотрела в его улыбающееся лицо, потом наступила ему на ногу всем весом. Жданов охнул, но почти тут же рассмеялся.