Самый черный день (СИ) - Адрианов Юрий Андреевич - Страница 72

Адам вспомнил его — высокого рыжего парня, когда-то промелькнувшего в его жизни и исчезнувшего, как и все другие. Н-да, меняет время людей. Впрочем, его собеседник, по-видимому, не был озабочен состоянием своего здоровья. Чего же ему еще надо, через столько-то лет?

— Я случайно напал на ваш след в Сети, — как будто отвечая его мыслям, сказал собеседник, — и мне стало любопытно, чем вы живете сейчас. Пытался связаться с вами по Сети, потом вспомнил ваши причуды и понял, что вы так и не вставили себе микрочип. Наудачу решил позвонить, хотя и не думал, что линия еще работает.

— Я тоже, — отозвался Адам.

— Помню, вы были фанатиком идеи бессмертия. Для вас, наверное, было тяжелым ударом, когда мы пошли по другому пути?

— Это я уже пережил, — сухо ответил Адам.

— Да, но как вы собираетесь выбираться из ловушки, в которую сами себя загнали?

— Это вы про что?

— Про ваше индивидуальное бессмертие, конечно! Вы, по всей видимости, скоро останетесь последним на старушке-Земле, и присоединиться к остальным сможете только одним способом, — Боб выразительно поднес к виску манипулятор с одним выставленным вперед металлическим пальцем и щелкнул двумя другими. — А это, как вы знаете, наказуемо.

Адам сдержал желание рассмеяться и скорчил озабоченную мину:

— Я даже и не знаю... Уж очень суровое наказание. Пожалуй, у меня есть еще время, подожду пока, а там, глядишь, амнистия выйдет.

Собеседник, похоже, не уловил сарказма.

— Ну-у, — нерешительно протянул он, — вообще-то законы менять уже некому, но у вас особый случай, может быть, он и предусмотрен...

Адам, конечно, понимал, что рано или поздно человечество перестанет контролировать ход событий, но его шокировала мысль о том, что этот день уже настал.

— То есть вы больше ничего не решаете? У вас что, не осталось нерешенных проблем?

— Да вроде нет. Структурный вакуум — очень надежная матрица. Программа, обеспечивающая существование виртуального мира, не будет работать вечно, рано или поздно произойдет сбой, но, по расчетам, виртуалка будет существовать достаточно долго, чтобы человечество успело пройти весь цикл. Мы снова изобретем компьютеры, создадим виртуальные миры, откроем структурный вакуум... Ну, и так далее. Чем не бессмертие?

— Бессмертие Сизифа, — весьма кстати вспомнил Адам миф о человеке, пытавшемся обмануть смерть. В последние десятилетия у него было не так уж много работы, и он мог позволить себе кое-что почитать. — Неужели вас это устраивает — тысячелетиями карабкаться к вершинам цивилизации, чтобы в одночасье рухнуть обратно в каменный век?

— Не буду вдаваться в подробности, но даже из общефилософских соображений следует, что это все же не замкнутый круг. Все во Вселенной развивается по спирали, почему здесь должно быть исключение?

— А если вы все же не успеете изобрести компьютер? Что тогда — Апокалипсис?

— Какой Апокалипсис? — удивился старик. — Мы создали семнадцать виртуальных миров, не могут же все они потерпеть неудачу! Даже при самом серьезном сбое программа позволит всем живущим на этот момент спокойно дожить до старости, уж это-то мы теперь точно знаем. Их смерть тоже не будет окончательной — личность переходит из старой Сети в новую с памятью обо всех воплощениях во всех мирах, как ’’оставивших потомство’’, так и тупиковых. Это бесконечное древо виртуальных миров. Одни ветви отсыхают, другие — дают новые побеги... И древо судьбы каждого пунктиром воплощений повторяет древо миров.

-Что ж, с философской точки зрения это весьма интересно, но все же, согласитесь, в качестве модели развития человечества реальная прямая предпочтительнее виртуальной спирали.

— Разве что теоретически... Конечно, прямой путь всегда короче, но куда нам торопиться, теперь, когда мы знаем, что впереди — вечность?

Адам никогда не был особенно вспыльчив, но это было для него уже слишком.

— Какая, к черту, вечность? — взорвался он. — Неужели вы не понимаете, что ваш уход — это и есть самоубийство, только отсроченное на неопределенный срок созданной вами иллюзией жизни!

— Постой, постой! Ты можешь не верить в то, что созданные нами миры способны совершить полный цикл, но чтобы так категорически отвергать проверенный путь, нужно иметь хоть какую-то альтернативу!

— Альтернативу? — вскричал Адам. — У вас была альтернатива. Я предлагал вам вечную жизнь, бесконечное развитие, а не хождение по замкнутому кругу. И она осуществится, только уже не для вас. Я создам новое, бессмертное человечество здесь, в реальном мире, и позабочусь, чтобы оно никогда не поддалось соблазну уйти вслед за вами.

Адам с вызовом посмотрел на собеседника в ожидании ответа. Тот выглядел скверно: на лбу выступили капли пота, дыхание стало хриплым и прерывистым, но в глазах не было ни страха, ни боли, скорее они выражали недоумение.

— Ты так ничего... и не понял... — медленно, с одышкой произнес он.

— Так объясни мне, чтобы я понял, чем виртуальный каменный век лучше реальной цивилизованной вечной жизни!

— Тем, что он реальнее... — бульканье в его горле, возможно, означало смех.

— Это почему же? — быстро спросил Адам. Ему вдруг показалось, что этот умирающий человек знает какую-то страшную тайну, которая объяснит все.

Но тот не успел ничего объяснить, последние слова его были невнятны и совершенно несуразны:

— Потому что в нашем мире... сбой программы... уже...

На посиневших губах выступила кровавая пена, голова резко откинулась назад, словно желая оторваться от парализованного тела, манипулятор бессильно упал, и трубка брызнула осколками по кафельному полу.

Адам так и не решился нажать кнопку отбоя, он остался сидеть, глядя на неподвижное тело в инвалидном кресле, пока через десять минут линия не отключилась автоматически.

*

За окнами стемнело, и Адам, привыкший соблюдать режим с тех пор, как поставил эксперимент над собой, направился в свою любимую спальню, ту, что с прозрачным потолком. В ясные ночи он перед сном обычно подолгу любовался звездным небом, испытывая странное ощущение бесконечности Вселенной, влекущее и тревожное. Правда, в последние годы ему приходилось делать усилие над собой, чтобы вызвать это чувство. Когда исчез Млечный Путь, а потом стали гаснуть наименее яркие звёзды, небо потеряло глубину и всё чаще казалось просто дырявым чёрным покрывалом. И сейчас, вглядываясь в сверкающую черноту, он в который раз ломал голову над последними словами Боба Клуни. Что же он, черт возьми, имел в виду? Если он хотел сказать, что в их мире сбой программы уже произошел, значит они все обречены. Но почему тогда он заявил, что их путь реальнее того, которым пошел Адам? Непонятно. Может быть, сбой произошел у него в голове? Неудивительно, учитывая его возраст и состояние. Пожалуй, это будет наиболее правдоподобным объяснением.

Он давно понял, что остался один на планете, и уже не раз засыпал с твердым намерением завтра же с утра приступить к работе, но каждый раз откладывал по тем или иным причинам. Похоже, он стал слишком мнительным. Последняя отсрочка, например, была связана с исчезновением запахов. Но ведь обследование показало, что с ним все в порядке!

«Все, хватит, больше никаких отговорок. Завтра с рассветом — за работу!»— подумал он, закрывая глаза. Через минуту он уже спал здоровым, крепким сном. А звёзды одряхлевшего мира глядели на него укоризненным взглядом усталого официанта, не смеющего выпроводить последнего, засидевшегося за полночь посетителя.

Когда наступает тишина

Ирин КаХр

— Алло? Губкин! Губкин!… Чёрт возьми! Куда смотрят телефонисты? — мэр в раздражении кинул трубку на аппарат, — Что вообще происходит с этим чокнутым городом?

Бодро зазвонил телефон.

— Да, слушаю.

— Господин мэр, происходит нечто странное, — заговорил какой-то знакомый, но не узнанный голос.

— Это я и сам вижу, но что у тебя?

— Коммутатор полиции раскалился от звонков. По словам людей в тумане исчез целиком и полностью четыре агрофермы!